— Матвей в порядке? — с замиранием сердца спросила я.

Антон кивнул, слегка смягчившись.

— Перелом руки и пара синяков. Чудо, что вы остались живы, — мужчина нервно выдохнул, с трудом удерживая холодную маску на лице, — Зачем ты вообще сорвалась в Москву?

Что я ему скажу? Что приревновала его к девчонке Гелы? Что не собираюсь никому уступать свое место?

— Вчера был мой день рождения. Я хотела, чтобы ты был рядом, — честно призналась я, — А ты был в горах с молоденькой финтифлюшкой.

Я осторожно подняла глаза на Антона, не зная, что ожидать от него. Вздохнув, он поднялся с кресла и, сунув руки в карманы брюк, отошел к окну.

— Надин, я уже не мальчик и не потерплю сцен ревности, — сухо ответил он.

— Так у тебя с ней что-то есть? — от обиды мой голос задрожал, — С Ванессой?

Мужчина рассмеялся, даже не поворачиваясь ко мне.

— С Ванькой? Я знаю ее с пяти лет! — сквозь смех произнес Антон, — Как такое могло прийти тебе в голову? Гела была права, когда говорила, что ты не готова.

Я вспыхнула от одного упоминания этой мегеры. Скинув одеяло с ног, я вскочила с кровати, но тут же села обратно, ощутив, как земля под ногами покачнулась.

— К чему не готова? — процедила я сквозь зубы.

— К семье, — тихо ответил Антон, возвращаясь к моей постели.

Он подвинул кресло к моим ногам и сел передо мной. Его мягкие ладони легли на мои колени, и я вздрогнула от этой неожиданной ласки.

— Я отправил тебя в Булкин, чтобы ты могла пожить простой жизнью, — сказал он, даже не догадываясь, что я не понаслышке знаю такую жизнь, — Чтобы ты научилась ценить все, что тебе дается. Чтобы ты начала уважать людей — всех, независимо от их финансового статуса. Чтобы ты успокоилась, остепенилась. Надин, мне пятьдесят, у меня три брака за плечами, я не хочу совершать очередную ошибку.

Я хлюпнула носом, с трудом удерживая слезы.

— Почему-то же ты выбрал меня, — шепнула я, не поднимая на Антона глаз.

— Надин, — ласково позвал он, погладив меня по щеке, — Ты красива — просто украшение любого мужчины! И ты воспитана, сдержанна, дисциплинированна. Мне не нужно бояться, что ты сделаешь что-то, что мне не понравится.

— Например, спровоцирую аварию? — подсказала я, криво усмехнувшись.

— Да, верно. Это мне не понравилось. Я слишком стар для таких сюрпризов.

— Прости, — шепнула я, поднимая на Антона мокрые от слез глаза, — Я больше не буду совершать глупости. Не знаю, что на меня нашло.

Булкин плохо влияет на меня. Я так долго оттачивала мастерство контроля над эмоциями, и какой-то жалкий месяц в этом городе почти вернул меня к той взбалмошной девчонке, которая пела караоке у подружки дома, красила ногти розовым цветом, писала мысли в личный дневник и заслушивала до дыр песни Бритни Спирс.

И только сильная мотивация стать успешной сделала меня совершенно другим человеком. Теперь я всегда строга, лаконична, слушаю классику и веду планер задач, вместо дневника с замочком на обложке.

Антон снова вздохнул, недовольный тем, что я расплакалась. Я уже ощутила, как меня накрывает волной стыда, когда мужчина вытащил из кармана брюк красную коробочку — ту самую, которую я так ждала еще вчера.

— Что это? — шепотом спросила я, испуганно глядя на Антона.

Я ждала от него предложения с того самого дня, когда он сбил меня на машине. Какая девочка не хочет, чтобы именно ее история оказалась достойна финала как у Золушки? И, хоть я все два года репетировала, как скажу ему «да», сейчас мое сердце предательски замерло, и воздух в легких неожиданно закончился.

— Это кольцо, — спокойно ответил Антон, раскрывая коробочку и демонстрируя мне изящное платиновое колечко со здоровым сияющим камнем по центру и россыпью бриллиантов по краю. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Надин.

Я неуверенно кивнула и протянула руку к коробочке, но Антон отвел ее назад и серьезно проговорил:

— У меня есть одно условие, моя девочка.

Я уезжала из Москвы в смешанных чувствах. Меня окрыляла мысль о том, что Антон все же сделал предложение и много-много раз повторил, как сильно он хочет, чтобы я стала его женой. Но в то же время он не позволил мне остаться, поставив дурацкое условие — закончить эксперимент с Булкиным.

Кажется, я даже могла бы послать к черту всю эту затею и отказаться от наследия Лаптева, но бриллианты так поблескивали с кольца, словно подмигивая мне, что я не смогла сказать «нет». В конце концов, я как-то прожила в Булкине месяц, а, значит, и до лета дотяну.

Гела сильно ошибается, если думает, что я сдамся. Она даже не представляет, из какой дыры я выкарабкалась. Булкиным меня сломать!

Настроенная на решительный лад, я отправилась в школу, чтобы преподать местным девочкам урок красоты. Да, верно. Урок красоты — более точное определение, нежели урок труда.

— Доброе утро! — первой в кабинет вошла Вера.

Следом за ней появились и другие девочки. Я мысленно досчитала до трех и услышала восхищенные возгласы.

— А что это такое? — рыжая Маша подскочила к парте, с любопытством осматривая новенькую швейную машинку — подарок Антона школе.

На остальных партах стояло еще четыре машинки, а в небольшом закутке кабинета были аккуратно составлены манекены, портновские колодки, ножницы, нитки и мелкая фурнитура для создания собственной линии одежды.

Девочки заметно обрадовались обновкам, и я ощутила некоторое воодушевление от того, что смогла их удивить. Кроме того, я и сама планировала заняться коллекцией в этом кабинете в свободное от уроков время. Конкурс уже весной, а я так и не разобралась, как сделать свой бренд особенным.

«Это все?» — вот что сказала мне Крисси, когда я показала ей первые отшитые модели.

У Крис огромный опыт и тонкая чуйка, так что ее «это все?» звучало для моей коллекции как неутешительный приговор. Я соврала, ответив, что показала ей сырые черновики, которым еще только предстоит заслужить свое место в коллекции.

Но что же было не так?

Я отрисовала несколько строгих и закрытых платьев, идеально сидящих на фигуре, пару брючных костюмов с широкими жакетами на широких поясах — все в моей коллекции было лаконично и элегантно.

«И скучно» — добавила Крисси, когда знакомилась с моей работой на стадии эскизов.

С тех пор прошло четыре месяца, а я так и не поняла, как все исправить.

— Я принесла юбку Сметаниной, — Леночка достала сверток из бумажного пакета и положила его мне на стол.

— Отлично, — я довольно потерла руками, — Мария, давай свой жилет. Сейчас я буду показывать вам фокусы.

Рыженькая расстегнула пуговицы и, сняв жилет, протянула его мне. С самодовольным выражением на лице я склонилась над партой, позволив девочкам окружить меня.

— Посмотрите на этот кривой шов, — я расстелила на поверхности стола жилетку и провела рукой по неправильно сшитым деталям, — Нужно аккуратно отпороть, отрезать лишнее и заново пришить.

— Лишнее? — испуганно пробормотала Маша.

— Да, нужно сделать твой жилет более приталенным, так мы сможем подчеркнуть твои красивые изгибы, — со знанием дела произнесла я, а Маша зарделась.

— Где там изгибы-то? — встряла Лена, — Квадратная Маша.

Эта девочка абсолютно очевидно любила быть в центре внимания и добивалась своей минуты славы любыми возможными способами.

— Не то что ты, — согласилась Люба, — Бочка!

— Знаешь что?! — вспылила Лена, и я угрожающе щелкнула ножницами.

— Все разборки после урока! — пригрозила я и, когда девочки поутихли, добавила: Что за взаимная ненависть у вас?

Расфуфыренная Леночка и хмурая Люба отвернулись друг от друга, а Маша, цокнув языком, ответила:

— Вообще-то они были лучшими подругами.

— Тебя забыли спросить, — огрызнулась Лена, — Любка кинула меня ради Андрюши.

— Ха-ха, — язвительно отчеканила Люба, — Может, это ты променяла меня на подружек из нового лицея?

За моей спиной снова разразилась перепалка обиженных подростков.