Кристина подошла к нему, приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его. Роберто сжал в объятиях, ответив на ее поцелуй.

— Я могу тебя удивить, — сказал он, смотря на ее сверху вниз, потом взял под руку и повел наверх. Кристина не понимала. Она помнила, что дом был пуст. Каково же было ее удивление, когда в спальне перед ее взором предстала большая кровать. — Ты же не против, чтобы в этой комнате была наша спальня?

— Роб, когда ты успел? — ахнула Кристина.

— Когда хочешь, когда желаешь — находишь и время, и возможности, — Роб потянул ее платье вниз.

Кристина перешагнула через него. Момент стыдливости давно прошел. Она потянулась к его рубашке и стала ее расстегивать. Раздевать мужчину — это было новое старое забытое ощущение. Снова быть вместе, не оглядываясь, не опасаясь, имея на это полное право, Роб и Кристина полностью отдались своим чувствам…

Виктория и Даниэль зашли в дом. Он привез ее в дом, где он вырос.

— Так вот, где вы жили. Уютно, — заметила девушка.

— Да, — Даниэль оглянулся, поставив чемодан. — Я так соскучился по дому. Только сейчас это понял. Пойдем, — он обнял ее, — я покажу тебе наше жилище. Так странно быть здесь, когда нет ни папы, ни мамы.

— Твой отец, он счастлив за тебя, — Виктория коснулась его щеки. — Пусть он не с нами, но я думаю, что ты всегда будешь под его защитой. Мы здесь проведем неделю?

— Да. Только ты и я.

— Так здорово. Я почти никогда не уезжала из дома. Мы не путешествовали, а самой или с друзьями, как-то не хотелось. А вот с тобой, — она прижалась к нему, — я поеду куда угодно, только бы быть рядом.

— У нас все с тобой впереди, — пообещал Даниэль. — Я тоже нигде не был. Учился, сразу работать пошел. Мама всегда была против того, чтобы я куда-нибудь уезжал. Она всегда переживала за нас с Сабриной. Я ведь в тайне от них подал документы на конкурс и выиграл.

— Боюсь даже представить, если бы ты не решился на это. Тогда мы с тобой бы никогда не увиделись.

— Нет. Все равно наши с тобой дороги пересеклись бы, — уверенно сказал Даниэль. — знаешь, мне до сих пор непонятно, что случилось с мамой. А Роберто, он все взял на себя, даже не дал толком поговорить с мамой. Они так странно себя вели весь вечер.

— На папу это похоже — все решать. Он всегда так делал, — продолжила Виктория. — Они весь вечер были парой, отбросив все сомнения. Не обращая внимания на взгляды, на пересуды.

— Тебя это не смущает?

— Что о них будут говорить? Нет. Разве ты против? — Виктория немного напряглась.

— Не то, чтобы против, мне непонятно, ведь Роберто еще женат на твоей маме.

— Ты не заметил, что мама пришла с Мануэлем. Они теперь вместе, и я очень за них рада.

— Вот это мне и непонятно. Официально ведь они еще не развелись.

— Даниэль, разве это так важно. Успеют они еще все оформить. Не будь таким принципиальным. Поверь, никто из моих родителей уже не вернется к тому, что у них было. Расставшись, они вздохнули свободно. Теперь им стало проще. Папа, он как будто бы, даже не знаю, как это правильно сказать, ожил что ли.

— Роберто сильно изменился.

— Думаю, что он всегда был таким, только именно таким мы его не знали. Зато вот бабушка — она узнавала папу. Я несколько раз ловила ее взгляды. Жаль только одного, она против их отношений.

— Рамона не сможет им помешать, как не получилось у нее с нами. Тем более, что мы не позволим ей сделать этого. Я хочу видеть маму счастливой. У них с папой были хорошие отношения, но, чтобы она вот легко себя чувствовала, чтобы сияли ее глаза, чтобы она наслаждалась жизнью. Я никогда не видел, чтобы моя мама танцевала. А встретив Роберто, она научилась любить жизнь.

— Бабушка непредсказуема. Она всем навязывает свое мнение. Боюсь, как бы у отца не начались проблемы с разводом.

— У твоего отца достаточный штат юристов. Кстати, ты можешь ему помочь. Рамона не в силах будет заставить Роберто жить так, как хочется ей.

Виктория присела на диван.

— Прав был папа, когда сказал, что можно уехать на край света, но невозможно убежать от своих мыслей. Мы здесь, в другом городе, вдали от всех своих родных, а все равно думаем о них. Переживаем.

Даниэль чуть склонил голову.

— Мы переживаем и волнуемся за тех, кто нам дорог, — он присел рядом с ней, убрал волосы за ушко. — Но ты права, — он поцеловал ее в шею, — нам надо на время забыть обо всех и всем. Просто наслаждаться этими днями. Нашим медовым месяцем.

— Всего неделя, — напомнила Виктория.

— Неделя. Но какая. Она останется в нашей памяти навсегда…

Карлос смотрел, как Сабрина убирает со стола. Он думал о Кристине. Ему безумно хотелось поговорить с ней, но Роберто ни на минуту не оставлял ее одну. Словно защищал, оберегал. Что же произошло? Что они такого узнали?

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросила его Сабрина.

— Хочу забыть, но не получается. Вроде бы ничего страшного. Все закончилось хорошо.

— Ты прав, — Сабрина присела за стол. — От мыслей никуда не денешься. Хочется забыть, Ане получается.

Карлос присел напротив нее. Он ведь знал, что Сабрина не родная дочь Кристины, но не мог сказать ей об этом. Ведь тогда ему нужно сказать, почему Кристина открыла ему правду. Сейчас еще нельзя. Еще не пришло время.

— Кристина была такой радостной, — задумчиво произнес Карлос.

— Ее глаза так сияли, я знаю маму, она умеет радоваться, но сегодня все было по-другому. В нашем доме часто проходили вечера, но мама и папа никогда не танцевали, словно не любили, не умели, не могли. А сегодня, я увидела ее с другой стороны. Что она обычная женщина, которой тоже хочется быть любимой. И кто бы что бы ни говорил, Роберто ее любит, как и она его. Я не видела, чтобы мама целовала папу, а тут при всех она позволяла это Роберто.

— Думаю, что Роберто и не собирался ни у кого спрашивать разрешение.

— Они вели себя так, словно…

— Муж и жена, — закончил за нее Карлос.

— Вот именно. Когда они вновь вернулись в церковь ив стали рядом. Как будто бы родители.

— Но они и есть родители.

— Я подумала об отце. Мама никогда не любила его как мужчину. С Роберто же ведет себя по-другому.

— Не надо, Сабрина. Не думай о том, чего не могло бы быть. Не обвиняй Кристину в вольном поведении. Мы же понимаем, да и ты сама говорила, что с Рафаэлем они были просто друзьями, хоть и являлись супружеской парой.

— Я головой это понимаю, а сердце болит, что папа…

— Он был счастлив с Кристиной по-своему.

— Возможно ты прав. Они так решили. Это был их выбор. Только мне очень жаль отца и маму, — в этот момент Сабрина подумала о Луз.

— Мне жаль всех, — Карлос сжал ее руку. — Но не будем оглядываться, поверь, впереди нас ждет только радость.

— Да, я знаю, я очень благодарна маме, — в этот раз Сабрина уже говорила о Кристине. — Она самая лучшая. Она любит нас. Тебя. Ты стал нашей семьей.

Карлос кивнул. Он и есть их семья. Кристина его настоящая мать. Сабрину же просто воспитала, но она никогда не обделила лаской.

— Думаю, что скоро и Роберто станет частью нашей семьи, — прошептала Сабрина. — Честно, я очень хочу, чтобы мама была счастлива. А Роберто, это именно тот мужчина, который способен это сделать. Только я не могу не думать о папе. Он тоже заслуживал счастья.

— Все его заслуживают, те, кого мы знаем, и даже те, о ком не имеем понятия. Как бы прискорбно это не звучало, извини меня сразу, но думаю, что сейчас твоему отцу было не очень комфортно. Кристина, встретив Роберто, не смогла бы более оставаться с Рафаэлем. ТЫ же это понимаешь?

— Не знаю. Может быть, она бы вообще не позволила себе никаких отношений.

— А было ли это правильным?

— Не знаю. Нельзя строить свое счастье на несчастье другого.

— Да, мы все любим говорить эти слова, но жизнь устраивает нам испытания, мы совершаем поступки, о которых можем потом сожалеть. Кому-то наши действия приносят разочарования. Следовать, поступать и жить — это все разные вещи. Мы живем сегодня. Я не верю, что ты была бы согласна с тем, чтобы Кристина и Рафаэль продолжали изображать счастливую семью. Роберто и Палома расстались.