– Пойдём. Нам обоим нужно отдохнуть.

Когда же он вышел из душа после неё, Северина лежала, свернувшись клубочком на кровати, и поглаживала пальцами экран стоящего рядом на тумбочке телефона, на котором в темноте светилась фотография Нейта.

– Я тоже ужасно по нему скучаю, – прошептал Хантер, опустившись позади неё и прижимая Северину к себе.

– Хантер, что если…

– Нет, – он мягко накрыл её губы ладонью. – Чейз ничего с ним не сделает. Ему от нас что-то нужно, а Нейт – его единственный рычаг давления. Поэтому с ним всё будет в порядке.

– Мне кажется, он так напуган. Я как будто чувствую его страх. У меня внутри всё словно разрывается на части…

– Это ты напугана, – подложив руку под голову, Хантер притянул Северину ещё ближе и, перебирая её волосы, тоже посмотрел на фотографию сына. – А он смелый мальчишка и в обиду себя не даст. Нейт их так вымотает, что они ещё рады будут вернуть его нам. А сейчас постарайся ни о чём не думать и хотя бы немного поспать.

– Вау, пап, ты видел? – сидя на корме стоявшей на якоре яхты, Нейт во все глаза смотрел на волны Норвежского моря, из которых метрах в ста от них то и дело показывалось три практически чёрных плавника. Отец первый раз взял его на морскую прогулку, и мальчик испытывал неимоверный восторг от всего, что видел вокруг. – Это киты?

– Да, непоседа. Это косатки, – ухмыльнулся Хантер, придерживая ребёнка за спасательный жилет, когда тот вскочил на ноги в желании получше рассмотреть трёх млекопитающих, которых ещё никогда не видел вживую. Даже с такого расстояния они казались просто огромными.

В этот момент один из китов выпустил в воздух струю брызг, и Нейт, слегка дёрнувшись назад от неожиданности, громко засмеялся.

– А мы можем подойти поближе? – он восторженно развернулся к отцу, но тот, улыбнувшись, повернул его обратно.

– Ты всё пропустишь.

– Ого-о-о..! – схватившись руками за тонкий леер, Нейт подался вперёд, в последний момент увидев, как одна косатка выпрыгнула из воды и нырнула обратно, поднимая волну. Её примеру последовали и две другие, разворачиваясь в противоположном от них направлении. – Пап, поближе, пожалуйста…

– Ладно, – в конце концов сдался Хантер под умоляющим взглядом сына и, рассмеявшись, оттянул его в центр кокпита подальше от края яхты. – Только тогда ты сидишь здесь, пока я буду доставать якорь. Идёт?

– Идёт, – Нейт махнул рукой, уже снова не отрывая взгляда от уплывающих всё дальше китов, и Хантер, взъерошив его волосы, поднялся на правый борт, направляясь на нос, где был закреплён якорный конец.

Быстро перебирая руками мокрую верёвку, он краем глаза иногда посматривал на мальчика, в нетерпении выплясывающего по всему кокпиту. Когда же якорь оказался под самым носом, Хантер дал себе пару секунд на отдых и уже собирался дёрнуть канат, чтобы сорвать якорь со дна, как яхта высоко подскочила на большой волне, заставляя его ухватиться рукой за штаг, чтобы устоять на ногах.

Поймав равновесие, он оглянулся назад, чтобы проверить, не ударился ли Нейт о раскачивающийся гик, а его сердце пропустило удар. Мальчика не было видно ни на его месте, ни где-то ещё на корме.

– Нейт! – выпустив из рук верёвку, Хантер сорвался с места, выхватывая взглядом ярко-оранжевый спасательный жилет, мелькающий среди серых волн уже метрах в пяти от яхты.

Он на ходу скинул с себя непродуваемую куртку и, оттолкнувшись ногами от борта, нырнул в холодную воду, с силой заработав руками и ногами. В открытом море течение быстро относило барахтающегося ребёнка в сторону, но, подгоняемый адреналином, Хантер добрался до него в несколько сильных гребков.

– Всё нормально. Держись за меня, – он прижал к себе пытающегося откашляться сына одной рукой, а второй погрёб в сторону яхты, которая сейчас казалась ещё дальше.

Нейта всего трясло, но крепко ухватившись за плечи отца, он пытался работать ногами, подпрыгивая на волнах, чтобы снова не наглотаться воды. А через пару минут Хантер, держась за деревянную площадку на корме, уже подсаживал его, помогая забраться наверх.

– Х-холодно, – стуча зубами, пожаловался Нейт, когда мужчина, пытаясь отдышаться, залез на яхту следом за ним.

– Конечно, холодно. Вода двенадцать градусов. Раздевайся, – подрагивающими руками Хантер помог ему расстегнуть жилет, и оба спешно стянули с себя одежду, оставляя её мокрой кучей валяться на палубе. – Давай вниз, надо согреться.

Спустившись в каюту вслед за сыном, Хантер растёр его полотенцем и, одев в сухие джинсы и свитер, которые утром Северина на всякий случай сложила им в сумку, укутал мальчика сразу в несколько тонких покрывал, снова прижимая к себе, только сейчас понимая, насколько испугался.

– Эй, тебе тоже надо одеться, – захихикал Нейт, тыкая пальчиком в его плечо, и Хантер покачал головой, отстраняясь.

– Как ты оказался в воде? – строго спросил он, натягивая и на себя запасные вещи.

– Ну-у-у… – протянул Нейт, виновато ёжась под недовольным взглядом отца, и забрался с ногами на койку, чтобы спрятать босые ноги под покрывало. – Мне было не видно китов… Вот я и…

– Решил, что из воды их видно лучше?

– Нет, – мальчик звонко расхохотался. – Я залез на борт, чтоб было повыше. А потом волна. А я не удержался. И плюхнулся в воду. Так кру-у-уто!

Он всплеснул руками, демонстрируя высоту брызг, которые поднял, и Хантер присел на корточки перед сыном, с удивлением всматриваясь в его беззаботное раскрасневшееся лицо. Нейт говорил так, как будто совершенно не испугался, а это происшествие было забавным приключением, причём одним из самых лучших в его жизни. Интересно, и от кого ему досталось полное отсутствие инстинкта самосохранения?

– Весь в мать, – Хантер обречённо закатил глаза, а мальчик снова захихикал. – Наказать бы тебя как следует за то, что не послушался.

– Ну па-а-ап… Ну я же не специально упал. Так вышло.

– Мама нас убьёт, когда узнает.

– А мы ей не скажем, а то разволну-у-уется… – Нейт округлил глаза в притворном ужасе, и пришла очередь Хантера рассмеяться.

– Только поэтому и не скажем, – согласно кивнул он, но снова строго посмотрел на сына: – А ты, если не будешь слушаться, больше в море со мной не выйдешь. Ясно тебе? Больше никаких шалостей. Это хорошо, что в этот раз всё обошлось. А могло бы быть гораздо хуже. Море не прощает ошибок.

Вынырнув из воспоминаний, Нейт обречённо посмотрел в иллюминатор на далёкий горизонт. Только море и небо. Тоска смертная. А с тем, что его заперли в крохотной каютке, не позволяя даже подниматься на палубу, всё казалось хуже некуда. Как будто, если бы ему разрешили выходить, он мог бы куда-то отсюда сбежать. А что именно этого пытались не допустить те люди, что забрали его, и дураку было понятно.

К тому же он уже три дня не видел родителей и очень скучал, ещё никогда так надолго не расставаясь с ними. И беспокоился о маме. Всё ли с ней в порядке. Вот за что ему было действительно страшно. Особенно после того, что с ней сделали “штрукеры”, как он их про себя называл.

Усевшись на жёсткую койку и пнув ногой какую-то дурацкую детскую игрушку из тех, что были свалены в углу каюты, он стукнул кроссовком в запертую дверь. Потом ещё раз и ещё. Пока с той стороны не послышался грубый мужской голос, выливший на него ведро ругательств. Нейт скривился от отвращения.

– Мне скучно!

Но услышав в ответ ещё порцию грязных слов, рухнул на спину и прикрыл голову подушкой. Жутко хотелось домой.

Весь следующий день прошёл в нервном ожидании. Хантер не выпускал из рук телефон ни на секунду, но Фантом как будто специально тянул время, заставляя их буквально сходить с ума от беспокойства.

Северина же не отходила от компьютера, но её способностей хватило только на то, чтобы узнать поддельное имя Чейза и то, что он сел на самолёт до Монреаля. Вот только в аэропорту тот был один, что заставило Северину и Хантера ещё больше задуматься над тем, что Нейта он оставил в Европе. А толку от того, что они теперь знали, где находится Чейз, не было и вовсе. Они всё равно не могли пока ничего с ним сделать, боясь потерять Нейта навсегда. И поэтому, как и накануне, провели полночи на крыше, делясь друг с другом боевым опытом.