В центре комнаты разверзлась квадратная яма, из глубины которой исходило красное свечение. Над ней нависла металлическая платформа.

– Боги, – сморщила нос Миранда, – какая вонь.

– Посмотри, – сказал Накор, указывая на пол. Перед каждым сиденьем на полу лежало но телу. Все это были воины, мужчины со шрамами на щеках, и у каждого был открыт рот, будто все они умерли, крича от ужаса.

Накор подбежал к яме и заглянул в нее, потом отошел назад.

– Там что-то есть.

Паг посмотрел вверх на платформу и сказал:

– Это, похоже, способ спуститься.

– И подняться тоже, – заметила Миранда, указывая на засохшую кровь на платформе.

– Что бы ни вызвало эту некромантию прошлой ночью, оно там, внизу, – сказал Томас.

– Нет, – возразил Накор, – это орудие, как все эти мертвые идиоты.

– Где Фэйдава? – спросила Миранда.

– В городе, наверное, – предположил Накор. – Скорее всего, в цитадели барона.

Из ямы донесся странный вой. У Пага побежали по телу мурашки.

– Мы не можем это так оставить.

– Мы всегда можем вернуться, – заметил Накор.

– Вот и хорошо, – согласилась Миранда. – Пошли отсюда.

Она подошла к закрытой двери напротив той, в которую они вошли, и широко ее распахнула.

Как только она это сделала, они увидели с другой стороны ряды солдат с сомкнутыми стеной щитами и нацеленными луками, а за ними кавалерию.

Пока они осмысливали то, что увидели, был отдан приказ, и лучники выстрелили.

Они собрались в дворцовом зале для заседаний. Дэш выглядел мрачным.

– У нас не больше двенадцати часов на то, чтобы выкурить лазутчиков, или оборону могут прорвать.

Томас Кэлхерн, сквайр двора герцога Руфио, достаточно выздоровел после отравления, чтобы вернуться на службу; Дэш поставил его исполнять обязанности капитана.

– А какая разница? – спросил он. – Вы же видели, какая там армия.

– Ты никогда не был в бою? – спросил Дэш.

– Нет, – ответил юноша, почти ровесник Дэша.

– Если стены нетронуты, то армии снаружи придется выставить под стены по десять человек на каждого из наших на стене. Мы должны суметь продержать их несколько дней, может, неделю. Если я не переоцениваю своего брата, то через несколько дней должна прийти помощь из Порт-Викора.

– Но если какие-нибудь кешианские бандиты откроют ворота и кешианцы попадут внутрь, то битва закончится до того, как начнется.

Дэш повернулся к Маккею:

– Пошлите сообщение стражникам в Новой Рыночной тюрьме; пусть начнут разведывать ситуацию в городе.

– Это улицы, – сказал Маккей. – А как насчет того, что под ними?

– Об этом я позабочусь, – пообещал Дэш.

Дэш проскользнул в дверь, и к горлу ему внезапно приставили кинжал.

– Убери это, – прошептал он.

– Шериф Малыш, – – радостно сказала Трина. – Я бы очень расстроилась, если бы тебя убила.

– А я еще больше, – усмехнулся Дэш. – Как он?

Она мотнула головой, и он увидел, что в дальнем углу подвала устроилась кучка воров. Пахло кофе и едой.

– Похоже, вы совершили набег на кухню?

– Это кофейня, – сказала Трина. – Мы были голодные. Там была еда. Ты-то сам что думаешь?

Дэш покачал головой.

– В последнее время я сам не знаю, что думать.

Трина подошла вместе с ним туда, где старик лежал на низком топчане, на котором его как на носилках принесли в кофейню.

– Он плох, – прошептала она.

Дэш опустился на колени рядом со стариком, и тот посмотрел на него, но ничего не сказал. Старик приподнял руку, и Дэш взял ее.

– Дядя, – сказал он тихо.

Старик слегка сжал его руку, потом отпустил. Его единственный глаз закрылся.

Она наклонилась и через мгновение сказала:

– Он опять спит. Иногда он разговаривает, а иногда не может.

Дэш встал, и они отошли в относительно свободный угол подвала между штабелями ящиков.

– Долго еще? – спросил Дэш.

– Несколько дней, может, даже меньше. Когда он лечился от ожогов, священник сказал, что его спасет только большое желание или дар богов. С тех пор он знал, что этот день настанет.

Дэш посмотрел на эту странную девушку, которая так его заинтересовала.

– Сколько вас осталось?

Она было собралась отшутиться, потом сказала серьезно:

– Я не знаю. Может, сотни две по всему городу рассеяно. А что?

– Передай им, что мы найдем место любому, кто явится с мечом. Кешианцы вас всех в рабство продадут, ты же знаешь.

– Если они нас найдут, – сказала Трина.

– Если они захватят город и удержат его больше недели, они вас найдут.

– Может быть.

– В общем, каждый, кто придет с мечом и будет сражаться, получит прощение за свои преступления.

– Обещаешь? – спросила она.

– Клянусь.

– Я передам, – сказала она.

– Сейчас у меня более срочные дела. Кешианцы дали нам время до завтрашнего рассвета, если мы не сдадимся, они атакуют. Наверняка это означает, что ночью они попробуют открыть ворота.

– И ты хочешь, чтобы мы наблюдали за воротами и дали тебе знать?

– Что-то в этом роде. – Он шагнул ближе и заглянул ей в глаза. – Вам надо их задержать.

Она рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, защищать ворота, пока ты не подойдешь?

Он улыбнулся.

– Что-то в этом роде, – повторил он.

– Я не могу просить об этом моих братьев и сестер. Мы не воины. Да, среди нас есть бойцы, но большинство не отличит один конец меча от другого.

– Тогда вам лучше научиться, – сказал Дэш.

– Я не могу их просить.

– Но ты можешь им приказать, – медленно произнес Дэш.

Она ничего не ответила.

– Я знаю, – сказал Дэш, – старик уже давно был не в состоянии управлять гильдией. Готов поспорить на свое наследство, что ты нынешний дневной мастер.

Она молчала.

– Я не стану ничего просить без честной сделки.

– Что ты предлагаешь?

– Удержите ворота, которые они атакуют. Защищайте их, пока я не пришлю туда быстроходный отряд, и я прощу всех.

– Общая амнистия?

– Та же сделка, которую я с самого начала заключил со стариком.

– Этого мало.

– Чего еще ты хочешь? – спросил Дэш.

Она обвела рукой комнату.

– Ты знаешь, как возникла в Крондоре наша гильдия?

– Я с детства слышал от деда рассказы о пересмешниках, – сказал Дэш.

– Но он тебе не рассказывал, как образовалась гильдия?

– Нет, – признался Дэш.

– Первого главаря гильдии звали Прямой. Он торговал краденым и разрешал споры между разными бандами в городе. Мы убивали друг друга больше, чем горожан. Мы крали друг у друга не меньше, чем у горожан. И нас за это вешали. Прямой все изменил. Он начал заключать сделки между бандами и все организовывать. Он обустроил Приют, давал взятки и выкупал некоторых из нас из тюрьмы и с галер. Хозяин принял дела до рождения твоего деда. Он укрепил власть Прямого и сделал гильдию тем, чем она была, когда Джимми Рука гулял по крышам.

Некоторым из нас нравится ходить кривыми путями. Некоторым нравится разбивать людям головы, и нам нет оправдания. Но большинству просто не повезло. Большинству просто некуда деваться.

Дэш оглядел подвал. Там собрались люди всех возрастов, и он вспомнил рассказы деда о бандах нищих, о беспризорных на улицах, проститутках из таверн и всех остальных.

– Если мы получим амнистию, то завтра опять окажемся на улицах, и большинство начнет нарушать законы, и все начнется сначала. Это только деду твоему протянул руку принц и помог вознестись к высотам. Разве ты не видишь? – сказала Трина, сжимая руку Дэша. – Если бы твой дед не спас тогда принца, он бы прожил свою жизнь с этими людьми. На этой постели мог бы лежать он, а не его брат. А ты мог бы сидеть вон там, вместе с остальными ворами, размышляя о том, как пережить наступающую войну, найти еду и не попасться шерифу. Ты дворянин только по прихоти судьбы, Дэш. – Она посмотрела ему в глаза и крепко поцеловала его. – Ты должен обещать, Дэш. Обещай мне, и я сделаю все, что ты скажешь.