Мда. Чего только не пишут. Лучше б я этого не читала. Всё ясно: завтра бегом к врачу. Дорогу в ближайшую поликлинику знаю: мама болеет часто, к врачу вожу её я. Знаю, обычно всё наоборот, но у нас в семье так.
А теперь я просто позабочусь о себе, а не о ней. Впервые – но ничего же сложного? Совсем ничего. Подумаешь, психиатр. С кем не бывает! Только нужно подготовиться и объяснить, что именно со мной происходит. Галлюцинации? Ну да. Какие? Пульсирующий камень и странный город. Что послужило толчком? Да чёрт его знает.
А правда – что?
Через час до меня доходит: дело в желании и камне. Если держать подвеску в руке и сильно-сильно хотеть увидеть город – он появляется. Причём всегда разный. То есть, место разное: если из спальни – то мраморная лестница. А если из кухни – то сад.
Сад, кстати, красивый. Я позволяю себе сделать пару шагов по каменной дорожке, задираю голову и любуюсь силуэтами пальм на фоне ночного звёздного неба. Галлюцинации мои, значит, ничего страшного со мной не случится.
Надеюсь.
Надежда умирает на повороте дорожки, где я, оступившись, падаю в колючие кусты. Вокруг покачиваются удивительно большие и упругие, словно пластиковые, цветы – вроде лилий. Одна запутывается в волосах и я случайно приношу её домой, когда возвращаюсь, вся исцарапанная и больная.
Кажется, таблетки перестали действовать. Вдобавок, меня ещё и тошнит.
За стеной тем временем начинают греметь посудой соседи. Выходит, уже шесть утра. А что если?..
Пять минут спустя, кое-как приведя себя в порядок, я стучусь в соседскую дверь. Открывают неожиданно быстро – похожая на ощипанную курицу женщина в ярко-алом халате с розами, от которых у меня немедленно начинает рябить в глазах.
Сглотнув, я выдавливаю улыбку и протягиваю лилию.
Соседка моргает.
– Это мне? – У неё прокуренный хриплый голос.
Меня снова тошнит, поэтому вместо ответа я с трудом киваю, заставляя себя внимательно следить за её реакцией.
Соседка неожиданно улыбается. Это так красиво, что я на мгновение застываю.
У неё даже голос теплеет.
– Спасибо, – осторожно говорит она. И добавляет: – Никогда таких цветов не видела.
В глубине её квартиры раздаётся грохот, я вздрагиваю – и прячусь за дверью. Потом опускаюсь на коврик, сжимаю голову руками.
Она видела цветок. Он настоящий. Не галлюцинация.
Ничего себе! Это же значит…
Что именно это значит, я не успеваю додумать, потому что снова теряю сознание. А потом, наверное, проваливаюсь в сон, потому что мне снова чудится мальчик-матрёшка. Правда, сейчас он в образе прекрасного юноши, и я откуда-то знаю, что его настоящий облик. Как он хорош собой! Всё портит только взгляд: теперь я уже не пыль у его ног, а что-то хуже. Мда.
– Довольно позорить Шамиран, смертная, – говорит он.
Во сне мне понятно, кто такая Шамиран. Во сне она – это я.
И я говорю:
– Уйди. Хочу спать.
По-моему, меня тошнит ему под ноги. Или нет. Такое чувство, что внутри всё крутится, как бельё в стиральной машинке.
Юноша наклоняется, внимательно смотрит мне в глаза, потом кладёт руку мне на живот, и я блаженно вздыхаю. Боль немедленно уходит, мне легко, спокойно, и совершенно плевать, что этот красавец подхватывает меня на руки – так, словно я ничего не вешу. И укладывает в мою постель. Потом ещё заботливо укрывает одеялом – подтыкает его так, как мама никогда не делала.
Во сне моё сознание как будто раздваивается. Часть меня считает, что это совершенно естественно – мужчины должны носить меня на руках и оказывать другие почести. Меньшее, что они могут – это заботиться обо мне.
Но другая часть помнит, что ничего подобного со мной ещё не происходило. А так хотелось!
Просыпаюсь я на следующий, судя по дате на экране телефона, день – здоровая и отдохнувшая. На письменном столе стоит блюдо, полное пузатых пирожков. Рядом – изящный кубок с ножкой в виде изогнутой кошки. Такие же кошки вышагивают по синей кайме блюда.
Я ищу взглядом пульсирующий камень-подвеску. Он лежит рядом с подушкой, под ним – записка, если это можно так назвать. Она глиняная.
Странно: именно она, а не соседка с лилией, убеждает мне, что всё это всерьёз. На ней не буквы, а какие-то вытянутые треугольники и палочки. И я прекрасно понимаю, что они означают:
“Ты должна съесть это, смертная. И ты должна выбрать мир, а не скакать туда и обратно, как горная коза. Я запрещаю тебе это. Довольно с Шамиран её позора”.
Ух ты! “Должна, запрещаю…”
Я навожу на записку объектив телефона и включаю поисковик. Интернет язык не понимает, но уверен, что это клинопись. В смысле, когда по сырой глине клинышком пишут.
Блюдо и кубок Интернет не распознаёт, пирожки же называет просто – “пирогами”. А вот пятнистых кошек на ободке именует ягуарами. И сам ободок – ляпис-лазурью.
Резюмирая: я перемещаюсь куда-то невесть куда (там жарко и пальмы). Ко мне как к себе домой приходит красавец-мужчина, приносит пирожки и требует, чтобы я кого-то там не позорила.
О-бал-деть.
В кубке оказывается остывший чай. Пирожки жестковатые, с мясом и вроде бы мёдом. Тесто серое и пересоленное.
А что там про мир сказано? В смысле – мир? Вот прям мир, настоящий… целиком?
Я снова изучаю записку, потом хожу по комнате и наконец пользуюсь проверенным способом – лезу искать в Интернете, что делают люди в похожих ситуациях. Ну, когда они куда-то там перемещаются, а потом к ним домой приходят странные личности со странными требованиями. Что-то я такое в каком-то фильме уже видела.
Мда. Не подозревала я, что открою ящик Пандоры.
К следующему утру холодильник пустеет окончательно, а я впервые в жизни забываю помыться, зато узнаю, что похожий сюжетный поворот отнюдь не редкость ещё и в книгах. Герой выясняет, что его очень ждут в другом мире. Например, чтобы кого-нибудь спасти. А ещё он обычно избранный. Как Гарри Поттер. И злодей, конечно, прилагается. Без злодея, похоже, никак.
Я понимаю, это же сюжетные формы, чтобы увлечь читателя или зрителя. В реальности, как у меня, нет никакой избранной – это же чушь! Да и злодея может не быть.
Однако мальчик-матрёшка что-то от меня всё же хочет.
Понятно, что: определиться с миром. То есть, я могу выбрать? Могу… Я же могу, получается, туда уйти! В тот, другой мир!
А что? Меня здесь ничего не держит. Ведь не держит же?
Мамин телефон снова не отвечает – короткие гудки. Отправила меня всё-таки в чёрный список. Ну и… Ну и!
Ещё веселее становится, когда такие же гудки выдаёт номер Тёмы. Что ж, этого следовало ожидать. Всё хорошее когда-нибудь кончается. Я и раньше замечала, что мужчины, привлечённые моим взглядом, спустя время остывают – если конечно, их сразу не сломать (не дай бог!). На Тёму я старалась не смотреть, но вдруг… Мы встречались раньше почти каждый день, а тут сколько времени прошло? Дня три? Или уже четыре?
В общем, всё ясно. Никому я здесь не нужна. Может, в другом мире иначе сложится? У меня есть отличная возможность начать жизнь с чистого листа. Глупо будет ею не воспользоваться.
Вечером я снова делаю вылазку на мраморную лестницу. На этот раз с телефоном. Снимаю всё что вижу и убегаю. А утром изучаю.
Итак, что мы имеем? В другом мире нет электричества – иначе зачем освещать город факелами? Плохо, но не смертельно. Привыкну.
Застройка плотная, значит, людей в городе много. Но этим меня, москвичку, не испугать.
Дома каменные, белые и с плоскими крышами. Много зелени, но почему-то за стенами города или вокруг грандиозного сооружения, вроде помеси античных храмов со ступенчатыми пирамидами. Дворец, наверное.
А что если там монархия?
Да, в общем-то, ничего.
О, там же море! Море – это сразу плюс сто к привлекательности нового мира.
Я снова бросаю взгляд на фотографию дворца и понимаю, что он мне напоминает – историю за пятый класс. На учебнике похожий был изображён. А это значит… Древний мир!
Что я знаю про Древний мир? Там были фараоны, пирамиды и рабство.