Алиса поспешно пыталась натянуть трусики, но тонкая ткань тут же прилипла к мокрой коже, скрутилась и никак не хотела расправляться. Галед, шумно фыркая, окунулся, смывая ил, и тоже выбрался на берег.

– Что ты там прячешь? – усмехнулся он, проходя мимо Алисы. – Ничего же еще не выросло.

– Неприлично разгуливать нагишом! – не выдержала Алиса, заливаясь краской.

– Это тебе тоже мама сказала? – засмеялся Йолрик и, запрокинув голову, глянул на Алису. – В разных мирах свои правила. У вас неприлично, а у нас естественно.

Алиса разозлилась и сразу перестала стесняться. Спокойно натянула трусики и майку и села на песок, рядом с Йолриком.

– Я здесь очутилась только вчера! – возмущенно сказала она. – Я не привыкла! А ты только и делаешь, что издеваешься.

– Я не издеваюсь. – Он улыбнулся и мотнул головой, как пес, отряхивая воду с волос. – Я удивляюсь.

Мимо них к воде снова прошел Галед и принялся стирать рубашку. Алиса случайно глянула на него раз, другой, потом, уже намеренно, третий. От любопытства она даже забыла, что пялиться неприлично. Что-то с ним было не так, но что, Алиса никак не могла понять. А когда неожиданно поняла, то так удивилась, что тут же спросила у Йолрика:

– Галед разве не дяденька?

Тот глянул на приятеля, полоскавшего рубашку, потом недоуменно – на Алису:

– А… ты имеешь в виду, что у него между ног ничего не болтается?

Алиса тут же пожалела, что спросила, но Йолрик продолжил, не заметив ее смущения:

– Орки устроены немного иначе, чем люди или эльфы. Хотя нет, устроены так же, просто половые органы у них защищены складками кожи. У Галеда есть все, что полагается, только под кожей в паху.

Еще никто при Алисе не рассуждал о половых органах. Нет, у нее были современные родители, и она знала, откуда берутся дети, но без подробностей. И теперь у нее покраснели даже уши. Хорошо хоть, Йолрик не обернулся, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его пояснения. Чем-чем, а впечатлением от своих слов Йолрик, похоже, никогда не интересовался.

Обсохнув, Йолрик ушел к лагерю, а Алиса осталась на берегу, наблюдая за Галедом. Под темно-серой, шершавой кожей орка играли мускулы, и Алиса завороженно смотрела, как напрягаются и перекатываются мышцы груди и рук, когда он выжимал рубашку. Наконец, Галед закончил стирать, встряхнул рубашку и вышел из воды. Алиса подобрала свою одежду и пошла за ним к лагерю.

Йолрик, голый по пояс, искал что-то в мешках, а Галед повесил на ветку рубашку и, не потрудившись одеться, занялся похлебкой. Делать Алисе стало нечего, и она достала из ранца учебник по литературе.

Где-то на середине рассказа о Тёме и Жучке она обнаружила, что Галед заинтересованно разглядывает книжку через ее плечо.

– Какие странные буквы, – сказал Галед, когда она обернулась. – Что за язык?

– Тот же самый, на котором мы разговариваем, – Алиса подумала, что Галед не умеет читать, просто не знает букв и снисходительно пояснила: – Русский.

Галед озадаченно глянул на своего спутника.

– Мы говорим на общем, – покачал головой Йолрик. – Русского я не знаю. Даже слова такого не слышал.

– Как же не знаешь, если ты на нем говоришь?! – возмутилась Алиса. – Я никаких других языков не учила, только английский немного. Я точно знаю, что говорю по-русски, и ты тоже, раз отвечаешь мне.

– Нет, – Йолрик уже оделся и теперь расчесывал пальцами волосы, завязывая их в сложный узел на затылке. – Будь это так, Галед смог бы прочесть твою книгу. Он читает на общем.

– Буквы ни на что не похожи, – сообщил Йолрику Галед. – Я таких не видел.

– Ну и что? – упрямо заявила Алиса. – Может быть, вы просто пишете по-другому. Слова те же, что и у нас, а буквы свои.

– И слова другие, – покачал головой Йолрик. – Ты не осознаешь, что говоришь на другом языке. Общий язык потому и называется общим, что его понимают все.

– И его не надо учить? – удивленно переспросила Алиса.

– Нет. Если вообще умеешь говорить, то говоришь на общем, правда, только в тех мирах, где есть врата. А вот читать и писать придется учиться.

Мысль о том, что она говорит на каком-то чужом языке, так поразила Алису, что она уже не могла сосредоточиться на Тёме и Жучке и убрала книгу в ранец.

– А другие языки ты знаешь? – помолчав, спросила она у Йолрика.

Тот кивнул, изучая содержимое своего заплечного мешка.

– Много?

– Несколько, – отмахнулся Йолрик. Алиса все никак не могла понять, почему он то отвечает на ее вопросы откровенно и подробно, а то и вовсе не отвечает.

– А почему же ты говоришь на общем, а не… по-эльфийски, например? – подумав, Алиса задала, как ей казалось, каверзный вопрос.

– С кем же мне здесь говорить? – рассмеялся Йолрик. – Ни ты, ни Галед меня не поймете.

Йолрик отложил свой мешок и принялся копаться в том, что носил Галед. Тот молча следил за ним пару минут, а потом поднял выпавший из мешка сверток, вынул из него какой-то предмет, похожий на нож, и протянул Йолрику.

– О, спасибо, братец, – Йолрик жестом подозвал Алису и показал ей странный нож. На самом деле, даже два ножа, скрепленных посередине. Алиса назвала бы эту штуку ножницами, но у нее не было колечек для пальцев. Хотя Йолрик и без колечек ловко ими щелкал.

– Зачем это? – насторожилась Алиса.

– Подстрижем тебя под мальчишку, – усмехнулся Йолрик.

– Может, не надо? – засомневалась Алиса. Ей вдруг стало жалко свою косу, хотя совсем еще недавно она пыталась уговорить маму, чтобы та разрешила ей сделать стрижку каре, как у Ленки. – Может, просто в хвост связать или в узел, как у тебя? Ты же носишь длинные волосы.

– Я взрослый, – покачал головой Йолрик. – Мальчишек стригут коротко.

Алиса вздохнула и встала так, чтобы Йолрику было удобно. Ножницы защелкали, и русые пряди упали на траву.

Галед собрал их и, связав в кольцо, убрал в мешок. Алиса проводила их взглядом, с ужасом подумав о том, что скажет мама, когда увидит, что она постриглась, да еще таким варварским способом.

– Все, – сказал Йолрик, толкнув Алису в спину.

Алиса потрогала не достающие теперь даже до плеч волосы.

– А челку?

Слишком длинные спереди пряди падали на глаза, мешая смотреть. Йолрик щелкнул еще пару раз.

– Готово. Можем идти.

Он вернул ножницы Галеду. Тот уже вынул из мешка что-то вроде свитера, связанного из грубых толстых ниток, с широким вырезом на груди. Надел его и теперь застегивал на шее кожаный ремень с выжженными на нем незнакомыми Алисе знаками.

– Зачем это? – спросила она у Галеда. – Похоже на ошейник.

– Ошейник и есть, – кивнул тот. – В этом городе рабы носят ошейники.

– Это ужасно! – возмутилась Алиса. – Как ты можешь подчиняться таким варварским правилам?

– Может и не подчиняться, – фыркнул Йолрик. – Но тогда его постоянно будет останавливать городская стража. А мне придется все время показывать купчую.

Быстро поели жидкой похлебки из крошечной птички и сушеных овощей. Алиса в этот раз взяла пример с Галеда и выпила бульон, а пряди разварившегося мяса и овощную кашицу выловила пальцами. Быстро собрали вещи и двинулись в путь.

Время близилось к вечеру, и Йолрик заметно торопился.

– Почему надо так спешить? – недовольно спросила Алиса, пытаясь поспеть за широко шагавшим по хорошей утоптанной тропе Галедом.

– В город надо попасть до заката. После ворота закроют.

– Ну и что? И пускай закрывают. Переночуем в лесу.

– В этом лесу ночевать нельзя, – мрачно буркнул Галед. – Если, конечно, хочешь наутро проснуться.

– Почему?

– Опасно.

– Оборотни съедят?

Галед фыркнул в раздражении, а Йолрик, легко шагавший впереди, засмеялся.

Алиса уже начала замечать, что смеялся он совсем не над тем, над чем обычно смеются люди. Конечно, иногда он подшучивал над ней или Галедом, но чаще всего он смеялся тогда, когда ничего смешного и не было. И вообще, Йолрик не злился, не обижался, не ворчал, как Галед, не ругался, и даже не повышал голос. А когда что-то шло не так, как он бы хотел, он смеялся.