Как только горгулья рухнула, землетрясение сразу прекратилось.

— Знакомься. Мой предок. Младший принц Маабсар.

Пока я, открыв рот, смотрела на неподвижный монумент, Мат аккуратно спустил меня на пол и двумя пасами вернул все к прежнему виду. Появился такой же как прежний диван, страшная статуя взлетела назад на крышу, мраморные осколки зашевелились как живые и тоже взметнулись вверх, ступени лестницы красовались сверкающей белизной и нетронутостью. Мат, взяв меня за руку, подвел к новому — старому дивану и, усадив меня, сел рядом. Мы оба молчали. Я, если честно, боялась рот открыть.

— Ладно. Сначала немного истории. Несколько тысяч лет назад в драконьем королевстве правила изначальная, первая династия королей. На древнем драконьем языке король — Эррэг. Такое же было имя первой драконьей династии. Она правила под этим именем несколько тысячелетий. И правила бы до сих пор. Но, случилось одно НО. Хотя, наверное, всегда в любой долгой истории рано или поздно случается свое НО. У одного из древних королей было два сына. Имена всех их потерялись во времени. Сохранились прозвища. Старший — наследник, храбрец, воитель и стратег, за свои личные качества получил прозвище Стальной — Обол. А младшего звали просто по его титулу — Маабсар. В своей простоте наши предки всем младшим сыновьям давали титул Маабсар. Запасной сын. Конкретно про этого принца ничего не известно до того момента, когда он попытался сначала оболгать, предать, а потом и убить старшего брата, чтобы стать самому наследным принцем. В заговор было вовлечено множество драконов, людей, оборотней, сановников и военачальников и простых воинов. Постепенно заговор захватил все слои населения, как многорукий спрут. Причем, только единицы участников были в курсе истиной цели. Остальные оказались обмануты и считали, что борются за правое дело. Попытка переворота сорвалась благодаря несгибаемому характеру старшего брата. Но сама попытка была хороша. Полна коварства, виртуозной лжи, красивых гамбитов, многоходовых операций. Тогда-то Маабсар и получил прозвище Витер. Коварный, вероломный. Да. Попытка была впечатляющая. Но, как я уже сказал, все в итоге разбилось о стальной нрав, несокрушимую храбрость и стратегический ум наследника. Предательство Маабсара открылось разом во всей своей черной неприглядности. Старый король, передал власть Оболу, и от огорчения и разочарования в младшем сыночке до срока ушел в ущелье Великого Ухода. За ним ушла королева. Обол заточил Маабсара в подземелье, надев на него антимагические кандалы. После этого он собрал совет из самых прославленных людей своего времени. Вопрос стоял один — что делать с Запасным Принцем. Говорят, совет спорил, ругался и дрался три месяца. Пока Обол не прекратил этого. Он понял, что драконы не решаются приговорить Маабсара к смертной казни. А приговорить его к ссылке не хотят, опасаясь повторной смуты. И тогда Обол сам приговорил брата к казни. Королевство замерло, огорошенное невнятными чувствами по отношению к этому приговору. В определенный час палач в сопровождении роты гвардейцев спустился в казематы. И вышел оттуда с теми же гвардейцами, но без приговоренного. Оказалось, что тот исчез вместе с антимагическими кандалами. Накануне его посетил Обол. Он сам сказал брату о приговоре. И на следующий день, день казни, камера оказала пуста. Конечно, было тщательное расследование, допросы стражей, дознавателей, магическое исследование казематов, расспросы жителей близлежащих к тюрьме кварталов. Была назначена гигантская сумма вознаграждения за любые сведения о Витере-Маабсаре. Но всё было тщетно. Вероломный принц как будто растворился в воздухе камеры, не оставив никаких следов. Не смотря на то, что расследование не дало ни одной зацепки — допросы, поиски и прочие дознавательские приёмы продолжались ещё долгое время после исчезновения принца. И в столице, и по всей стране, и в соседних королевствах. Были допрошены и расспрошены тысячи людей. Кроме одного. Короля Обола никто не допрашивал. Может быть профессиональным дознавателям и приходило в голову, что главным подозреваемым в деле исчезновения принца Маабсара был сам король, но всё они благоразумно не вылезали с этими своими мыслями. Сам король был хмур, но спокоен. Расследование продолжалось довольно долго, но постепенно дело принца-предателя было закрыто, а потом и забыто. Принц пропал, и так нигде никогда не появился. Его портреты были спрятаны в королевских секретных архивах, так же как и все документы о его попытке узурпировать власть и о всех последующих событиях. Если тебе интересно, ты можешь попросить эти документы у Свера или Югра.

Я молча таращилась на Мата. Потом спросила шёпотом, хотя думаю, горгулья-принц слышит всё, что мы говорим. Хоть ори, хоть шепчи.

— Так как же пропал коварный принц из казематов? Ему помог Обол?

На крыше опять раздался скрежещущий визг. Я невольно поежилась. Но хоть землетрясение со смерчем не началось и то хорошо.

— Да. Это старший брат снял с Маабсара антимагические кандалы и создал для него портал на свободу. Но перед этим он взял со своего брата-предателя магическую клятву, что тот больше никогда не повторит свою попытку, ни во время царствования Обола, ни при его потомках.

Я зависла. Я, конечно, очень мало знаю о магии, Ления в этом права, но и того, что знаю, достаточно, чтобы понять — магическую клятву не исполнить — себе дороже. И тут меня осенило!

— Твой предок предал проклятию весь свой род ради возможности обойти свою клятву?!

— Да. Вот такой у меня славный, любящий и добрый прапрадедушка.

Игорь Маркович — Югр.

Нежная мать Природа!

Слава тебе!

Снова твой сын оживает.

Слава тебе!

Н. Карамзин.

Первое, что я почувствовал, придя в сознание — это не режущую все тело боль, не кашель с кровью, раздирающий мою грудь, не страшную трясучку озноба, а невыносимое страдание души. Ксения мертва, а я не умер!

Я лежал, и чувствовал, как в тело вливают магию. Много магии. Видимо не один Нэлий участвует в моём спасении. Зачем!? — хочется крикнуть мне, — Прекратите!

Но не могу. Я даже глаз не могу приоткрыть. Не могу пошевелиться. Мои друзья в своей любви ко мне и нежелании отпустить, мучают меня сверх меры. И тело и душу. Не могу смириться с её смертью. Не могу представить свою жизнь, теперь, когда я её узнал и полюбил, … и потерял… Но вдруг я вспомнил безумные глаза Магна, когда он бросал в мою Ксюшу своё смертельное проклятие. Нет! Если я всё же выжил, то больше умирать нельзя. По крайней мере, пока не отомщу. Магн. Маленький подонок. Хоть он и единственный оставшийся в живых принц, мой двоюродный брат и бывший мой любимец, но ему не жить. И в этом моём праве меня не остановят ни Свер, ни королева! Я убью его своими руками, хоть будь он трижды архимагом, а я лишенным и своей магии, и своего Дракона. Я его застрелю из земного оружия! И пусть он летит прямиком в преисподнюю. Мысли о мщении как будто придали мне сил. Я смог пошевелиться. И замер. Потому что почувствовал тяжесть своего тела, длину гибкой шеи, и даже лёгкое дрожание, укрывшего меня крыла. Я превратился. Сейчас лежит и физически страдает тело Манга. Хотя сознание его молчит. При других обстоятельствах, возрождение моего Дракона стало бы счастьем. Но сейчас я испытал только удовольствие от осознания, что возмездие теперь точно свершится. Оно свершилось бы и без Манга. Но теперь, это только вопрос недолгого времени. Я лежал, поливаемый со всех сторон магией и представлял, как буду убивать мелкую мразь. Я хватался за эту мысль и боялся отцепиться от неё, чтобы не думать о своей потере. Но и не думать не мог. Потеря Ксении теперь навсегда останется со мной. Как и боль. Как и чувство вины. А ещё мне надо будет что-то сказать её деду, с которым я даже не успел познакомиться. Ещё одна страшная трагедия. Дед проводил любимую внучку на работу, потом было день рожденья, а после он потерял её навсегда. И даже похоронить некого. У меня опять взорвалось болью голова и сердце. Опять хлынула кровь горлом. Сознание начало путаться. Нет. Мне теперь нельзя умирать! Я боролся за каждый вдох. Но, видимо, проигрывал и опять стал «уходить», потому что услышал Ксюшин голосок. Ксюша что-то требовала. Что-то кричала.