— Я знаю. Наверное, я этого не ожидала. Мне все еще очень стыдно за то, что произошло.

— Не стоит. — Я потянулся через стол и накрыл ее руку своей. — Я серьезно, Бридж, здесь нечего стыдиться. В тот вечер ты выпила много вина, и я ничего не сделал, чтобы предотвратить это. Все в порядке, хорошо?

Она пожала плечами и перевела взгляд на свои колени.

— Я действительно не хочу, чтобы что-то менялось.

— Хорошо, потому что я тоже так думаю. Ничего не должно меняться. Нас так много связывает с моей семьей. Даже, несмотря на то, что ты не близка с моими родителями, они все равно заботятся о тебе. И, кажется, что большинство наших детских воспоминаний переплетены. Один сеанс поцелуев этого не изменит.

Один очень жаркий, интенсивный, достойный эротической мечты сеанс поцелуев.

— Да. Думаю, ты прав. — Она подняла взгляд и слегка улыбнулась. — Но я действительно рада, что ты здесь. Я умирала от желания узнать, что же все-таки произошло с Хизер, но на самом деле у меня не было возможности это выяснить. Не говоря уже о том, что я не была уверена, как все сложится между нами, и, не имея собственного телефона, я нервничала, пытаясь связаться с тобой.

Хизер была самой последней вещью, о которой я думал всю неделю, но я точно не мог сказать ей об этом. Как я должен был объяснить, что не мог думать ни о чем, кроме ее губ или ощущения ее тела, прижатого к моему? Или что ее молчание всю неделю сводило меня с ума?

— Ну, поскольку я ничего от тебя не слышал, я не был уверен, что план все еще в силе, поэтому я ничего не предпринял по этому поводу. Я ждал, чтобы сначала поговорить с тобой. — Да, в этом был смысл. Абсолютно правдоподобно. Она бы вообще не стала в этом сомневаться.

Официантка принесла наши напитки и корзинку с чипсами, из-за чего Брук выдернула свою руку из моей. И после быстрого глотка содовой — от меня не ускользнуло, что она не заказывала алкогольный напиток — она откашлялась и смерила меня пристальным взглядом.

— О, он все еще в действие. Как Донки Конг. (прим. Доски Конг— компьютерная игра)

Я практически выплюнул свое пиво, совсем не ожидая, что это прозвучит от нее.

— Могу я спросить тебя, почему ты так непреклонна в поддержании этого плана в действии? Я понимаю, что он причинил тебе боль, но чего ты хочешь от этого добиться? — Я молча молился, чтобы она не собиралась говорить мне, что хочет его вернуть.

Ее розовый язычок высунулся и медленно провел по нижней губе, пока она в задумчивости заглядывала мне через плечо. Это был такой маленький жест, но такой, чертовски горячий.

— Наверное, я просто хочу, чтобы он знал, каково это.

— Что я полностью понимаю, но почему так важно убедиться, что это произойдет?

— Он украл у меня все мое будущее, Корбин. Он должен это знать. И что бы я ему ни говорила, он никогда этого не поймет, пока это не случится с ним самим. Он никогда не поймет, каково это, пока не влюбится в кого-нибудь, не спланирует провести с ней остаток своей жизни, не сделает ее всем своим миром, как я сделала с ним, а потом не потеряет ее из-за кого-то другого.

Я на мгновение прикинул это в своей голове; я мог понять ее точку зрения, хотя это не означало, что я внезапно согласился с ней.

— Так на что же ты надеешься, что произойдет? Например, как бы все обернулось, если бы все пошло так, как ты хочешь?

— Я надеюсь, что она сделает его счастливее, чем он когда-либо считал возможным. Перевернет его жизнь с ног на голову, настолько укоренится в его существовании, что он не будет знать, где заканчивается он и начинается она. Я надеюсь, что он разорится, купив ей кольцо с бриллиантом, опустится на одно колено и распланирует все до мелочей. И тогда я надеюсь, что она изменит ему… как он изменил мне.

Убежденность в ее голосе была подобна удару под дых. Этот парень Чейз действительно здорово над ней поработал, и хотя я уже знал, что он причинил ей боль, я бы никогда не догадался, что она настолько сломлена. От этого у меня защемило сердце. И это заставило меня захотеть сделать все, что в моих силах, чтобы все исправить — просто не так, как она того хотела. Я согласился, что у ее бывшего не должно быть счастливого конца после того, что он с ней сделал, но прямо сейчас моей заботой было убедиться, чтобыона жила долго и счастливо. Что она преодолела ту боль, которую он причинил. И все это без того, чтобы воссоздать для него такое же опустошение.

Возможно, ее целью была месть ему, но не моей. Моей целью, начиная с этой самой секунды, было заставить ее понять, что он оказал ей услугу, отпустив ее. Было так много мужчин, которые могли бы сделать ее счастливой, относиться к ней правильно, никогда не причинять ей боль, как это сделал Чейз, и все, чего я хотел — это помочь ей понять это.

Жаль, что этим парнем никогда не буду я.

Но это не означало, что я не мог показать ей, чего она стоит.

— Как сегодня прошла работа? — Я решил, что следует полностью сменить тему, потому что, что бы я ни сказал, в конечном итоге я бы ее оттолкнул. И не важно, насколько временным, я знал, было то, что произошло между нами, я еще не был готов закрыть на этом книгу.

Я также знал, что если я заставлю ее заговорить о своей работе — очень безопасная тема — она будет говорить часами без проблем. Я не стал тыкать ее этим, потому что мог слушать так же долго. То, как светилось ее лицо, когда она рассказывала об учениках, опьяняло меня.

Черт, все в ней опьяняло меня.

Я так облажался.

БРУК

Этот вечер прошел не так, как планировалось. Но иногда это самые лучшие переживания — как только ты научилась отпускать и позволять вещам происходить.

Я была не из тех девушек, которые легко «отпускают». Однако я научилась справляться с этим гораздо лучше, чем раньше; жизненные уроки помогут вам в этом. Если бы кто-нибудь сказал мне, что Корбин Филдс появится сегодня вечером вместо Нелли, я бы рассмеялась им в лицо. И все же я сидела здесь, а Корбин сидел напротив меня. Не Нелли.

У жизни был странный способ показать тебе, кто здесь главный.

Я определенно не контролировала то, что происходило в моей жизни, и подобные вещи постоянно возникали, чтобы напомнить мне об этом факте.

Когда Корбин спросил о моей работе, я внутренне пустилась в счастливый пляс. Всякий раз, когда я говорила о своих учениках или своей работе, ему не нужно было изображать интерес. Ему действительно было не все равно. Или он был чертовски хорошим актером, в чем я сильно сомневалась.

— Сегодняшний день был неожиданным. Думаю, этот вечер красноречиво говорит о том, сколько сюрпризов меня ждало. — Я уже рассказала ему историю о том, как Мэди кинула мой телефон в стакан с водой. Он подумал, что у нее истерия. Я все еще в этом сомневалась, но я любила эту девушку. Она была в таком состоянии гораздо больше раз, чем мог сосчитать дурацкий телефон.

— Полагаю, удача выпала на долю жеребьевщика. — Он поднял свой бокал и усмехнулся, когда я чересчур громко чокнулась им со своим. Это стало чем-то вроде привычки между нами с момента нашей первой встречи за выпивкой. Не то чтобы я следила за подобными вещами или что-то в этом роде.

Мы только что закончили есть и допивали последние глотки наших напитков. Я успешно выиграла бой и заплатила за ужин, учитывая, что он оплатил последние два…

Опять же, не то, чтобы я считала.

— Готова идти?

Это было не так, но я не могла сказать ему об этом. Мне было так весело проводить с ним время, что я не была готова к тому, что эта ночь закончится. Но, в конце концов, была пятница, и был хороший шанс, что у него были планы — скорее всего, в одиночку, но планы есть планы, независимо от того, сколько людей в них участвовало.

Однако вместо того, чтобы что-то сказать, я кивнула, схватила свое пальто и перекинула сумочку через плечо.

— Какой фильм нам стоит посмотреть? — Его вопрос застал меня врасплох и заставил задуматься.