В городе на удивление, укрывалось огромное количество всяких свинолюдов, сов-оури, несколько незуми-ренегатов, не пожелавших воевать за власть над миром под флагами Ашараша. Нашлось даже парочка редких сиинтри и относительно разумных бежавших из племён в мире Клеток чихар с яркой красной шерстью и гривой.

Но в основном, это были гверфы. Двухметровые свинолюды уважали силу и любили хорошо выпить. Раса навов всегда считалась самой сильной физически, и неуязвимой к яду. Потому Ласку по-умолчанию считали кем-то достойным уважения. Просто из-за бледной кожи и угольно-чёрных волос.

Благодаря этому девушка начала чаще общаться с ними, вникать в положение зверян в Доминионе и ещё много чем им помогла, так что отдариться историями и байками своих народов они были только рады. Так тень неожиданно начала приобретать уважение среди зверян Доминиона.

Но увы, что в библиотеке Харо, что в преданиях местных, решения не находилось.

Тем временем, я закончил создание источников, и мы приступили к укреплению магических формул и всего прочего, что могло хоть как-то продлить жизнь барьеру.

Идей и разговоров на тему задержки врага вообще ходило множество. Вот только почему-то среди них не было ни одной, говорившей о том, как победить чудовищ. Только «остановить», «задержать» и так далее.

Это могло говорить только об одном — Ректор с самого начала думает только о грядущем ритуале. Судьба Доминиона после этого его интересует в куда меньшей степени. Впрочем, у существа такого уровня действительно мог быть особый план на этот случай.

Интересно, насколько мудр Ректор? Я имею ввиду конкретную характеристику в инфо. Как с ней всё плохо? Я вижу в его действиях великий, но холодный ум. Спешить провести штурм мира-темницы, а всё остальное — в жертву задержке врага.

Когда-то давно подобное уже бывало. Укреплённая цитадель с башней в Подземье, неприступный Небесный Город пал от чудовищ глубинных уровней. Сейчас там зияет аномальная область с прорывом пустоты, проклятая земля под названием Мёртвокотье.

Благодаря Аурелусу и пирамиде Ртути я знал об этом даже чуточку больше — союз зверян чем-то не понравился асу, и те организовали нападение химер, а сами покинули город. Сейчас через это всё придётся пройти Доминиону.

Но в любом случае приказ готовиться к обороне и продолжать обучение был верным. Не знаю, как долго мы сможем продержаться и через сколько начнётся ритуал с переносом в мир-темницу, но к этому моменту я должен обучить как можно больше именных для защиты города от угрозы.

Какое именно соглашение заключил Ректор со змеями? На заре Доминиона здесь был целый квартал, который занимали эти зверяне. Что-то асу здесь готовили, во время войны одержимых, когда маги контрактных стихий воевали с верными Ректору.

Змеи хотели воспользоваться пророчеством, чтобы воскресить бога пустоты в мире-темнице, после чего оборвать все контакты, и пусть демиурги разбираются с безумной дочерью Смерти. Могу понять, почему асу с иллитидом нашли общий язык. У Ректора было достаточно мотивации жаждать мести, а неназываемое зло — свинья пожирнее ядерной бомбы.

Если чудовище окажется в реальном мире, Земля в любом случае обречена. В мире-темнице полным-полно отчаянья, а значит распространяться по миру и становиться сильней для неё будет даже проще, чем в Мельхиоре.

Но вот затем Ректор вдруг резко меняет курс и тайком от бывших союзников начинает свою игру — некий ритуал, в котором обязательно должен поучаствовать я, как один из лидеров диверсионной группы.

Теперь, зная и часть плана Ректора, могу понять его. В своём бесконечном усилении интеллекта он осознал месть создателям слишком мелочной и замыслил создать целую новую реальность, сделав независимой и оборвав возможность влиять оттуда сюда.

Цель куда более благородная, чем банально «убить всех человеков», какую приписывают обычно взбунтовавшемуся ИИ. Где в такой истории место возрождённому богу-чудовищу? Тварь остаётся в Мельхиоре и продолжает кошмарить местных, но… планета будет жить дальше.

Неназываемая пробудится, сожрёт Доминион, остатки местных, закусит змеями с их химерами и пойдёт спать дальше, ещё на десяток-другой тысяч лет. Кого-то она всегда всё равно оставляет в живых, а то потом будет скучно.

Если брать глобальную задумку в целом, это мелочь. Однако если же подключить мудрость, всё смотрится уже не так радужно. Неназываемая — это мина замедленного действия для всех миров. Рано или поздно она найдёт путь все сервера. Может быть, даже сразу. Как-то же она смогла заразить пустотой Гейсира?

Вариант Ректора был однозначно лучше варианта змей. Но и он не был идеален. Он давал отсрочку этому миру, не более. А вариант змей вроде как избавляли от одной проблемы, но совершенно не учитывали другую — что тогда сам мир-темница прикончит сервер и совсем не так, как задумывал владыка Доминиона.

В результате, сколько бы я не ломал голову, однозначного решения не находилось.

Просто верить…?

Я подошёл к окну своей комнаты в башне Звёздного Зверя.

Вечерняя суета смолкала, уступая место ночной тиши.

— Опять ничего? — послышался усталый голос Ласки.

— Как и у тебя? — спросил я в ответ.

Обернулся, и оказался в объятиях тени.

Девушка упорно искала способы манипуляции с пустотой и любые упоминания о пророчествах чтобы понять, с чем мы имеем дело, и чего никак не можем избежать. Но ни одна из зверянских эпох не давала даже надежды.

Пророчества… сбывались все. У них вообще любопытный способ работы. Они сильнее тем больше, чес сильнее в них верят. Примерно то же самое мне в разной форме донесли Танатос и Ректор.

Оно будто снежный ком, сперва похоже на один из мутных образов. Но если этот образ становится достоянием большинства, он растёт и превращается в лавину, которую уже остановить невозможно.

Схожий затык был и у меня. Все ритуалы воскрешения работали по-разному в деталях, но одинаково утыкались в предел времени. Нельзя просто взять и воскресить тысячелетнего мертвеца, и надеяться, что он будет так же бодр, как за пару лет до смерти.

Значит ли это, что я откажусь?

Нет, я просто ищу способы дальше.

Можно зайти с другой стороны. Мои лучшие стороны — гибридные стихии и возможность создавать заклинания с нуля. Возможность менять направления развития всей стихии, как говорила Филин.

— Ты снова уплыл в свои мысли, — заметила Ласка. — У нас ещё достаточно времени.

— Достаточно… но знаешь, порой я думаю, что мы занимаемся не тем. Ищем что-то не то и не там. Может, мы смотрим на задачу не с той стороны.

— Что ты имеешь ввиду?

— Может, есть другой способ. Сбежать от пророчества в мир-темницу…

— Не говори таких вещей, Син. — и без слов добавила в мыслях. — Я не хочу слышать об этом месте. Моё место тут.

— А если я верну их всех? Где тогда будет твой дом?

— Не заставляй меня делать такой выбор. И как ты себе это представляешь? Жрец, воскрешающий мёртвых, на грешной Земле? Хочешь, чтобы тебя назвали третьим пришествием, или что? Наше место здесь, Син!

— Понял. Если ты против, то нет.

— Син. — в голосе девушки собрались стальные нотки, и она закончила твёрдо и чётко. Со всей той уверенностью и силой, какой я ни разу не слышал в её голосе. — Если однажды встанет вопрос, умереть мне окончательно, или снова оказаться там, я выберу смерть. Пожалуйста, запомни мой выбор.

— Вряд-ли выбор будет именно таким…

— Обещай. Я не могу простить тому миру всего, что он с нами сделал. С нами обоими сделал, Син!

— Ты боишься его больше, чем пророчества?

— Тебя это удивляет? — Ласка чуть улыбнулась. — Ты знаешь настоящую меня. Ты единственный из обоих вселенных. Ответь себе сам, чего я на самом деле боюсь?

П росто остаться одной.

У снув, оказаться в холодной реальности.

С о стоном вынырнуть из оков сна в мире, в котором не вернуть близких одной волей.