Переводчик: Инга Климова

Бета — редактор: Анна Мурзина

Обложка: Ника Гарская

— Ты не прихватил с собой свою горячую сестричку?

Как только эти слова сорвались с его языка, Джексон Александер инстинктивно увернулся от удара, который был нацелен на него.

Вокруг него раздавался громкий хохот, в то время как он продолжал уклоняться от обрушившихся на него тумаков, пока его друг Мэтт Симмонс пытался достать до его лица своими кулаками.

— Ты с первого курса напрашивался на то, чтобы я надрал тебе задницу! — Мэтт ногой отпихнул свой шезлонг и, кинувшись на Джексона, повалил его на землю. При этом сам Джексон так сильно смеялся, что в тот момент, когда неуклюже повалился на землю, едва ли почувствовал какой-либо дискомфорт от падения.

Тусоваться со своими ребятами было его новым любимым способом проводить выходные. После выпуска нескольких платиновых альбомов вдруг каждый, начиная от того парня, что когда-то сидел позади него в старшей школе, и заканчивая администратором в его тренажерном зале, захотел стать его лучшим другом.

Всего лишь год назад он бы и не поверил, что люди были готовы на что угодно только ради кусочка его внимания. Однако его настоящие друзья помогали ему оставаться в здравом уме от свалившегося на него людского почитания и восторга.

И помощь одному из них в тяжёлое время тоже было частью веселья.

— Чувак, ты же знаешь, что я только издеваюсь над тобой, — Джексон поправил свой шезлонг и, на всякий случай, отодвинул его подальше от Мэтта.

Его брат Николас и их общий друг Трент прекратили смеяться, стоило только Мэтту гневно взглянуть на них.

— Ты знаешь, что мы любим Мару. И по большей части от того, что именно она сдерживает твою безумную задницу. Она придет на барбекю, да? Или она поехала к родителям на выходные на День Памяти? — спросил Николас, извечный миротворец.

Джексон с Николасом без проблем могли сойти за братьев-близнецов благодаря своей загорелой коже, тёмным глазам и вьющимся чёрным волосам, однако их характеры были совершенно разными. Николас всегда стремился быть в центре событий, принимать непосредственное участие в шумных вечеринках или подобных мероприятиях, когда Джексон все больше и больше хотел уединения.

Сравнивая их с братом внешность, с трудом можно было поверить, что его брату — плейбою было двадцать семь, всего лишь на два года больше, чем Джексону.

Мэтт сделал глоток из бутылки пива, которую держал. Он перекатил бутылку в ладонях несколько раз, прежде чем ответить.

— Спроси Трента. Он видится с ней чаще, чем я.

Глаза присутствующих в полнейшей тишине, прерываемой только звуками с улицы, устремились к Тренту.

— Она в порядке. Передала всем вам привет, — пожал плечами Трент, однако его взгляд был как у загнанного зверя.

Джексон развернул свой шезлонг, и уселся на него так, чтобы быть лицом к друзьям.

— Черт, вы же не разыгрываете меня? Если бы я знал, что она под запретом… — Он заткнулся на полуслове из-за убийственного выражения лица Мэтта.

— На твоем месте, я бы не заканчивал предложение, — демонстративно зловеще прошептал Николас, наклонившись к нему.

— Ты жалок. Я собирался сказать, что женился бы на ней. Мара — единственная в своем роде. — Джексон покачал головой, не отрывая взгляда от Мэтта.

— Ты? Женился?! — фыркнул Мэтт.

На какое-то время тишина обрушилась на компанию, каждый размышлял о чем то своем.

Мэтт несколько раз прочистил свое горло, прежде чем заговорить:

— Прости, чувак. Мне не стоило говорить это. Я не подумал.

— Ты не сказал ничего, что не является правдой. Я рад, что ты не ходишь вокруг меня на цыпочках. — Джексон многозначительно посмотрел на Мэтта, а затем на других парней в компании. — Я отказался от своего шанса на сольную карьеру, когда Синтия забеременела. Я никогда не пожалею о таком выборе. Она подарила мне две самые лучшие вещи в моей жизни. Я просто хочу, чтобы она была здесь, и смогла увидеть, какие замечательные наши мальчики.

Он замолчал, на мгновение испугавшись того, что возникший у него в горле ком подтвердит образ трагически сломленного вдовца. Он просто чувствовал такой гнев, такую беспомощную ярость из-за того, что один поворот судьбы смог забрать весь его мир.

— Еще не слишком поздно. Ты можешь выпустить альбом сейчас, — предложил Ник.

— Мог бы… Но это бы значило, что я проведу много времени в дороге, вдали от детей. Я отпустил свою мечту, и я в порядке от этого. Продюсирование, возможно, не было моей первой любовью, но меня устраивает. Что же касается брака… Слушайте, я знаю, что вы, парни, думаете, что моя жизнь это череда вечеринок, но я не даю никаких обещаний. Я только встречаюсь с женщинами, которые знают, что будет и хотят того же, что и я. Без обязательств и без драмы.

— Тебе только двадцать пять, Джек. Ты не можешь думать, что проведёшь остаток своей жизни в одиночестве, — заметил Николас.

— Я любил Синтию больше жизни, и когда она умерла… Ну, давайте скажем, что я не подпишусь снова на эту боль.

Было так трудно вспоминать его еще живую жену в той больничной кровати, сломленную и в синяках. Тем более, что он был так же виноват в этом, как и пьяный водитель, который на полном ходу врезался своим внедорожником в ее машину.

Он успел добраться туда до того, как ее перевезли в операционную. Было достаточно времени, чтобы сказать ей, как сильно ему жаль и как он любил ее. Она заставила его пообещать, что не важно, что произойдёт, и он не перестанет жить. Особенно ради их мальчиков. Что он не закроется, не замкнётся в себе.

Он устало провел рукой по лицу. Тогда это был единственный раз, когда он сознательно лгал ей. Но в тот момент, он бы сделал что угодно, пообещал бы что угодно, чтобы успокоить ее. Включая одну вещь, которую он знал, что не мог сделать.

Снова полюбить.

— Поэтому, в любом случае, моя точка зрения заключается в том, что это не делает меня мудаком, потому что я не подпишусь снова на «пока-смерть-не-разлучит-нас». Я просто не верю, что можно обрести подобную связь больше, чем раз в жизни.

Он посмотрел вниз на свои руки, стараясь не встречаться с кем-либо из парней взглядом. Он не выдержит жалостливых взглядов. Он был композитором, а не лириком. У него не было слов, чтобы описать, каково это иметь идеальную семью, а затем разорвать ее на кусочки. Все, что у него осталось, это эмоции, которые заставляли его чувствовать себя таким же большим, как муравей, и чувство юмора, чтобы удерживать свой разум от вещей, которые он не мог изменить.

Он наклонился ближе к Мэтту, который похлопал его рукой по плечу с серьёзным выражением лица. Он почти ненавидел шутить над Мэттом, когда тот выглядел таким серьёзным, но этот разговор был слишком тяжелым для Джексона. И пошутить было проще, чем выложить свои эмоции на всеобщее обозрение.

— Но я определенно бы сделал исключение для твоей сестры, потому что она чертовски горяча!

Джексон едва успел заткнуться, когда Мэтт замахнулся на него снова, но это стоило того, чтоб услышать смех его друзей.

* * *

— Конечная остановка, порт Нью-Хейвена!

Ридли Уэллс, уткнувшись лбом в окно автобуса, бездумно разглядывала лодки, покачивающиеся на воде. Маленькие магазинчики расположились вдоль пирса, под сохранившими ярко красный цвет навесами. А жирные чайки все так же нападали сверху, готовые выпрашивать еду у любого.

Все выглядело точно так же, как и в тот последний раз, когда она была здесь. Пятнадцать лет назад.

Подождав несколько минут, чтобы другие пассажиры могли выйти, Ридли схватила свой рюкзак и вышла на тёплый солоноватый воздух. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза, наслаждаясь прохладным ветром, идущим с воды.

Она была в дороге в течение двух дней, и была более чем готова принять горячий душ и поспать в настоящей кровати.