Ну а главное здание — двухэтажный домик на девять окон в длину. В стиле… барокко? Рококо? Ампир? Да хуй его знает, поди их разбери. Короче говоря, с колоннами, лепниной и здоровенным богатым крыльцом.
— Ребята, выпускайте алкаша.
Романов к этому времени пригрелся и уснул. Чтобы вытащить его оттуда, пришлось переворачивать клетку.
— А⁉ Что⁉
Будущий Император вывалился на землю. По случаю встречи с ведьмой, Андрея Палыча помыли и переодели во всё чистое, но эта свинища уже успела заляпаться.
— Пойдём со мной, — сказал я и выдал Романову заранее подготовленную бутылку пива.
— Ой, братиш, да без проблем.
— С тобой сходить? — спросил Вышегор.
— Не надо. Пойдём вдвоём. Если не вернусь через полчаса, врывайтесь и вытаскивайте.
Чтобы подчеркнуть свои добрые намерения, я снял с себя муравьедомёт. Вежливые Лоси пока что настороженно относились к химере, но видом своим старались этого не показывать. Наверняка думали, мол, барин чудить изволит.
— Ну что? Погнали?
Вместе с Романовым мы вышли из-под колоннады и пошли по полю. Почти сразу же я почувствовал на себе чей-то взгляд; а на секунду мне даже почудилось, что я вижу в одном из окон второго этажа женский силуэт. Хотя нихрена мне это не почудилось. Так оно наверняка и было. Спецом высунулась, а потом резко присела. Саспенсу нагоняет, сучара мистическая. Сейчас по-любому ворон закаркает.
— Кар! Кар! — ну вот.
Я даже близко не знал, чего ожидать от ведьмы, но мне всё равно стало неуютно. Один, — Романова не в счёт, — на открытой местности, где всё просматривается как на ладони. Иду по полю заброшенной усадьбы посередь дремучего леса.
Иду к ведьме.
Время как будто бы растянулось. Мы всё шли и шли, а усадьба особо не приближалась. Уверен, что это тоже ведьмовские приколюхи.
И вот, когда до крыльца основного здания оставалось всего ничего, дверь распахнулась. На пороге стояла просто восхитительная девчуля. Цыганочка как будто. Красная бандана поверх густых чёрных волос, разноцветные бусики, амулетики, браслетики и пёрышки. Чёрная обтягивающая маечка переходит в такую же чёрную просторную юбку в пол. Маечка на вороте чуть рваная, отчего вырез становится глубже, а в вырезе…
Они…
Клянусь, они спушаплены! Чем угодно клянусь! И на что угодно готов поспорить! Не вижу чем, не понимаю как, — не видно ни бретелек, ни следов бретелек под одеждой, — но уверен на все сто! Ну не могут груди быть настолько крепкими! Ну не могут такие здоровенные роскошества, — размером с мою голову каждая, — вот так стоять! Это невозможно! Это против законов физики!
Ладно… Спишем всё на магию. Что ещё сказать о ведьме? Острые черты лица, ярко зелёные глаза. Фигурка — песочные часики. Ещё и татуирована с ног до головы; даже под глазом какой-то маленький орнамент набит.
Красивая, сука, до невозможности. И красота у неё такая опасная, дерзкая, агрессивная; вообще ни разу ни лоли. Любителям няшек тут ловить нечего. Да и темперамент у барышни наверняка такой, что все её любовники гоняют с разодранными спинами.
Но вот какая странность! Не смотря на откровенную сексуальность барышни, мой писос и бровью не повёл. Ну… не уверен, что у него есть брови, но мысль я, надеюсь, донёс. Не знаю почему, но ведьму не хотелось. Вот прям совсем. Может из-за того, что она ведьма. А может из-за того, что умом я понимал — именно она изгоняла беса из Любаши, когда та была совсем ребёнком.
Это сколько же ей сейчас лет?
И ладно, если она как-то поддерживает тело при помощи магии. А вдруг это иллюзия? Вдруг она ни с того ни с сего обернётся в дряхлую старуху? А я не Саша. Я не ювелир.
— Здравствуй, — сказала ведьма и улыбнулась.
Зубики прямо вот сахарные, а один клычок золотой. Ну точно цыганка.
— И тебе не хворать, — ответил я и представился. — Илья Ильич. А как могу к тебе обращаться?
Ну что там? Удиви. Моргана? Или какое-нибудь другое производное от Мора? Морана? Морина? Морриган? Морюна? Морюшка? Морослава? Моролюба? Моро…чо там? Моронида Моревна Морова-Моровская?
— Светлана, — как будто назло моим догадкам произнесла ведьма. — Заходи…
* * *
Внутри поместья оказалось атмосферненько. Точь-в-точь, как в кабинете гадалки. Сам никогда не бывал, но по фильмам знаю, как оно бывает: тёмные стены, оплывшие свечи, книги в кожаных переплётах. Ну и конечно человечий череп на столе. Куда же без него?
— Присаживайтесь.
Ведьма усадила нас с Романовым за стол на табуреточки, а сама села напротив. Взяла колоду карт, положила локти на столешницу и начала мешать. Есть желание, нет желания, а взгляд мой всё равно тонул в ложбинке её сис. Ох, потрепал бы ведьму за сосцы! Ох, потрепал бы! Даже безо всякой конкретной цели, а так… чтоб было. Сугубо из любви к прекрасному.
— Сними, — ведьма протянула мне колоду.
— Да это на самом деле это не мне, — сказал я. — Ему вот.
— А, — ведьма ещё пару раз перетасовала карты, а затем протянула их Романову. — Тогда ты сними.
Чот пока что похоже на дешёвое представление, если честно. Андрей Палыч хлебнул пивка, пожал плечами и сдвинул часть колоды на ведьму.
— Отлично.
Ведьма спрятала сдвинутую часть под колоду, взяла верхнюю карту и…
Охуеть! Беру назад свои слова насчёт дешёвых представлений. Я даже порыскал внутренним взором, нет ли здесь иллюзий.
На карте, которую ведьма положила на стол, были нарисованы мы с Романовым. Не валет, блядь, червей с бубновым королём, а именно мы. Как будто совместное фото, стилизованное под рисунок. При этом Романов был перечёркнут красным крестиком.
Либо ведьма охуеть как подготовилась, а либо она и впрямь владеет какая-то ядрёной магией, которая не имеет никакого отношения к народным росписям…
— Не угадал, — сказала Светлана, глядя мне прямо в глаза. — Расклад будем делать тебе.
И ритуал с помешиванием повторился снова. На следующей карте, которая легла на стол, Романов был нарисован один. Справа в него влетал белый полупрозрачный призрак, а слева, стало быть, вылетал точно такой же.
— Подселенец, — сказала Светлана.
Хорошая девка, немногословная. Следующая карта полностью дублировала предыдущую, вот только вместо Романова на ней был изображён я.
— И ты тоже, — ведьма улыбнулась и подмигнула мне. — Не бойся, никому не расскажу.
— Спасибо.
Третья карта — фоточка самой Светланы.
— О! — оживилась ведьма. — А это интересно.
Четвёртая карта — мы с ведьмой стоим рядом с Романовым, в которого опять влетают и вылетают призраки. Пятая — мы с Романовым во главе войска. Шестая, — вот это прямо охуеть можно, — карта Москвы, вокруг которой понатыканы мои гербы.
— Рубль в клюквенном венке? — удивилась Светлана. — Серьёзно?
— Такие у меня ценности.
— Ну… неплохие, верно.
Седьмая карта — здоровенное дерево. Восьмая — Романов сидит на троне. Девятая — как будто стоп-кадр из «Утиных Историй», только к телу старины Скруджа приляпали мою голову. Да-да, именно так. Очень счастливый и улыбчивый Илья Ильич Прямухин летит с мостика в гору золотых монет.
— Ну вот и славно. Именно так я себе всё и представлял, — сказал я. — А что значит дерево?
— Без понятия, — ответила ведьма. — Тебе видней.
— Ну хорошо, допустим. И как мне…
— Нам, — поправила Светлана.
— Да. Как нам всего этого достичь? Для начала ведь предстоит провести обряд экзорцизма, верно? Мы ради этого сюда и шли.
— По-твоему всё так просто? В твоём друге не бес сидит, чтобы его так просто было изгнать. Извини, конечно, но я даже пытаться не буду.
— А как тогда?
— Спроси колоду.
— Что?
— Спроси колоду.
Ведьма положила карты прямо передо мной и вопросительно уставилась, мол, чо тупишь?
— Уважаемая колода, как нам изгнать подселенца из тела Андрея Павловича Романова?
Светлана снова взялась за карты, снова потасовала и снова выложила на стол самую верхнюю. На ней был изображён я. С ребёнком на руках. Судя по маленькой смешной пипирке, с мальчиком. В ребёнка влетал призрак.
