– Он и сам удалец, с чего ему быть завистником, – Рёрик не видел в Гейрхарде лишь хитрого плута.

– У тебя уже два города, а у него ни одного, – ответила Герда. – Почему на этом пиршестве нет твоей жены? Она неужто такая безобразная, что ты прячешь ее от нас?

– Слишком красивая, поэтому и прячу от вас, – усмехнулся Рёрик.

– Красивее меня? – Герда положила ладонь на колено Рёрика, привлекая его внимание к своим словам.

– Свечу невозможно сравнить с солнцем, – по своему обыкновению, вмешался Арви. Расчет его был прост: он хотел показательно явить свою признательность Диве, дабы в дальнейшем никому и в голову не пришло связывать его самого и те беды, которые обрушатся ей на голову. Возможно, он даже сделает вид, что готов защищать ее. Но это позже.

– Это кто здесь свеча?! – викингша вскинула руку, намереваясь ухватить Арви за воротник.

Но тиун успел отклониться в сторону. И конечно, ему не пришлись по вкусу дикие замашки со стороны малознакомой женщины.

– Бессмысленно сравнивать любую женщину с княгиней Новгорода, где последняя есмь наилучшая во всем! – подчеркнул Арви, встав за спину Рёрика.

– А как же Вольна? – Герда заложила руку за руку и взыскательно оглядела тиуна. – Я слышала, и она здесь. Разве она не краше всех на свете?

– На свете, может, и краше, но не в Новгороде! – отрезал тиун. В прибывших гостях он видел угрозу – они слишком наглые и их много. А то, что среди них женщина – осложняет положение. Потому как именно женщины часто являются подстрекательницами.

– А ты кто такой вообще?! – встав на ноги, Герда уперла ладони в бока, приняв боевую стойку.

– Верный советник княжеский, – Арви сейчас поймал себя на мысли, что большинство женщин ему неприятны. Странно, он не был таким раньше. А может, прежде ему не встречалось столько нахальных особ – каждая знала свое бабское место за печкой!

– Нег, ты слышишь, как сей старик говорит со мной в твоем присутствии?! – Герда постаралась втянуть Рёрика в ее ссору с тиуном. Справедливости ради надо сказать, что Арви хоть и был в возрасте, но выглядел для своих лет более чем хорошо: его седая бородка всегда была аккуратно пострижена, а его одежды отличались аккуратностью и вкусом. Кроме того, у него не было ни обвисшего живота, ни слабости в движениях. – Предприми что-то! Он пытается обидеть меня!

Арви даже опешил от такой наглости. Может, он, и впрямь, сказал что-то не так? Уж не разгневается ли князь на своего верного тиуна на сей раз уже и из-за этой белобрысой крикуньи?!

– А ты не обижайся, Герда. Ты же воин и собиралась вступить в мою дружину, – Рёрик не был расположен вдумываться в чью-то болтовню после полученных новостей, особенно в жалобы Герды, которая всегда была задирой. Раньше Рёрику нравились такие женщины. – Трудно тебе тут придется, если будешь оскорбляться в ответ на каждое слово.

– Я умею постоять за себя! – заявила Герда, после чего развернулась и пошла к своему брату, который как раз в этот миг держал одну из своих громоподобных речей.

– Кто это такая? – подошедшая Дива присела возле Рёрика. Она еле сдерживала злость, которая была готова вырваться из ее горла воплями, угрозами и оскорблениями – обычные чувства для женщины, у которой сыскивается соперница. И все же голос ее оставался спокоен, а лицо не выражало гнева, впрочем, недовольство ощущалось. Ведь Дива не только что подошла, а наблюдала уже какое-то время за происходящим.

– Это Герда, мы все знаем ее очень давно, – ответил Рёрик.

– Что ей нужно? – Дива никогда прежде не считала себя ревнивицей и таковой не являлась, по большому счету. Наверное, потому, что до сегодняшнего дня не считала Рёрика своей собственностью. Но теперь, узрев рядом с ним другую женщину, она чувствовала себя так, как будто он предает ее. Впрочем, разве он что-то сделал? Пока нет. Но так тяжело видеть возле любимого другую, которая хочет забрать его себе.

– Хочет сражаться в моей дружине, как она выразилась, – ответил Рёрик. Гейрхард так и объявил – они все пришли сюда, дабы отныне биться на стороне Рёрика, если такое понадобится.

– Кажется, не только сражаться, – заметил наблюдательный Арви, установившийся по другую руку от Рёрика.

– Она хочет к тебе, – заметила Дива и была права. Она доверяла своим глазам, предчувствиям и словам Росы. Но не могла позволить себе высказать недовольство гневно или резко, как бы ей того желалось. Но и этих простых слов оказалось достаточно.

– А я-то тут при чем? – Рёрику не понравилась эта беседа, граничащая с какими-то обвинениями. И он закончил ее, встав из-за стола и покинув Диву.

– Дщери Гостомысла много подозрительны, – проскрипел Арви, который в действительности и сам заметил, как Герда вязалась к Рёрику с самого начала пиршества. – А впрочем, все верно, эта девица положила глаз на нашего князя…– переменился Арви. Завидев, как Дива огорчена, он решил подлить масла в огонь. – Княгине не следует очей смыкать, а то, того и гляди, новая Вольна нам тут объявится.

Опечаленная неожиданной размолвкой с Рёриком Дива не стала отвечать тиуну и не стала задерживаться на пиршестве.

****

Было раннее утро. Хмурое, холодное. Дива прождала Рёрика до рассвета. Однако он не появился. Ведь, кажется, не должно было так произойти. И отчего-то стало очень грустно и одиноко. В таких обстоятельствах лучше не сидеть взаперти. Но на улице моросит дождь, вряд ли прогулка в ненастье доставит удовольствие или что-то исправит.

– Мирося, а сходи-ка за Млавой…– вдруг неожиданно решила Дива.

Ендвинда играла с бусами на руках у матери. Рядом на лавке застыла серьезная Млава – Дива пожелала видеть ее, то ли перестав винить ведунью в своих бедах, то ли признав действенность ее советов. Как бы там ни было, после предсказаний Веры, Диве хотелось услышать иные пророчества, которые опровергли бы уже полученные.

– Я хочу, чтобы ты погадала мне, – настаивала Дива.

– Я же уже ответила – я больше не гадаю, – повторила Млава.

После приезда Дива не узнала ведунью: та сделалась еще менее дружелюбной, чем была. К тому же было видно, что некий невидимый недуг снедал ее. На предложение того, чтобы ее осмотрел княжеский лекарь, ведьма лишь усмехнулась. Неужто какой-то старикан сможет помочь, если она сама себя не исцелила? Впрочем, она, кажется, утратила свою волшебную силу, или та ослабла.

Здесь же на лавке сидела Рада. Она крошила в миску с молоком мухомор. Был ранний час. Вольна в такое время еще спит и не хватится своей служанки.

– И не о том ты сейчас думаешь…Выбрось из головы пророчества, твоя судьба в твоих руках. И если ты сама не поможешь себе, то этого не сделает никто, – изрекла ведунья сурово.

– Я не знаю, что я должна делать, – вздохнула Дива, вспомнив, как завершился вчерашний вечер. Она ведь, кажется, ничего такого возмутительного и дерзкого не произнесла, но Рёрику не понравились и эти ее слова. Он неподвластен ей и, в конечном счете, будет делать то, что сам захочет.

– И я не знаю. Но, надо полагать, ты должна избавиться от Вольны в самое ближайшее время, – предположила ведунья.

– О боги, нет…– Дива отрицательно покачала головой. – Да и зачем? Ее время уже прошло.

– Ты так в этом уверена? – усмехнулась Млава. – Впрочем, опасность не только в ней самой. Но и в ее потомстве. Которое уже есть и еще будет. Ты должна оберегать престол твоего отца от чужестранки любой ценой, – напомнила Млава главную цель, которая могла оказаться забыта. – Только внуки Гостомысла должны унаследовать эти земли.

– Цена, о которой ты говоришь, для меня слишком высока. Я не смогу, – Дива не допускала мысли о том, чтобы причинить сопернице вред. Хотя уже много дней не находила себе места: все чаще ходили разговоры, что князю следует поскорее провозгласить преемника, на роль которого пока подходил лишь младший сын Вольны.

– Неприятного на пути к цели не избежать…– подчеркнула Млава. – Знаешь, а ведь ее сынок – твой главный соперник…Подумай, куда деть и его…