Рамоне не нравился этот новый Роберто. Как вообще такое могло произойти. Ну подумаешь, нанимала она детектива, но чтобы вот так изменился ее сын, этого она не ожидала.

Роберто нашел способ воздействовать на мать. Так просто. Почему он раньше не думал об этом. Да потому что раньше он ничего этого не видел. Жил мечтами и фантазиями. Верил в любовь. Любовь. Такое короткое слово, но сколько всего оно в себя включает боли и разочарования. И так мало счастья и радости. Брак возможен и не только по любви, и Роб этому доказательство. Наверху его ждет его молодая жена. Жена. Он поднялся наверх, зашел в свою спальню, закрыл дверь на ключ. По дороге видел, что дверь комнаты матери не совсем закрыта. Она ждала, куда же он пойдет. Его мать хотела быть в курсе всего. Ждала подтверждений. Она их получит. Палома сидела на кровати, прижав одеяло к груди.

Роберто совершенно не обращал на нее внимания. Раздеваясь, он бросал вещи на пол, как будто торопился. Лег в кровать.

— Ты женщина, я мужчина. Все естественно. Не трясись, как девочка, — ни слова одобрения, ни слова поддержки. Холод в словах.

Палома прижала руки ко рту. Такую жизнь она себе выбрала…

Утром Рамона пила кофе и размышляла. Она знала, что молодые провели ночь вместе. Что рано утром Роберто спустился в кабинет и уже пару часов там работает. Палома спустилась только что. Ее вид был немного помят.

— Тебе удалось поспать? — Рамона сама себе удивилась — ее вопрос был бестактен.

— Я, да, — Палома растерялась. — Все в порядке, — Палома постаралась взять себя в руки.

— Доброе утро, — Роберто сел на свое место. Он не обратил внимание ни на мать, ни на жену. Молча стал пить кофе, читая газету. Их фото с Паломой было на первой полосе. Да. Мама постаралась. Рамона попыталась завязать беседу, но Палома односложно отвечала на вопросы, Роберто же не хотел ни с кем разговаривать. Остаток завтрака прошел в полной тишине

Никого не предупредив, Роберто уехал в офис. Холод в глазах остановил Рамону задать ему вопрос. Рамона не понимала всей ситуации. С одной стороны она хотела, чтобы сын женился на Паломе, с другой — он стал отдаляться от нее. Каждый день пропасть только росла между ними. Но теперь был мостик, который связывал их — это Палома. Его жена. Он будет возвращаться домой, что бы не было, он всегда будет возвращаться домой.

Винсенте снимал гипс. Кристина с трепетом ждала момента, когда она наконец-то сможет встать на ногу. Алехандро наблюдал за всем процессом. Теперь он не появлялся у нее каждый день в комнате. Августа же наоборот стала заходить к ней. В основном она молчала. Кристина же что-то говорила. Рассказывала о своих родителях. Говорила о учебе. Иногда Августа отвечала. Правда о Роберто Кристина не говорила. Она боялась. Боялась самой себя. Боялась, что он скажет, узнав, что с ней произошло. Примет ли он ее назад. Желание бежать и как можно скорее теплило ее надежду на спасение. Приходил Бруно и уводил Августу. Кристина оставалась одна. Пустота окружала ее. И вот сейчас, когда ее нога без гипса — она сможет бежать. Бруно внимательно следил за ней. Он стоял в дверях, как надзиратель, казалось, что он читает ее мысли.

— Ей надо будет давать возможность выходить на улицу, — Винсенте вытирал руки полотенцем.

— Я смогу ходить? — Кристина испугалась, а вдруг что-то не так.

Бруно подошел, помог встать. Кристине были противны его прикосновения, но по-другому ничего бы не вышло. Она впервые оперлась на ногу. Но нога ее не слушалась. Бруно держал ее крепко за талию.

— Думаю нужен костыль, — предложил Бруно.

Алехандро задумался.

— Винсенте, она не навредит себе, опираясь на костыль? Если упадет? Может же потерять ребенка.

Надежда Кристины на побег стремительно таяла.

— Я не упаду, — Кристина чуть не заплакала. — я не упаду. Я хочу ходить.

— Я помогу, сеньор, — Бруно улыбнулся про себя, его руки еще были на талии у девушки.

Алехандро молчал. Винсенте понял, что ему нужно уходить. Больше Алехандро ничего не скажет. Бруно же все еще поддерживал Кристину. Она попыталась делать шаг, с трудом, но ей все-таки удалось. Конечно, не сразу, но через недельку она попробует убежать. С сегодняшнего дня она начнет разминать ногу.

Бруно наблюдал за ее попытками двигаться самостоятельно, без его помощи. Опиралась теперь на подоконник. Она сильная. И обязательно предпримет попытку убежать. Это видно по ее глазам. Ну что ж посмотрим.

Все меняется и серый день сменяется другим, таким же. Ждем маленького лучика света. Маленькой надежды, что может быть сегодня что-то может измениться. Порой при ярком солнце тускнеют краски дня. Порой при хмуром небе — видим яркое солнце.

Бруно не пришлось долго ждать, ведь прошла уже неделя, и она немного освоилась. Он читал газету внизу. Кристина спустилась по лестнице. Еще утром, когда она как бы споткнулась, и он ее поддержал, она вытащила у него ключ от ее комнаты. Теперь она могла спускаться самостоятельно. Видимо каждый день в своей комнате разминала ногу в течение всей недели, после того как ей сняли гипс. Он разрешил ей выходить из комнаты, но находиться у него на глазах. Кристина думала, что он утратил бдительность, как же она ошибалась. Просто Бруно стало скучно, вот он и перестал запирать ее дверь в те дни, когда знал, что Алехандро не приедет. Ведь узнай его хозяин об этом, беды не миновать. Бруно притворился, что спит. Газету положил на колени. Из-под прикрытых век видел, как Кристина крадется к входной двери. Ну и что дальше. Не сможет она выбраться. Ей просто некуда идти. Дверь закрыта. Кристина попыталась ее открыть, но безрезультатно. Оглядевшись, направилась к окну. О, Бруно улыбнулся. Он не сомневался, что эта девчонка отважна. Кристина тихо старалась открыть окно.

— Может помочь, — тихо на ухо прошептал Бруно, он неслышно подобрался к ней. — Куда это мы собрались?

Кристина вскрикнула от испуга.

— Сеньорита, верните ключ от комнаты, — Бруно уже улыбался во весь рот, он не касался ее, но как же приятен был ее запах. Он дурманил его. Сводил с ума. Но еще больше его заводило то, что она полностью находится в его власти. — Тебе от меня не скрыться.

Кристина не хотела отпускать ручку окна. Она просто не могла, до боли сжала пальцы. Вот там, за окном, за хрупким стеклом ее свобода. Но как бы не было хрупким стекло — верный пес своего хозяина сторожит ее. И Кристина поняла, что он знал, что она предпримет попытку сбежать. Что это доставляет ему удовольствие, что веселит его. Конечно же. Какая она дура. Ведь ему здесь скучно — находиться в компании двух странных женщин.

— Ты хочешь, чтобы я сам проводил тебя наверх? — Бруно положил ей руки на талию. Чуть сжал. Насколько же она хрупка, нежна, но в то же время сколько в ней силы и желания жить. — Может мне тебя отнести наверх, в твою комнату.

Кристина закрыла глаза, все ее существо кричало, душа рыдала, но она ничего не сказала. Отпустив ручку окна, она медленно расцепила его пальцы, отбросила его руки. Повернулась, прихрамывая стала подниматься по лестнице. Не доставит она ему такого удовольствия. Играть с ней в кошки мышки. Она не оставит попытки сбежать, но теперь будет умнее.

Рафаэль зашел в палату к жене. Его Луз лежала, как будто бы спала, но этот сон был обманчивым. Вокруг столько аппаратов, трубок. Он присел рядом на стул. Взял жену за руку. Целовал пальцы. Всегда такие теплые, отзывались на каждую его ласку. Сейчас же были холодны и безжизненны. Боль. Как же больно жить, дышать. Но там, внутри Луз зреет новая жизнь. Это маленькое чудо. Ради этого стоит жить. Рафаэль впервые за эти недели улыбнулся. Пусть это будет дочка. Девочка с яркими глазами. Черными волосами, волной ниспадающими на плечи. Его счастье и надежда.

Винсенте зашел в палату тихо. Рафаэль. Он видел, что горе посеребрило виски еще молодого человека. Это добавило ему уверенности, что только Луз держит его здесь. Он понимал, что, если с ней будут происходить неприятности, Рафаэль будет терять свою силу. Терять свою жизнь. И впервые за столько времени, Винсенте почувствовал уверенность.