Не успела я ответить, как мы свернули в право. Я едва уцепилась за руку Деда, и нас закрутило временным потоком и выплюнуло на главной площади Лондостима.

Изначально мощного запаса силы Зевса хватило, чтобы устроится с комфортом. Он заинтересовался наукой. Потом педагогикой. И вскоре открыл гимназию для одаренных детей. Дело пошло хорошо. Скоро поступить туда стало считаться престижным. И мистер Джон Стимбулл – Паровой Бык, как его теперь называли, свёл короткие знакомства с высшим обществом Лондостима. А я, понимая, что сразу уговорить его вернуться домой не удастся, закончила курсы рисунка по стеклу…

Мир этот казался мне каким-то плоским, двухмерным. Мне было неинтересно, но бросить Деда нельзя! Я покорно ждала, когда ему надоест. Я была без крыльев и мне даже пару раз делали предложение. Очень хорошие партии.

– Что ж остановило?! – раздраженно буркнул Тони.

– Только опыт!

Она разгладила платье на коленях и продолжала:

– Несколько безуспешных попыток вернуть Венценосного обратно я все же предприняла. Но всякий раз получала решительный отказ.

Через пять лет за нами примчался Хромой Механик. Я сразу поддержала его:

– Домой пора, Деда! Я соскучилась.

– Но Ге нужно посмотреть Город! Да?!

Зевс и раньше морально подавлял сына. А теперь он просто провёл его экскурсией по Лондостиму, с посещением завода живых механизмов, прокатил на аэротакси, а вечером за кружкой темного нефильтрованного пообещал устроить инженером-разработчиком на производство паровых турбин.

С той поры сынок пропал с горизонта. Но, говорят, Мастер Ге Фест дослужился до Главного Механика Лондостима. Изобретает Вечный Двигатель.

После приезда сына Зевса, казалось, заскучал. И пудинг не сладкий, и кофе не крепкий… Паровой Бык уехал в путешествие по Йоркширстиму, а вернулся с купчей на землю.

В живописном уголке, на зеленом холме была быстро построена усадьба. Я написала по его просьбе серию нежных витражей с павлинами и звёздами – в спальню. Мебель и декор были барочно-эклектичными, но подобранными с любовью. Зевс скупил самые модные произведения искусства и построил стеклянный зимний сад. Оранжерея занимала метров двести! А сам особняк был полностью модернизирован по последнему слову техники!

Каждая мелочь была задумана и выполнена хозяином с удивительным пристрастием, я только гадала, кто станет хозяйкой?!

Весенним утром Дед вручил мне запечатанное письмо со словами: лети, добрый Ангел, отдай его той, кому принадлежит мое сердце. Не могу больше. Так одиноко без неё.

Я вернулась на Олимп.

– Гера вся в делах! Записывайся на приём, – сказала нимфа секретарша, не пустив меня даже на порог покоев Госпожи, – ближайшая дата… через неделю!

– Погоди, милая, ты не догнала?! У меня послание от Венценосного. Пропусти. И я, так и быть, умолчу о твоей оплошности.

– Без очереди пускать не велено! Они, по-твоему, чего ждут?! Суда, совета и помощи Царицы Олимпа.

Внушительная очередь тянулась вдоль стены, спускалась по ступеням храма и терялась внизу, в облаках.

– Следующий!

– Мне назначено на полдень! – вышла вперёд Немезида. Все почтительно расступились перед богиней правосудия, пришедшей на консультацию.

– Я только спросить! – прошмыгнула я следом за невозмутимой посетительницей, не слушая рёв рассерженной толпы.

– Здравствуй, Немо! Прокатился решительный голос Царицы над нашими головами. И тут Гера заметила меня.

– О! Ирида! Одна?! С чем пожаловала?

– С письмом от Громовержца, моя госпожа.

Она сломала печать и пробежала глазами десяток строчек.

– За чем ты пришла, глупая девчонка? Я посылала тебя вернуть Государя на Олимп! Я сама вершу дела мира с момента его отсутствия. Да, я устаю. Но мир мне не безразличен, как ему! Я не готова бросить мир на произвол судьбы и поехать к супругу, которому вздумалось стать человеком! Он пишет, что просит меня начать все с начала и прожить с ним недолгую, но яркую земную жизнь. И вместе отойти в Вечность! Как по мне, так это блажь. А то, что он предлагает посадить на трон вместо нас Диониса и вовсе маразм! Мир будет им ввергнут в пучину безумия от Олимпа до Аида. Я не могу пойти на это! Да, я тоже Зевса люблю. Но скучать по нему мне некогда. Дел полно! Так что пусть сам возвращается назад. Так и передай.

Ответ я чиркнула на обороте.

Вернувшись не солоно хлебавши, я даже не стала убирать крылья. Думала, отдам ответ – Зевс ещё что-нибудь напишет, подарок пошлёт. Гера и смягчится. Как всегда!..

Дед был в оранжерее, возился с орхидеями. Мне впервые показалось, что он как-то сдал …

– Ириска пришла! – сказал он, улыбаясь, – А где же мой Герунчик?! Капризничает?

– Вот ответ… написала на обороте.

Дед глянул на своё письмо, потом вытер руки о штаны, достал монокль из жилетного кармана и стал читать.

А читать там было нечего. Занятая Владычица Олимпа начертала всего две буквы.

– Подойди, посмотри молодыми глазками! Тут написано NE или … NO?

– NO.

– Повтори, что?! – взвыл Зевс, побагровев, – ЧТО?!

Показалось, что Дед может меня ударить. Вот она, судьба дурных вестников!

– NO, – прошептала я, закрываясь руками и крыльями.

– Вы сговорились! Я-то думал, старый дурак, что Гера меня любит! Ну, хорошо!

Зевс громко расхохотался. Я никогда не видела Деда в гневе. Это было страшно, хоть он сейчас и был наполовину человеком. Стекла оранжереи мелко задрожали от его нехорошего смеха, и у меня все внутри похолодело.

– Надо бежать прочь из зимнего сада, – мелькнула мысль, я кинулась к дверям. Но град стеклянных осколков все же накрыл у самого выхода. Только крылья и спасли!

Над Йоркширстимом впервые за всю его историю собралась гроза. Небо стало чёрным. Тучи клубились сильнее, чем в ночь Выжималки. Гром потряс окрестные холмы, и молния невероятной силы ударила в прямо в крышу роскошного дома. Вторая вошла в оранжерею, как нож в масло. Но пожара, к счастью, не возникло. Потому что сильнейший ливень обрушил вниз целый водопад. В наэлектризованном воздухе запахло озоном.

Когда первый испуг прошёл, я поспешила обратно. Ничего Дед мне не сделает! А ему самому грозит опасность, если он рискнёт в одночасье израсходовать всю оставшуюся магическую силу. Тогда он станет совсем человеком, достойным пожилым джентльменом, начнёт старится и умрет в конце концов. А я этого не хочу!

Я нашла его там же где оставила: под искореженным остовом оранжереи. Он сидел на размытой клумбе, и некрасиво плакал, по-стариковски кривя рот. Глина, чернозём и лепестки пятнистых орхидей облепили одежду. Я встала рядом с ним на колени прямо в грязь и битое стекло, обняла и тоже заплакала.

– Деда, миленький, не плачь!

– Всем нужен бог, царь, громовержец… а я сам? Просто я?! Никому я старый не нужен, детка! Никому. Думал начать с ней с чистого листа! Гера меня понимала раньше. А теперь и слышать не хочет! NO! Написала… аааа…

Зевс выл от отчаяния. Совсем как человек. Наверное, он израсходовал свой магический НЗ. Я, как могла пыталась успокоить его, когда поврежденная молнией железная конструкция начала заваливаться прямо на нас. Инстинктивно расправив крылья над нашими головами, я использовала остатки своей магии, чтобы отразить удар.

– Уж не знаю, как ты выдержала годы в этих развалинах, но я не намерен здесь ночевать. Даже с тобой. Пойдём, детка.

– Куда?

– В дом на холме.

– Я туда не пойду! Это Дедов особняк, о котором я говорила. Его немного подремонтировали, мы жили здесь какое-то время. А потом средства кончились, и хозяин продал его одной леди, оставив за собой пару комнат. Мать известного столичного ресторатора. Собрала вокруг местных гномов и всякую волшебную мелочь в качестве бесплатной прислуги. Работают на неё за еду!

– О! Значит Дед нашелся! – просиял Лучезарный, – У тебя на леди Сперанцу зуб, что ли? Милейшая дама! Сочувствовала Мастеру Ангелов! Еду тебе носила.