Вся возня с вахтершей, беготней, переодеванием и прочими утренними излишествами заняла у меня прилично времени. Пока я нашла отделение и ординаторскую, было без пяти минут восемь. И все-таки я победила. Ерунда, а приятно.

Постучав, вошла. Шесть мужчин разных возрастов. Смуглый, черноглазый хирург лет шестидесяти, невысокий крепыш с очень симпатичным, добродушным лицом, примерно под полтинник, сороколетний с надменной рожей, еще один того же возраста со шнырливым взглядом, и двое симпатичных, тридцатилетних — один полноватый, с добрыми глазами и высокий красавчик, блондин. Не хуже Игорька Злобновича. Ну, почти…

— Здравствуйте. Я Ксения, буду у вас работать.

Тот, который «под полтинник», добродушно спросил — Сестричкой?

Ответить я не успела. Меня взяли за талию и переставили с порога в сторону. Вот просто как табуретку. Я нервно дернула головой. Мимо быстро пролетал вчерашний врач. Вот жеж нахал. Взял и переставил, как неодушевленный предмет. Просто Дракон какой то, а не респектабельный заведующий отделением. Дракон Маркович уселся за стол и буркнул, — Доктор она. Хирург. Хм. Только что с ученической скамеечки. (Три маленькие феечки сидели на скамеечке — вспомнились стишки Маршака). Опыта работы нет. Стажа нет. Но, есть хорошее знакомство с нашим главным врачом. (Нет! Это просто гад какой-то!). Ксения Андреевна. Куратором нашего начинающего, но, надеюсь, перспективного доктора назначим…

— Давайте меня. (Это полноватый хирург).

— Угу. А куратором курирующего кого тогда назначим? Нет. Куратором будет Михал Михалыч. С этим все. Михал Николаич — отчет по дежурству и тяжелым.

С места начал докладывать надменный тип. Фамилия. Диагноз. Когда и какое было оперативное вмешательство, состояние. Я внимательно слушала. Про гада, и его гадские выходки подумаю потом.

Потом Гад Гадыч положил на стол небольшой лист.

— Расписание операций на сегодня и завтра.

Он встал из-за стола и двинулся к дверям, я еще отодвинулась в сторону. Чтоб не снес ненароком.

Поравнявшись со мной, хрипло каркнул (или мне так показалось), — Ксения Андреевна, идемте со мной.

И, не оглядываясь на меня, вышел из ординаторской и пошагал, пошагал. Я понеслась за ним. Все утро я бегаю. Но, у этого гада ноги как у дяди Степы(1). И я почти бегу за ним. Заходим в кабинет старшей медсестры.

— Знакомьтесь. Наша старшая, Наталья Владимировна. Очень опытная и ответственная старшая медсестра. Это наш новый врач, Ксения Андреевна Кораблева. Наталья Владимировна, предупредите сестер, что у нас новый доктор.

Наталья Владимировна — серьезная миловидная женщина средних лет. Она встает из-за стола. Кивает мне, окинув внимательным, умным взглядом. Я ей так же серьезно кивнула.

Мы выходим из кабинета и снова бежим. Гад Маркович заходит в кабинет. На двери табличка с его фамилией и должностью. Я захожу за ним. Ничего так себе устроился мой милый начальник. Великолепный письменный стол возле левой стены, боком к окну. На столе дорогие органайзеры, настольные часы, два телефонных аппарата, монитор компа. Напротив стола диван. Тоже явно производства «не для минздрава». Над диваном «плазма». Дальше книжный шкаф. Возле левой стены два обалденных кресла и между ними небольшой журнальный стол. Наверное, уже не надо добавлять, что тоже обалденный. Возле двери еще один шкаф. Наверное, там висят его обалденные шмотки от Хьюго Босс, или кого-то там еще пафосного. Начальственный зад устроился в кресле за столом.

— Садитесь, Ксения Андреевна. (Почему мне кажется, что он каркает, когда говорит со мной?)

Я села на диван напротив него.

— С коллегами познакомитесь сами. Уверен, вы сумеете. Мне сегодня к обеду приготовьте список Ваших «умений». О вышивании, цветоводстве, кулинарии мне знать не интересно.

Я представила, как у его кресла подламываются сразу четыре ножки, и его красивая задница шлепается на пол, а подбородок стукается о край стола так, что клацают зубы.

— Далее. В субботу у вас с вашим куратором первое суточное дежурство. Решите, где Вы будете спать, если дежурство вам это позволит. В ординаторской у нас только один диван. Впрочем, если вы не против спать вдвоем, мои орлы тоже против не будут.

А вот это уже откровенное хамство.

— Игорь Маркович, Вы с кем-то спите на вашем шикарном диване на дежурствах? В вашем отделении так принято? Простите, но мне это не подходит.

Ага. Морда побагровела. Заполучи Дракон гранату!

— Разбирайтесь сами, где вы устроитесь на дежурстве. Куратор — ваш папа, мама и Бог в одном лице. Вы свободны.

Я встала с его суперского дивана, вышла из его пафосного кабинета и пошагала к ординаторской. Слава богу, пошагала, а не побежала впервые за это милое утро. Кстати, а кто мой куратор? Епть, и имя не помню. Помню там рефрен какой то. И как мне быть?

В ординаторской уже никого не было, кроме того самого добродушного врача, который принял меня за новую медсестру. Ага. Наверное, он и есть мой куратор.

— Извините, это Вы мой куратор?

Мужчина обаятельно улыбнулся.

— Да. Я. Сейчас идем вместе на обход и в перевязочную.

Наверное, мне надо было дождаться, когда кто-нибудь обратился бы к моему папамамабогу по имени отчеству. Но, утро выдалось слишком суматошное. Поэтому я ринулась все решать сразу же и сама.

— Извините меня. Все так быстро пронеслось на планерке. Я не запомнила Ваше имя отчество.

— А звать меня очень просто. Федор Федорыч.

Вроде не так…Я вылупилась на куратора. Он с улыбкой смотрел на меня. Не. Такой милый мужик не будет издеваться над милой мною. И опять-таки рефрен. Рефрен точно был.

— Окей. Я вся в Вашем распоряжении, Федор Федорович.

— Пошли.

И мы пошли на обход. У куратора были четыре палаты. Две четырехместные и две двухместных. Обход и перевязки завершились через два с половиной часа. Ни один пациент не обратился к моему куратору по имени отчеству. Только доктор и доктор. Вот правильно я спросила. Мы вернулись в ординаторскую. В ней было уже полно народу.

— Дневники писать умеешь?

— Конечно, Федор Федорыч.

— Ну, так пиши. Вот мой стол. Вот истории. Кстати. Ты еду принесла? Если нет, то на втором этаже есть буфет.

— Федор Федорыч, мне еще надо сбегать в отдел кадров и к секретарю начмеда по хирургии. Можно я сначала сбегаю, а потом дневники заполню.

— Можно. Дневники покажешь, как напишешь.

— Хорошо.

Пока мы разговаривали, хирурги улыбались. Хороший коллектив, решила я. Если б не гад-начальник…

Потом я бегала по этажам, получала пропуск, расписывалась в приказе, купила сочник и бутылку биобаланса. Потом познакомилась со всеми хирургами, но почти никого не запомнила. Это моя фишка. Я плохо запоминаю имя отчество. Вернее, запоминаю по какому-то неизвестному мне самой принципу. Какие то сразу, какие то никогда. Потом писала дневники и список своих, хм, «умений» для Драконыча. Потом относила список Драконычу. Пообедать удалось лишь ближе к концу рабочего дня. Ну, что ж. Как-то так и должно быть…пока первый день, то да се. Федор Федорыч мне нравился все больше и больше. Он очень обстоятельно разговаривал со мной, мило шутил, где то поправлял, предупредил, что завтра у нас плановая операция. Я вспомнила о дежурстве.

— Федор Федорыч, в субботу мы с Вами дежурим. Вы не подскажите, где можно взять раскладушку? И постельное белье, или мне из дома принести?

— Хм…

Возле дверей стоял Драконыч, вытаращившись на меня. Че это с ним? Не поняла. Ему раскладушка в ординаторской не нравится? Я должна себе диван купить? Как у него в кабинете? Впрочем, это идея хорошая. Надо с дедом поговорить. Мне тут долго (надеюсь) работать. Наверно, надо действительно купить кресло-кровать, например, и спокойно жить и дежурить.

Драконыч еще секунду постоял, недовольно буравя меня своими «очами», потом подошел к столу Сергея Николаевича. Это самый старший из хирургов. Его имя-отчество я запомнила сразу…почему-то. Драконыч с Сергей Николаевичем обсуждали какого — то больного. Завтра будет по этому пациенту консилиум. Я, наклонившись к куратору, тихо спросила у него — Федор Федорыч, а мне можно будет поприсутствовать на консилиуме?