Сестра пообещала, что как только появится новая возможность, то мигом навестит меня. Как будто в этом убеждала не меня, а саму себя.

Вот так, несколько сумбурно, но настал день моего поступления в столичную Академию, когда я сел в машину вместе с Анной и Тимофеем, и поехал туда знакомиться с «новой жизнью».

Для Виктории Львовой, встреча со своим младшим братом стала настоящим праздником и огромным поводом для радости. Однако встреча с ним прошла несколько не так, как она могла себе представить, основываясь на давних воспоминаниях об этом милом мальчике, являющимся её младшим родственником.

До неё доходили слухи, что Евгений потерял память, но чтобы совсем не узнать ту, кого он называл когда-то любимой сестрой…

Это было очень болезненным уколом в сердце. Особенно после столь долгого расставания.

Хотя, если учитывать, что отец даже не дал толком попрощаться с любимым братом… Наверное, его амнезия была даже к лучшему, насколько бы ужасно это ни звучало. По крайней мере, он не таил на неё злобу.

Но вот чего она не ожидала от своего брата, так это резкой смены характера. Да, с момента их последней встречи прошли года, и в его возрасте свойственно кардинально менять свои взгляды на жизнь и поведение, но это всё равно стало большой неожиданностью.

Может, её брат и не помнил, но она-то хорошо помнила его наивный и беззаботный взгляд, который вот уже скоро как десять лет назад не дал ей наложить на себя руки.

Ей тогда исполнилось семнадцать лет. К этому моменту она уже овладела вторым кругом маны. При этом Виктория более года работала наёмником, и для неё такая работа оказалась не таким уж и лёгким испытанием. Хотя правильнее будет сказать, что это испытание началось гораздо раньше.

В тот момент, когда она открыла в себе талант магического мечника и решила, что должна использовать этот дар, чтобы стать сильнее и найти что-то своё, уникальное — в тот же момент она встала на длинный путь, проложенный, к сожалению, трупами людей.

Сначала Викторию стали водить на охоту на различных зверей и, само собой, хищников, которые тоже могут нанести ей вред, чтобы привить привычку убивать. Убивать живых существ оказалось очень непросто.

Она до сих пор помнила своего первого оленя, которого застрелила. Тот умирал от потери крови и смотрел на неё жалостливым взглядом, будто бы спрашивая — за что?

В тот день девушка виду не показала, что это её как-то зацепило, уж точно не при наставниках, но когда осталась наедине в своей комнате, то очень долго плакала.

Затем убийства животных постепенно вошли в привычку вплоть до момента, пока отец не сказал ей, что пора научиться убивать людей. Эти слова набатом прозвучали в её голове и стали переломной точкой на её пути.

Виктория знала, что этот день рано или поздно придёт, но мысленно до последнего оттягивала этот момент и хотела отказаться от уготованного ей будущего. Но в тот момент она не нашла в себе силы хоть что-то сказать против своему отцу. Дмитрию Алексеевичу Львову никто не отказывает.

Она прекрасно помнила, как несмотря на плохое самочувствие девушки, отец привёл её к трём пленникам.

Все трое были врагами рода, желающими смерти всем Львовым. Если бы их развязали, то они тут же бы попытались напасть и убить, чтобы унести с собой хоть кого-то из ненавистного им рода. Но несмотря на это, Виктории вовсе не хотелось убивать никого из троицы.

Эти люди вызывали у неё жалость. Связанные по рукам и ногам, с мешком на голове, молящие о пощаде — сложно было видеть в них тех мерзких людей, кто, судя по всем собранным сведениям, собирался убить твою семью. Причём их вина была неоспорима, иначе их бы просто не отдали роду, чтобы они сами могли вершить правосудие.

Наверняка у каждого из них были семьи или близкие люди, которых они любили. Может быть, даже друзья. За спиной каждого была уникальная история. Должно быть, каждый прожил свою особенную жизнь. А теперь ей нужно было эту жизнь оборвать. Сделать так, чтобы всё закончилось.

— Если ты собралась убить человека, то не должна испытывать к нему сочувствия. Как только ты дашь слабину — твой противник сразу же тебя убьёт. Не показывай слабину! Каждый твой удар должен нести за собой смерть, — суровым и одновременно грозным голосом говорил её отец, после чего одним движением руки отсёк голову пленнику, показывая пример дочери, как следует действовать.

От увиденного зрелища Виктории резко поплохело, и она едва сдержала рвотный позыв. Что стоило ей этого — лучше даже не вспоминать, но всё же она смогла не опозориться перед главой рода в этот момент.

— Убей их! Докажи, что твои слова о том, что ты готова на всё ради рода — не пустой звук и что ты достойна носить свою фамилию, — не меняя интонации, сказал отец, холодно глядя ей в глаза.

Его меч не дрогнул, а голос был спокоен, будто ничего не произошло.

Она под внимательным взглядом отца убила оставшихся двух пленников. Они стали первыми людьми, которых Виктория убила. Эти люди, чьих лиц из-за мешков она даже толком не видела, ещё долгое время преследовали её в кошмарах.

Однако настоящий кошмар ждал впереди. В момент, когда девушка стала наёмником.

Жизнь наёмника оказалась не такой прекрасной, какой могла показаться на первый взгляд. Да, пока не было крупных заказов — жизнь могла течь своим чередом, позволяя побольше заниматься тренировками. Однако если такие поступали… Руки неизбежно оказывались по локоть в крови.

Самой ужасной была операция в одной из Африканских стран, куда её послал отец. Когда Виктория прибыла с бойцами рода в небольшую деревушку, которую должна была защитить, то едва сдержалась, чтобы тут же не свернуть операцию и вернуться домой.

То, что сделали с местными жителями, было настолько ужасно, что даже сейчас от этого воспоминания Виктория могла невольно вздрогнуть. Тут вообще неизвестно, кем надо быть, чтобы спокойно пережить увиденное.

К своим семнадцати годам на её руках уже было больше сотни подтверждённых убийств. В семнадцать лет… Ей не хотелось думать о том, сколько крови она может пролить в будущем.

Однако эти мысли крепко засели в её голове, а с ними затесались сомнения, правильную ли дорогу представительница рода Львовых выбрала в желании пойти собственным путём и доказать свою уникальность.

С каждым днём всё больше и больше её посещала одна мысль — а ради чего всё это? Ради чего эти бесконечные убийства, от которых никому не становится легче? Какой просто в этом смысл?

Ради чего жить? Ради того, чтобы убивать и страдать после этого? Не проще ли закончить всё разом?

Эти мысли всё глубже и глубже въедались в голову, покуда однажды, тренируясь в родовом поместье, она случайно не встретила мальчика, который с интересом наблюдал, за тем как она тренируется.

И столько восхищения было в его взгляде, что Виктория на несколько мгновений растерялась — никто на неё так не смотрел.

— Молодой господин, здесь тренируется Виктория Дмитриевна, и вам нельзя тут быть. Пожалуйста, давайте уйдём отсюда. Вы можете случайно пораниться, — говорила служанка рода, которая, по всей видимости, присматривала за мальчиком, но не могла силой увести его с площадки. Всё же он был Львовым, а она служанкой.

— Не хочу! Хочу посмотреть, как она тренируется, — наивно и по-детски ответил ей мальчик, которому на вид едва-едва исполнилось шесть лет.

Тут Виктория обратила внимание на стальной цвет его глаз — такой же, как у её отца. Тут уже с учётом, как обращалась служанка к этому мальчику, и учитывая его возраст и слухи, которые долетали до неё, сомнений в том, кто стоял и наблюдал за её тренировкой, не оставалось.

Единственная полукровка рода, что был рождён от слуги… Даже если отец признал его равным себе, его ждала весьма сложная жизнь в будущем. Такого отпрыска не признают не то что другие аристократы, но даже старшие братья и сестры, всё же их происхождение было выше его.