Покатился в колхозе слух про соревнования и про то, что ежели возьмут кого участником, очень большие это повлечет за собой награды. Причем просто по факту участия.

Когда я прошел в контору и спросил в первом попавшемся кабинете, не знают ли там, куда мне идти, то сразу получил ответ на свой вопрос:

— Вам на второй этаж, в кабинет зам начальника отдела кадров. Там сейчас расположилась комиссия, — ответила мне молодая девушка, сидящая за столом, полным документов, — только смотрите, там сегодня очередь, как за колбасой.

— Да я уже заметил, — улыбнулся я.

— Угу, — она убрала со лба непослушный светлый локон, — станичники нынче, как с цепи сорвались.

— Чего столпились? — Кричала в широком коридоре конторы Тамара Васильева — секретарь председателя колхоза Новатор, — комиссия столько не принимает! Нам столько народу не надо! И вообще, почему это вы не на своих рабочих местах⁈

У кабинета стояло человек двадцать мужиков. Все галдели и чего-то ждали.

— Вас что, — удивилась она, — всех вызывают на беседу?

— А тебе ль не все равно?

— А может, и вызывают! Им там шоферы нужны, а не секретари!

— Ты давай, милушка, следуй дальше по своим делам, а в наши не лезь.

Я попробовал белую коридорную стену рукой, не красится ли, потом прислонился плечом, глядя на то, как под дверью комиссаров толпятся мужики.

Внезапно, дверь открылась и наружу вышел уже знакомый мне Анатолий Сергеевич —тот самый мужичок, из бюро райкома, что слушал мою речь с Белки вместе с Егоровым и комсомолочкой Аней.

Анатолий Сергеевич протер потную лысину платочком.

— Тихо, товарищи, вы мешаете собеседованию! — Сказал он громко.

— Долго вы там, — отозвался Кашевой, нервно вытирая руки о собственные вислые штаны, — долгое у вас собеседование. А нельзя ли быстрее? Нас тут вон сколько!

Анатолий Сергеевич удивленно похлопал глазами.

— В смысле? — Спросил он непонимающе, осматривая всех в коридоре, — Так-с… Товарищи, поднимите руки, кто прибыл в контору по собственному желанию.

Две трети шоферов подняли руки. Я же, хмыкнув, скрестил свои руки на груди.

— Спасибо вам большое, опустите, пожалуйста, — сказал Сергей Анатольевич, — а кто пришел по вызову?

Подняли руки трое шоферов. Четвертым к ним присоединился я.

— Так-с, — вздохнул Анатолий Сергеевич, — хорошо. Дорогие товарищи, — начал он громко, — прошу вас разойтись по своим рабочим местам, по машинам, то есть. Потому как самовольно пришедших комиссия не принимает. Прием идет только по вызову.

— Как же это, по вызову? — Удивился высокий молодой шофер с короткими светлыми волосами и большими залысинами у лба. Его я не знал, — так сказали же, что принимаете на соревнования всех, по желанию. И даете за это новые машины. Вроде как даже легковые.

— А за победу над немцами выписывают стройматериалы на строительство хаты!

— Какими немцами? — Удивился Сергей Анатольевич.

— Ну как какими? — Сказал полноватый шоферок в пиджаке на белую майку, — которые против нас на своих комбайнах стоять будут.

— А я слыхал, — подхватил третий, худощекий, с бледным лицом, — что будут то чехословаки. Что они против нас будут стоять.

— А разве не американцы?

— Я про китайцев слышал!

Анатолий Сергеевич глянул на всех колхозников глазами, полными ужаса. Потом, видимо, его оцепенение наконец, кончилось, и он сказал:

— Пожалуйста, все кто пришел самовольно, покинте контору. Вас вызовут в уведомительном порядке. Самовольщиков мы не принимаем! У нас списки!

— А ежели кого из нас в тех списках не будет? — Въедливо глянул на Анатолия Сергеевича парень со светлыми волосами и залысинами.

— Я не знаю, — вздохнул Анатолий Сергеевич, — кто там есть, а кого там нет! Я не уполномочен располагать такими сведениями! Прошу вас, разойдитесь!

— Да как так-то?

— Пускали же всех подряд!

— Никогда не пускали всех подряд! — Вздохнув, закричал Сергей Анатольевич, — это все слухи, не имеющие под собой никакого основания! Так что прошу вас, освободите коридор! Не мешайте тем, кого вызывали по списку! Вот вы, молодой человек, — глянул он на одного из списочников, — вы будите следующим. Остальные — свободны!

Шоферы еще немного побухтели, но все же разошлись. Я остался стоять в очень сильно отощавшей очереди. А спустя полчаса и вовсе остался один.

— О! Игорь! — Выглянул Анатолий Сергеевич, — здравствуйте!

— Здравствуйте, — я улыбнулся, — а я думал, вы меня не узнали.

— Ну как же я могу вас забыть? — Он улыбнулся, — я еще долго был под впечатлением от вашей речи, как собственно и остальные мои коллеги. Прошу вас, пройдите. Вы у нас по списку.

Я вздохнул и встал со своего стула, который занял, когда шоферы разошлись. Как ни в чем не бывало прошел я в широкий кабинет. Была в нем явно перестановка: из рабочего места самого зам начальника отдела кадров и нескольких приставленных к нему ученических парт соорудили длинный общий стол комиссии. Место соискателя располагалось за скромной партой напротив.

Комиссия состояла из пяти человек: знакомые мне чиновники, которых видел я в кабинете звтоком, сидели за партами слева, Егоров и Анатолий Сергеевич — справа. По центру, насколько я мог судить, восседал председатель комиссии.

— Землицын Игорь Семенович, — улыбнулась красивая блондинка немного за сорок, — мы вас ждали. Пожалуйста, присаживайтесь.

Видела она эффектно для своих лет, и кажется, была из того рода редких женщин, что в восемнадцать выглядят на пятнадцать, а в сорок — на тридцать пять. Хотя, дело могло быть и в косметике, которую блондинка обильно использовала на своем скуластом, правильных форм лице. Ее объемная, я бы даже сказал, огромная грудь сильно натягивала белую блузку. Кажется, своим видом даже смущала она некоторых мужчин, заседавших в комиссии. А может быть даже и всех.

На внешне строгом лице женщины хитро поблескивали светлые голубые глаза. Ярко выделялись губы, одетые в алую помаду.

Я свободно поздоровался со всеми присутствующими, прошел и сел за свое новое место. Блондинка все это время смотрела на меня с интересом. И интерес этот был совсем не профессиональным.

— Итак, товарищ Землицын, — сказала женщина, которую звали Алла Ивановна после того, как все члены комиссии представились мне, — знаете ли вы, зачем были вызваны сегодня в этот кабинет?

Алла Ивановна, как я понял, была крупным начальником бюро райкома партии, а именно, занимала пост второго секретаря. Говорить это могло, либо о ее сильном, волевом характере, либо о шкурной карьеристкой натуре. А может, и о том, и о другом.

— Не привык я гадать, Алла Ивановна, — сказал я с легкой улыбкой, — потому уж лучше говорите прямо.

— Неужели, — начал чиновник с зачесанными на лысину волосами, по имени Сергей Александрович, — до вас не доходили слухи? Быть того не может.

— Слухам я тоже верить не привык, — пожал я плечами спокойно.

— Ясно, — покивала Алла Ивановна, — достойные ответы достойного члена колхоза. И даже больше скажу. Они достойны члена партии. Николай Иванович, — она обратилась она к Егорову, — и почему этот молодой человек все еще не в комсомоле? Смотрите, какой достойный кандидат в кандидаты!

— Я предлагал Игорю, Алла Ивановна, — растерянно улыбнулся Егоров, — да только с ячейки сообщали мне, что Игорь так и не заходил.

— Работа, — пожал я плечами снова, — ничего тут не поделать.

Комиссары снова переглянулись.

— И все же, — спросил я внезапно для всех, — почему меня вызвали? Догадываюсь я, конечно же. Да вот только хотел бы услышать из первых уст.

— Вас приняли в группу шоферов, — без затей, но со странной хищной улыбкой ответила Алла Ивановна, — что будет сопровождать экспериментальные комбайны Красноярского завода комбайнов, Игорь. Сопровождать на испытаниях

— А испытания эти, — начал я, — будут осуществляться в форме соревнований.

— Совершенно верно, — Улыбнулась она, — в форме состязания.