Нет, как стану сильнее, определённо изучу это место как следует. Да и нельзя забывать, что не все воспоминания ко мне вернулись и ещё необходимо провести далеко не одну медитацию, чтобы упорядочить внутренний хаос.

Отправив к этому моменту сообщение, я с Гиневардом вошёл в отдельную комнату. На удивление, она выглядела весьма скромно, по меркам аристократов и того, что было представлено наверху в клубе фехтования. Два кресла, стол, лампа на столе, и всё. Скорее уж, напоминало помещение для допросов, нежели место, где с глазу на глаз обсуждают дела.

— Здесь стоит артефакт, который глушит любой звук. Маги ниже восьмого круга нас не смогут подслушать, — объяснил Рязанский, подходя к одному из кресел. — Присаживайтесь, это не займёт много времени.

— Благодарю, — коротко кивнул я, садясь в кресло.

Мы встретились взглядом (насколько это вообще было возможно так сказать, потому что его глаз я по-прежнему толком не видел). Я снова попытался прочитать эмоции на его лице, но всё было бесполезно. Мне даже начало казаться, что этот парень специально прячет эмоции, просто пользуясь особенностями лица для своей же пользы.

— Могу я узнать, почему вы всё же согласились на бой? — не стал ходить вокруг да около Гиневард, прямо задав вопрос.

— Я не хочу обрести славу того, кто в первый же день после поступления в Академию убегает от предложенного поединка, — спокойно ответил я, наблюдая за реакцией парня.

— Достойный ответ, — в его голосе послышалась маленькая толика уважения. — Будь я на вашем месте, то поступил бы, скорее всего, так же.

— Приятно слышать, — вежливо улыбнулся я. — Только позвольте задать встречный вопрос.

— Спрашивайте, — кратко ответил Гиневард.

— Мне вот интересно, откуда такое повышенное внимание к моей персоне? — я с любопытством посмотрел на него, приподняв левую бровь. — Сомневаюсь, что вы бы так просто стали за меня заступаться, прикрываясь правилами клуба.

Сначала я думал, что он видит во мне возможность лишний раз побесить Амелию. Благо догадаться, что у нас с ней отношения не сложились, было очень просто. Только чем дальше шло, тем больше мне казалось, что делает всё это Рязанский не просто так.

Если ещё попытки отменить бой я мог списать на то, что этим он хотел позлить Амелию, то вот приглашать меня на личный разговор для этого явно не имело никакого смысла. Тем более, чтобы задавать подобные вопросы.

Выходит, что помимо этого у него есть какой-то другой интерес. А вот какой — это сейчас предстоит выяснить.

— А вы весьма прямолинейны, Евгений, — хитро улыбнулся Гиневард, причём улыбка была такой, что у меня сложилось впечатление, будто я сам по неосторожности угодил в расставленный капкан. — Скажем так, вы меня слегка заинтересовали, и мне интересно увидеть, во что всё это выльется.

Ловко он всё же увернулся от ответа. По сути, мой новый знакомый дал ответ, но настолько расплывчатый, что полезной информации в нём почти нет. Я разве что мог строить догадки о том, что ему в самом деле интересно посмотреть на бой и его исход, чтобы что-то для себя решить.

Только вот что?

Пригласить меня в этот клуб дуэлянтов? Возможно, но вряд ли, я на фоне многих поступивших, будем уж откровенны, довольно слаб и никак не проявил себя. Хотя ему, в свою очередь, вряд ли известно, каким кругом маны я обладаю на данный момент.

Может, хочет удостовериться, насколько лживы слухи, распускаемые о самом младшем члене рода Львовых? Тоже вряд ли.

Что куда вероятнее — он хочет насолить Амелии, и скорее всего, сделать это моими руками. Только Гиневард, скорее всего, до конца не определился, как именно мной можно будет воспользоваться в такой ситуации.

Раз так, то и мне надо решить, в какую игру я с ним буду играть и стоит ли это делать вообще. Особой выгоды для себя из всего происходящего я пока не вижу.

— Чем же моя персона смогла вас заинтересовать? — я скрестил руки на груди. — Я всего лишь первый день в Академии, и практически ничего не успел сделать. Какой тогда интерес у вас может вызвать первокурсник, пусть и из всем известного рода?

На несколько секунд в комнате повисло молчание. Гиневард делал вид, будто задумался над правильным ответом. Однако опыт мне подсказывал, что он намеренно тянет время с этим. Так, чтобы вывести меня на ответную более бурную реакцию.

К его сожалению, играть в молчанку я могу очень долго, и в первую очередь нежелание говорить выставит не в лучшем свете его, а не меня. К тому же, если он будет затягивать с ответом, то мы так и не сможем построить никаких взаимовыгодных связей.

— Ваш род мне весьма интересен, — наконец разрушив паузу, сказал Рязанский. — В нём состоят множество достойных и сильных личностей. Например, как Амелия, что на первом же курсе буквально завоевала себе место главы дисциплинарного комитета. Мне интересно увидеть, каким путём решите пойти вы, и что из этого получится.

— Приму за комплимент, — сдержанно ответил я.

Как однако завуалированно он подал мне информацию.

— Могу я задать вопрос, связанный с Амелией? — прямо обратившись ко мне, прервал вновь образовавшуюся паузу Гиневард.

— Можете, но не обещаю, что отвечу. Сами понимаете, что есть вещи, которые являются исключительно внутренним делом рода, и такое я разглашать не могу, — спокойно отреагировал я на вопрос, хоть в мыслях и удивился такой прямоте. Прямо из крайности в крайность идёт парень — то что-то темнит, то хочет получить открытый ответ. — Ко всему прочему, если это личное, то вам бы стоило задать вопрос моей сестре наедине.

— Ваша правда, однако, увы, она ушла до того, как мне представилась возможность задать свой вопрос, — едва заметно ухмыльнулся парень, после чего продолжил: — Вы, случаем, не знаете, что вывело главу дисциплинарного комитета из себя?

— С чего вы это взяли, что её что-то вывело из себя? — задал я встречный вопрос, сохраняя невозмутимое лицо.

— Ещё до того, как ваша сестра увидела меня, я обратил внимание, что она очень раздражена. Если бы мы совсем не были знакомы и не пересекались, я бы не стал подобное говорить. Однако Амелия явно была чем-то недовольна, и даже покинула клуб фехтования раньше времени. Её такое поведение несколько обеспокоило меня, — тут старшекурсник стал явно играть словами, чтобы выпытать что-то иное. — Если она решит что-то сделать, то это может коснуться и меня. Поэтому, как её однокурсник, я проявляю здравое беспокойство.

Получается, таким замысловатым образом этот парень пытался намекнуть, что подозревает именно меня в изменении её поведения сегодня. Похоже, сестру я взбесил своим появлением и действиями даже больше, чем сам того ожидал. Неплохой результат. Побесить «любимых» родственников дорогого стоит.

— Рад слышать, что вы, как верный Академии студент и благородный аристократ, беспокоитесь о состоянии моей сестры. Увы, точные причины мне неизвестны. Всё же вам стоит спросить её лично, если будет такая возможность, — ответил я максимально нейтрально, хотя Гиневард, должно быть, и сам обо всём догадался. — И если, конечно, она захочет вам ответить, в чём была истинная причина её недовольства.

К слову, если я не заметил особых изменений на её лице, то Рязанский и впрямь её хорошо изучил. Это надо будет запомнить и использовать, если представится возможность.

— Ладно, всё-таки я позвал вас сюда не для того, чтобы обсуждать вашу сестру. Хоть эта тема довольно интересна. Тем более, несмотря на свою холодность, имеет довольно крупный фан-клуб и многих может заинтересовать, отчего их любимая «Снежная королева» вдруг стала проявлять эмоции, — в эту секунду Гиневард будто бы снова включил режим хитрого лиса. — Говоря откровенно, я бы хотел предложить вам пари, Евгений.

— Неожиданное предложение, — честно признался я. — Впрочем, я ничего не имею против самого пари. Только какие будут условия спора и ставки? Если я их посчитаю неуместными, то, увы, мне придётся отказаться.