И дольше, и уже по капле,

Пока себя не разобрать —

В пальто, перчатках, зимней шапке,

С тоскою в толстую тетрадь…

Еще махать рукой трамваям,

Упорным, сонным старикам.

Кто в зеркалах — едва ли знаю,

И верить ли иным глазам?

И Дух уже ph-нейтрален

К налипшим бедам и страстям.

Он, как Сальери, неприкаян,

Играя Моцарта гостям.

В суме нехитрые пожитки,

От совести до бубенцов…

Вагоны красные по нитке

Тащат воров и мудрецов.

Предел ли истовый начертан,

Иль морось снежная томит,

А может, это свет вечерний

Под сердцем тайно ворожит…

ВЕРА В ТЕБЯ

Я молился устало и горько,

Позабыв все каноны молитв;

Повторял твое имя, и только.

Бог, я знаю, добрейший старик…

В этом заснеженном мире

Под слепой желтизной фонаря,

Как залпом вино из потира

Пил всеядную веру в тебя…

Блуждать в разорении комнат,

И эху смеяться в ответ…

— Твоими объятиями проклят,

И ими же выведен в Свет…

Изгнанный призрак сердечный,

Шорох сгоревшей листвы.

Набрось меня шалью на плечи

И выйди стоять у воды…

АНГЕЛЬСКАЯ ПРЯДЬ

А я вылетела в окно

В голубином своем наряде,

И мне ангел протер лицо

Своей золотистою прядью.

Лунный твердел нагар

На ресницах еловых веток.

Я летела, и в божий дар

Верила, как в примету.

Клевером пах чернозем,

Ветер играл калиткой.

Бродяга с большим зонтом

Тянул за собой пожитки.

Он в Литейных пропал дворах,

Где в колодезной чертовщине

Только маятник на часах

Его детское помнил имя.

Я вылетела в окно,

На землю почти не глядя.

И стало мое перо

Ангельской желтой прядью.

ЛИРИЧЕСКОЕ

Тонко скользящее время

Греет руки над сальной свечой.

И черты от заката тускнеют,

Когда ночь отпускает плечо…

Город наглухо заколочен

Саваном фонарей —

Неизвестный герой-одиночка,

Исхлестанный славой своей.

Будто вынут из хладной купели,

Оцарапано горло звездой.

Я гуляю. И только метели

Как дворняги кочуют со мной.

По Дворцовой, промокшей и тихой —

Акварелью рисующей сны,

Мы гуляли, и пах ежевикой

Шелест ветра, летевший с Невы.

Мы старались унять разговором

Нетерпенье доверчивых губ.

В вышине, над небесным притвором

Слышен гул тонко-ангельских труб…

Этот сон, в желто-палевой дымке,

Надсмехался над явью дневной,

Где я гибну от вашей улыбки,

Как дворняга во мгле городской.

НАДЕЖДА

И будет ночь святя, безгрешна,

В едином выдохе свечном.

Я ем последний хлеб надежды

И запиваю молоком.

А память — злобная ведунья,

Хлопочет у сердечных вен.

Я вечный узник полнолунья,

Кому печаль свою повьем?

Стою под ливнем колокольным —

Ребенок гнева бытия.

Я тайным счастьем переполнен —

Ночь даст мне сон. И в нем тебя…

В ОТДАЛЕНЬИ

Моя тень над твоим очагом —

Бесполезное, краткое чудо.

За темным озябшим стеклом

Мы давно незнакомы друг с другом.

Под метелью дрожат витражи

Тонких сердечных настроек.

Ни высокой любви, ни вражды,

Ни разлук холодящего зноя.

Паутинная чуткость судьбы,

На запястье браслеты тугие.

Это я «плюс» зима — «минус» ты

В отдаленьи живем как родные…

ПОСЛУШАЙ

Ты не жалел моей любви,

Так птицу в клетке не жалеют.

Ей вдоволь корма и воды,

В окошке — краешек аллеи…

Обрывок желтого письма

В коробке старых безделушек.

И там заметное едва —

Моленье или вздох «Послушай».

Прибрежное давно не важно,

Порыв распахнутой двери.

И дух совсем уже бесстрашно

Ночное шепчет «Уходи».

Баюкает дремотный шорох —

Шагов твоих фантомный след.

Душа выходит из потемок

И жмурится на яркий свет.

Андрей СКРЫЛЬ

ОБМАН

Простуженных окаменелостей слова, —

Серьезные дела-мотивы.

Я знаю, ты мне утром солгала,

Скрывая за преградой нелюбви своей

Вчерашней нежности приливы…

ЛИРИЧЕСКОЕ

Дули ветра, море шумело.

Океаны плескались, лаская

Дикую сушь. А в небе ночном

Звезды горели

Взглядом блаженных душ…

В НОЧИ

Голосит мое радио свыше,

Словно Богом даны слова.

За окном звуки ветра все тише,

Природной стихии молва…

Ночь укроет в снегах одеялом

Лик моей безмятежной судьбы,

Баюкая дом наш усталый

Звонким эхом гудящей трубы…

МОТЫЛЁК

Скажи, Творец, вершитель судеб,

Зачем ты столько одинок?

И например, что дальше будет?

Скажи-ка мне, каков наш срок?

И тишина в ответ…

И лишь в ночи, на улице,

У лампочки мерцающей,

Порхает одинокий мотылек.

НЕПОДЪЁМЕН

Кухня, стол, графин, гранат.

Два стакана и шпинат.

Под столом уснул котейка.

Слышен щебет канарейки.

На стене помехи станций —

Голос громких рекламаций.

За окном опять дождливо.

Танец бури нешутливый.

Тумба, пуф и шкаф советский.

Мой эпитет — Городецкий.

Лампа с книгой в непогоду

Мне дают ума свободу.

Маркс и Ницше — мысли выше.

Но неподъемен капитал,

Где начало всех начал —

Утро, похмелок, аврал…