Она рассмеялась.

– Придется обойтись этим. Мы ненадолго, – предупредила она отца и Патрика.

По длинному коридору они пошли из большого зала к террасе, выходящей во двор. Вечерний воздух был теплым, и слегка пахло цветами.

– Когда мы вернемся, я прослежу за тем, чтобы сад восстановили как можно скорее.

– Это было бы неплохо, – заметил Джимми.

– Ты вернешься в Крондор к празднику летнего солнцестояния? – спросила Франси.

– Скорее всего, нет. Я съезжу в Ролдем повидать маму. Теперь, после смерти отца, вряд ли она вернется в Королевство.

Франсина вздохнула.

– Они так друг с другом и не примирились?

Джимми покачал головой.

— Думаю, в лучшем случае они уважали друг в друге некоторые достоинства. Она восхищалась дипломатическими способностями отца; Ролдем – страна придворных. Знаешь, он отлично танцевал.

– Я помню, что видела его на празднованиях при дворе; он прекрасно выглядел. В детстве я была от него без ума.

– Он был прекрасным отцом, – сказал Джимми, внезапно понимая, как по нему скучает. – Он всегда восхищался мамиными организаторскими талантами. Неважно, один гость приходил к обеду или сотня, у нее всегда все было готово. Он обычно шутил, что из нее бы вышел герцог лучше, чем из него.

– Но они так и не сблизились?

– Нет, – отозвался Джимми грустно. – Я знаю, у мамы были возлюбленные, хотя она никогда это не афишировала. Насчет отца я не знаю – он всегда был так занят тем, что поручал ему дед. Возможно, у него просто не было времени, чтобы беспокоиться об этом.

– Он любил вас с Дэшем.

Джимми кивнул.

– Я знаю. Он никогда не жалел на нас времени.

Она положила руку ему на плечо.

– Я не знаю, что буду делать, Джимми. Патрик мне в общем, нравится. Мы трое всегда дружили. Когда мы были детьми, я думала, что выйду за тебя.

Он улыбнулся.

– Знаю. Сначала это меня раздражало, а потом нравилось.

Франси наклонилась и коснулась его щеки губами.

– Будь мне другом, – попросила она. – Я не знаю, стану ли как твоя мать и буду игнорировать Патрика или посвящу свою жизнь воспитанию будущего короля Островов. Может, я займусь садоводством, а если заведу любовников, то ты будешь первым, но больше всего мне понадобятся добрые друзья. Сейчас все, кого я знаю, набиваются ко мне в друзья, но я знаю, что они видят только будущую королеву Островов. Вы с Дэшем и несколько добрых друзей в Рилланоне – это все, что у меня есть.

Джимми кивнул.

– Я понимаю, Франси. Я всегда буду тебе добрым другом.

Она взяла его за руку и прислонилась к его плечу.

– Спасибо, Джимми. А теперь пойдем обратно к принцу.

Джимми знал, что рано или поздно ему тоже придется жениться по соображениям государственной необходимости. Он молча попросил любого бога, который готов был его слушать, чтобы женщина, которую предназначила ему судьба, была не хуже той, которая сейчас держала его под руку. И чтобы она оказалась ему другом не хуже Франсины.

Две ночи спустя пересмешники собрались в Приюте. Многие высматривали места, где можно укрыться, – все соглашались, что в убежище теперь тоже было небезопасно. Но все же снаружи остались часовые, наблюдая, не приближаются ли люди принца.

Риз встал на стол и сказал:

– Все тут?

Кто-то из глубины комнаты крикнул:

– Все, кто пришел!

Некоторые осторожно усмехнулись, но в общем собравшимся было не до шуток.

– У нас новые правила, – объявил Риз.

– Правила! – гаркнул стоявший в углу здоровяк. – Что еще за правила?

– Правила пересмешников! – откликнулась девушка, вошедшая через дальнюю дверь. Неказистая с виду, она считалась одной из лучших воровок в гильдии. Звали ее Дженни.

– Кто сказал, что кому-то из нас еще нужны правила? – воскликнул другой вор.

– Хозяин сказал! – крикнул Риз.

– Хозяин мертв! – отозвался один из сидевших сзади воров. – Это все знают!

Из полумрака за Ризом низкий голос произнес:

– Хозяин уже не раз умирал, но всегда возвращался.

– Кто это? – спросил здоровяк в углу.

– Тот, кто тебя знает, Джон Таппин. Ты командуешь вышибалами.

Таппин побледнел от того, что загадочный незнакомец назвал его имя.

– Да Таппина все знают! – крикнул тощий вор сзади. – Он такой большой, что его трудно пропустить!

Некоторые рассмеялись, но другие начали обеспокоенно оглядываться.

– Тебя я тоже знаю, Крыса, – произнес голос из тени. – Ты лучший наводчик среди пересмешников. Я вас всех знаю. Я знаю каждого вора, грабителя и вышибалу, каждого жулика и каждую шлюху, которые зовут Приют домом. А вы знаете меня.

– Это Хозяин, – прошептал кто-то.

– Ты можешь назваться кем хочешь, – заявил Джон Таппин, – но назваться и быть не одно и то же. Я, может, назовусь герцогом Крондорским, но я же им от этого не сделаюсь!

– Сегодня банда в Рыбном городе была разогнана, – произнес прячущийся во мраке человек.

Внезапно все в комнате заговорили. Риз взял большую деревянную дубинку и стукнул ею по стене.

– Заткнитесь!

Воцарилась тишина, и голос из тени продолжил:

– Завтра шериф разгонит вышибал на старой пристани. Никто не будет работать на улицах Крондора без моего разрешения.

– Если вышибал завтра разгонят, – сказал Таппин, – я поверю, что ты тот, кем себя называешь.

– И я тоже! – крикнул вор по кличке Крыса.

– Передайте всем, – объявил голос – Кешианские дезертиры, которые продают наркотики на рынке, будут разогнаны. Негодяи, которые хватают детей, чтобы продавать их дурбинским работорговцам, будут разогнаны. Все, не ведущие дела с пересмешниками, будут разогнаны.

Кое-кто в комнате зааплодировал.

– Риз теперь ночной мастер, а Дженни – дневной. Со всеми проблемами идите к ним.

Снова раздались аплодисменты.

– Выматывайтесь! – объявил Риз. – И передайте всем, что Хозяин вернулся!

Воры разошлись. В Приюте остались только три человека.

Дэш вышел из тени.

– Вы хорошо справились, и Таппин с Крысой тоже – передайте им.

– Убедить всех будет трудно, – проговорил Риз. – Многим придется вколачивать это в мозги, пока до них не дойдет.

– У меня есть пара месяцев, пока принц не вернется и не назначит нового шерифа, – сказал Дэш. – За это время я успею все организовать.

– Я все-таки не понимаю, – удивилась Дженни. – Зачем ты за это берешься? Ты же сын герцога Крондорского! На кривой дорожке ты никогда не разбогатеешь так, как на прямой. Если нас поймают, то мы отсидим в тюрьме или отработаем свое, а тебя-то за предательство повесят. Зачем тебе это?

– Я обещал, – просто сказал Дэш. Дженни собралась было задать еще вопрос, но Дэш ее перебил: – У вас много дел, и у меня тоже. Вам надо заслать кого-нибудь во дворец, поближе к Тэлвину. За ним придется следить, а это будет нелегко. Надо найти его связных и выявить агентов. Для пересмешников он будет главной угрозой.

– У меня есть подходящая девочка, – сказала Дженни. – Молоденькая, такая простушка с виду, умеет стирать и шить и кому хочешь сердце за медяк вырежет.

– А у меня есть человек, которого можно заслать в кухню, – заявил Риз.

– Я их устрою во дворце, – ответил Дэш. – Теперь идите.

Они ушли, а Дэш вышел черным ходом. Он подождал, пока не удостоверился, что никто не наблюдает за тем, как он уходит из штаба воров. Дэш понимал, что больше никогда не будет прежним.

Он знал, что разбогатеет на торговле и женится на милой девушке, скорее всего полюбит ее и заведет детей. На взгляд посторонних, это будет хорошая жизнь. В обществе он будет важным человеком, достойным зависти. Но он также знал, что будет жить в двух мирах, и большая часть его жизни не будет ему принадлежать.

Этот долг перед бандой оборванных воров и мошенников связывал его куда больше, чем долг перед короной, переданный ему с рождения отцом и дедом без его согласия; этот долг он выбрал сам, как знак чести, и он знал, что только смерть помешает ему выполнить его.