Относитесь к этому как к хобби. Любому человеку необходимо хобби. Сегодня я зритель. Я сижу в шкафу, который стал моей театральной ложей. В нем душно, но мне все равно. Сегодняшнюю пьесу сочинила сама жизнь. В ней переплелись драма, комедия и трагедия – ни одному драматургу такое не под силу. Дверь шкафа сделана из одностороннего зеркала, по другую сторону от нее гостевая комната. Лондон – мое пип-шоу… и сегодня я подглядываю за тем, как мужчина пытается трахнуть курицу.

Не знаю, где она их находит, но это не важно. Улицы города полны людей, которые что-то ищут. Знают ли они, что именно? Поймут ли они, что это именно то, что им нужно? Не будут ли они разочарованы? Но погодите. Загорается свет и освещает сцену. Входят актеры, мужчина и женщина. Начинается спектакль.

Ему нравится комната. Он говорит, что она обалденная. Они скидывают верхнюю одежду. Она подходит к бару и разливает напитки. Он продолжает осматривать комнату. Красивый интерьер, говорит он. Китчевый, но ему нравится. Вот у него округляются глаза: он замечает на стене игрушки – хлыст, наручники, веревки, цепи, капюшоны и различные маски. Вот его брови взлетают вверх: он видит вертикальную распорку и гимнастического коня. Рядом стоит старая школьная парта. Как романтично.

Он спрашивает, это что, коллекция антиквариата? Нет, отвечает она, она пользуется этими приспособлениями. Для сексуальных игр, ты же понимаешь. Конечно, он все понимает. Он с этим еще не сталкивался, но ему нравится. Он готов на все.

Она стоит этого, не так ли? Какая красотка, все при ней – лицо, тело. И одета соответствующе – диагональные разрезы черной паутиной окутывают ее бедра и декольте. Каждое ее движение оголяет небольшой участок тела, давая простор для фантазии. Он настолько заворожен ею, что проносит бокал мимо рта и ударяет им о подбородок. И собеседник из него никакой, но простим ему это. Действие развивается.

Кто наш герой? Около сорока. Первые признаки седины в волосах. Возможно, бизнесмен. Скорее всего, не очень успешный, или бизнес у него скучный. В нем почти не осталось никаких амбиций. Но, возможно, его жизнь изменится. Он не может поверить своей удаче.

Она встает, чтобы включить музыку. Он решает воспользоваться возможностью и встает у нее за спиной, выглядывая из-за плеча, как делают в кино. Потом целует ее в ухо (еще один любитель ушей!). Она улыбается ему, прислоняется к нему на мгновение и потом ускользает. Звучит музыка, и он садится рядом с ней на диван. Хватит смотреть, пора действовать. Но он не какой-нибудь неоперившийся юнец – и поэтому не торопится. Она приободряющее улыбается. Он нежно гладит ей волосы и говорит комплименты. В его манерах чувствуется что-то континентальное. Возможно, он бизнесмен из Европы.

Она решает переодеться и говорит ему раздеваться. Ммм, чмок, чмок. Она скрывается за китайской ширмой, а он подходит к кровати и начинает раздеваться. Вместе с одеждой теряет индивидуальность, хотя плоти становится больше – вялой и заплывшей жирком. Он остается в одних трусах и теперь напоминает огромный пельмень.

Она выходит из-за ширмы и – что это? Вау! Вот что это такое. Она одета в серебристую замшу: высокие ботфорты, облегающие микро-шорты, выше талии – только ленточка вокруг шеи. Ее длинные темные волосы ниспадают до пояса. Он теряет свое европейское самообладание. В нем просыпаются животные инстинкты, и он готов им подчиниться.

Она берет в руки хлыст и показывает его ему. Гладкая натуральная кожа. Разве он не приятный на ощупь?

Толстый с одного конца и… нежный с другого. В чем дело? Что-то мешает? Она предупреждает его: если он откажется играть по ее правилам, то не получит приз. Он протягивает руку к ее соску, но она отходит назад. О да, он согласен играть по ее правилам, потому что человек превосходит всех животных – даже в своей способности поддаваться дрессировке.

Вниз. Он подчиняется. Нет, не на колени. Ляг на пол. Теперь ползи ко мне, говорит она, и он ползет. Доползает до ее сапога. Поцелуй его. Хорошо. Теперь поднимись выше по ноге. Вот так. Теперь сзади. Очень хорошо. Он изо всех сил старается ей угодить, и, надеюсь, не разочарует. Человек поистине чудесное создание! Теперь поцелуй внутреннюю поверхность бедра. Выше. Шорты тугие, но постарайся добраться языком прямо туда. Да, туда.

Теперь она разворачивается, ставит ногу ему на грудь и толкает на спину. Стоит над ним, конец кнута раскачивается над его лицом. Оближи его конец. Положи его в рот. Ты же можешь это сделать, правда? Конечно, может. Она дразнит его, но ему это нравится. Что-то новенькое и забавное.

Она приказывает ему сесть за парту. Он с трудом протискивается за нее. Она держит его за волосы, чтобы не вертелся. Разве эта грудь не прекрасна? Да, соглашается он. Нет, это самая идеальная грудь, которую ты когда-либо видел. Да, говорит он жадно, конечно, да. Теперь она приказывает ему высунуть язык как можно дальше, но не касаться при этом соска. Очень хорошо. Теперь держи его в таком положении как можно дольше. Он очень старается, но в конце концов не выдерживает и набрасывается на него, не обращая внимание на боль кожи головы. Она позволяет ему попробовать на вкус ее сосок, потом отталкивает его голову и отходит.

Он встает из-за парты. Уже можно в постель? У него на лице застыл немой вопрос. Пожалуйста, учительница, можно с вами потрахаться?

Стой, командует она. Вытяни руку, ладонью вниз. Вот так. Еще кое-что. Он ведь плохой мальчик, да? Признай. Маленький поросенок с грязными поросячьими мыслями в поросячьей голове. Говори правду. Да, да, признается он. У него грязные мысли о ней. Ей придется его наказать. Хрюкай. Хрю-хрю, говорит он стыдливо. Хрю-хрю-хрю-хрю-хрю.

Хлыст разрезает воздух прежде, чем он успевает понять, что происходит. Он чувствует приятное тепло на мягком участке кожи между большим и указательным пальцами. На нем появляется темно-красная отметина. Он шокирован, но взволнован. Словно она страстно поцеловала его хлыстом. Даже не больно. Он не думал, что хлыст дарит такие приятные ощущения. Он наказан. Учительница улыбается. Настало время для вознаграждения. Хрю-хрю. Она расстегивает шорты, и они соскальзывают вниз по ее ногам.

Но правда в том, что игра уже вышла из-под контроля. Следующий удар хлыста вырывает с корнем его ноготь. Не успевает он отреагировать, как хлыст выбивает ему глаз. Он падает на колени, закрывая руками окровавленное лицо. Он парализован и воет в бездумной агонии. Только она может избавить его от мучений. Она молниеносно подходит к нему, хватает за волосы и отрывает лицо от его рук. В другой руке она держит маленький блестящий нож – и точным ударом глубоко вонзает лезвие ему в горло.

Биология завершит начатое, но мне это уже не важно. Мне пора вмешаться. Лондон – мое пип-шоу, и я его участник. Только я могу ее спасти. Она на коленях, в луже его горячей крови, и она зовет меня.

– Том! – кричит она. – Том! Где ты?

В мгновенье ока я оказываюсь рядом с ней. Обнимаю ее, целую, прижимаю к себе, успокаиваю, но, кажется, она это не замечает.

– Том! Где ты? Том! – в ужасе кричит она, будто ребенок, заблудившийся в темноте, словно создание, мучимое болью. Мое тело берет контроль над ее телом. Мы падаем на пол и сливаемся воедино. Я беру ее, завожу ее, трахаю ее.

– Том, войди в меня, войди в меня, наполнименя-наполнименянаполнименя, о прошу, войди в меня, заберись ко мне внутрь!

Путь домой.

У него был «Форд Эскорт». У нас тоже. На улицах таких машин миллионы. Наши регулярно меняют цвета. У меня это хорошо получается. Относитесь к этому как к хобби. Любому человеку необходимо хобби. Мы положили труп в багажник его машины, рядом с запаской. Потом я сел за руль и ехал, пока не нашел хорошее место для парковки. Лондон – большой город, и в нем полно мест для парковки, кто бы что ни говорил. Потом я пересел в «Форд Эскорт», за рулем которого была Лина. Меня могли увидеть? Возможно. Но это был не мой цвет волос, не моя борода и не мои усы. И телосложение у меня намного стройнее. Главное – поскорее от них избавиться, до того, как их начнут искать. Их находят довольно быстро.