— Папа, ты ранен? — Виктория увидела, что его рука перевязана.

— Все в порядке, просто царапина.

— Царапину не зашивают, — она повторила слова Кристины.

— О нет, — Роберто поднял руки, — только не надо делать из мухи слона.

— Не делай вид, что тебе не хочется, чтобы мы о тебе заботились, — Кристина подошла к нему и обняла его. Роберто обнял ее здоровой рукой.

— Мне хочется этого, чтобы ты всегда заботилась обо мне и нашей семье.

Он был счастлив. Виктория чуть не заплакала. Впервые в жизни она видела в глазах отца настоящее счастье. Видела, как он шутит, смеется. Она так редко слышала его смех. Неужели он был таким? Как же жестока обошлась с ними жизнь.

Кристина улыбалась, она наконец-то смогла отпустить все свои страхи. Теперь можно смотреть вперед.

— Ма, — Даниэль улыбался, — мне все понятно, — он сделал серьезный вид. Только один вопрос.

Кристина нахмурилась, Роберто же чуть приподнял бровь, он видел в глазах Даниэля веселые искорки. Тот явно что-то задумал.

— Еще вопросы? — спросила Кристина.

— Всего один, — Даниэль поднял указательный палец. — Свадьба когда?

Кристина пожала плечами. Роберто рассмеялся. Он был очень доволен.

— Вы хотите заставить нас пожениться? — спросил он.

— Думаю, что мы имеем на это право, — Карлос хитро приподнял бровь, как делал Роберто.

— Вы должны узаконить свои отношения.

Роберто поднял руку, как бы делая вид, что он тут ни при чем.

— Раз вы так ставите вопрос, то дело за мамой.

— За мной? — удивилась Кристина. — Ты о чем?

— Я сделал тебе предложение. Тогда в парке. Ты так мне и не ответила. Оно еще кстати в силе.

Кристина посмотрела на детей и на Роба.

— Вы решили поставить вопрос ребром?

— Мама, — Сабрина улыбалась, — почему ты не отвечаешь?

— А мне никто не делал предложение. 25 лет назад не считается.

— Мама, — Карлос подошел к родителям с одной стороны.

— Да, мама, — Даниэль подошел с другой стороны.

— Папа, очень хочется увидеть, как ты будешь делать предложение, — Виктория присела на диван рядом с Сабриной. Они смотрели на Кристину и Роберто, рядом с ними стояли Даниэль и Карлос.

— Да, папа, очень хочется увидеть, — произнес Карлос, — научи, как это делать.

— Покажи нам, папа, — произнес Даниэль.

Сабрина и Виктория ахнули.

На глазах у Роберто выступили слезы.

— Даниэль, Карлос, — он не смог больше ничего сказать.

Кристина позволила детям обнять отца. Роберто обнимал детей. Взрослых мужчин. Он не видел, как они росли, но он ни за что не пропустит все остальное.

— Мама, — Даниэль позвал Кристину, — иди к нам.

Сабрина заплакала, она все поняла. Вот почему Роберто пришлось рассказать Виктории о том, что он неродной отец. Это все объясняло.

— Девочки, — Роберто позвал Викторию и Сабрину, — идите к нам. Мы все одна семья.

В доме наконец-то раздался смех и наступила тишина. Долгожданный мир и покой ступили на порог. Счастью позволили войти в дом.

Ночь опустилась на город, позволяя всем немного отдохнуть…

Месяц спустя.

Кристина открыла дверь, на пороге стоял Херардо. Женщина позволила ему войти в дом.

— Извини, что я без предупреждения, — он с трудом прошел в комнату.

— Ничего страшного, — сказала Кристина.

— Ты куда-то торопишься? — он увидел, что она в руках держала сумочку.

— Я могу не на долго задержаться, — она видела, как тот сдал, казалось, что за этот месяц он постарел на несколько лет.

— Я постоянно думаю о том, почему до сих пор живу. Почему бог не забирает меня.

— Херардо, вы извините меня, я не хочу это слушать.

— Я тебя понимаю. Я не на долго, — он протянул ей папку.

— Что это? — спросила Кристина.

— Возьми. Я переписал фирму на Даниэля и Карлоса.

— Нам ничего не нужно от вас.

— Пусть они сами решат, что с этим делать.

— У вас есть сын. Пусть он распоряжается тем, чем так жаждал завладеть Алехандро.

— У Николаса свое наследство. Он никогда не претендовал на это. Стройка — это не его. Он просто присматривал за Алехандро.

— Мне все равно, — сказала Кристина. — Честно, мне ничего от вас не нужно. Мои детям тоже. У них есть отец. Они взрослые мальчики. Они в состоянии сами найти свою дорогу. Тем более это у них неплохо получается. Роберто вводит их в курс дела.

— Вы счастливы?

— Да. Моя семья счастлива. Я вас прошу — оставьте нас в покое.

Херардо положил папку на диван и направился к выходу.

— Ты права. Извини, что я тебя побеспокоил. Пусть Даниэль и Карлос решат сами.

— Если в так считаете, я передам им эту папку, но ничего не обещаю.

— Ты не держи на меня зла, — попросил Херардо. — Я знаю, что не в состоянии искупить свою вину. Вину Алехандро.

— Херардо, — Кристина коснулась его руки, — я нашла свое счастье. Может быть, вы даже помогли мне. Если бы я в тот день не вышла на улицу. Если бы меня тогда не сбил Алехандро, меня вообще бы не было в живых. Я поняла одно, что ничего не происходит просто так. Все имеет причину. Мне было тяжело. Многое потеряно, утрачено. Но очень многое я приобрела. Ни за что бы я не отказалась от своей дочери. Я благодарна богу за встречу с Рафаэлем. Мне пришлось пройти долгий путь, чтобы вновь стать любимой. Что я могу сказать?

— Что сказать мне?

— Я не знаю, Херардо. У каждого свой путь. Наши судьбы переплелись так тесно, сейчас наши дороги расходятся. Я все плохое оставляю на этом повороте. Сделайте и вы также. Попробуйте жить, не оборачиваясь на прошлое.

Херардо, сгорбившись направился к машине. Что он мог сказать Кристине? Как забыть и начать жить по-новому, когда его жизнь кончена. У него ничего не осталось. Он возвращался в свой пустой дом. Никто его там не ждал. Все, к чему он стремился, пытаясь научить сына осознавать свои ошибки, привело к краху. Он сам заставил своего сына стать жестоким, поселив в его душе злость. Позволив себе усомниться и поверив тому, что увидел, Херардо погубил самого себя. Одно радовало его, что Кристина смогла пойти дальше, переступить через прошлое. Карлос приезжал к нему, но эти встречи становились все реже и реже. Зато каким он стал — уверенным, спокойным, счастливым. Возвращаясь к портрету, Херардо хотел уничтожить его, чтобы стереть со своей памяти все было, но рука не поднималась, он стал для него напоминанием, страшным, ярким, живым. Херардо часами сидел у него, то, что ранее делал его сын, теперь стало его привычкой. Теперь ему приходилось жить с осознанием того, что он собственноручно убил собственного сына. Его кошмар стал реальностью — он считал сына убийцей, тем самым подтолкнув его к этому. Херардо зашел в дом. Эхо его шагов разнеслось гулким звуком по пустым коридорам и комнатам…

Рамона зашла в кабинет Роберто. Она попросила рабочих навести там порядок, заменить всю мебель, все переделать. Она открыла окно и раздвинула шторы, позволяя ветерку прогуляться по комнате. Ей ужасно хотелось, чтобы сейчас вошел Роберто и сел в свое кресло, но она понимала, что этого уже никогда не будет. Стараясь удержать сына возле себя, заставив его жить по своей указке, она потеряла его. Она утратила его веру. Нет. Это произошло не сейчас, а давным-давно, когда она переступила черту, оговорив человека. По ее ошибке погиб неизвестный человек. Возможно, Роберто с Кристиной и простили ее, но пустить ее в свою жизнь, она не захотели. Могла ли она их осуждать? Рамона присела напротив кресла Роба. Слезы покатились по ее щекам. То, что пророчил ей Роберто — случилось — она осталась в одиночестве. Порой к ней заходила Палома, еще реже забегала Виктория. Девочка, которую воспитал Роберто, как свою собственную дочь в то время, как его собственных сыновей воспитывали другие мужчины. Она никогда не сможет себе этого простить. Ее представление о жизни было разрушено, оно оказалось иллюзией, ничего не стоило. Сказать — как же она ошибалась, было бы слишком просто. Теперь ей предстояли жить вдали от своих родных и самых близких людей. То, чего она так страшилась — настигло ее, она осталась одна в окружении слуг. Дом, который она считала крепостью оказался никому не нужным. Даниэль и Карлос даже не ступили на его порог. Ее внуки не желали видеть ее. Это было их право. Она сама заслужила такое отношение. Рамона искренне была благодарна Паломе за то, что не бросала ее, звонила, заезжала. Чужой человек — стал ближе, чем ее родной сын. Да и близостью это было сложно назвать. Палома просто взяла на себя ответственность за нее, хотя могла этого и не делать. Вот так, унижаешь человека, и даже не знаешь, что именно в старости ты будешь от него зависеть…