Руки сомкнулись на его горле, потом начали ощупывать лицо. Невидимые пальцы опустили ему веки, потом позволили им открыться. Дыхание фантома ревело в ушах. Одна рука зажала ему рот, вторая сдавила ноздри. Он ничего не видел, но все это происходило с ним на самом деле. Казалось, что на лицо упал стальной пресс и теперь выжимал из него жизнь. Он оказался во власти фантома.

– За что?

Дыхание на мгновение заколебалось, затем последовал тихий тошнотворный выдох. Хватка усилилась.

– Я скучал по тебе.

Голос шептал у него в голове, отчетливый, но обезличенный. Нед смог снова дышать, едва-едва, и руки продолжили ощупывать его. После этих прикосновений тело Неда превращалось в тонкий слой желе на соломенном каркасе.

Что?

– Я скучал по тебе.

Что тебе нужно?

– Ты.

Кто ты?

– Ты.

Невидимые пальцы крепко схватили руки Неда, невидимые руки сжали его в удушающих объятьях. Дыхание с силой вырвалось из груди, казалось, что глаза вот-вот выскочат из глазниц. Комнату заволокло темной пеленой. Руки острыми, как иголки, пальцами вскрыли его грудную клетку и добрались до самого сердца, словно собирались его вырвать.

«Ничего этого нет, – отчаянно вопило его сознание. – Здесь никого нет. Ты ничто».

Хватка ослабла, но жужжание вернулось, взрывая каждую нервную клетку в теле Неда. Он оказался в центре роя разъяренных фурий.

– Ты снова будешь моим.

Нет! Нет! НЕТ!

Нед вырвался из объятий и побежал, словно смерть гналась за ним по пятам. Ощущение присутствия не отпускало его, окутав все его тело. Оно наполняло его рот и нос, лезло в глаза. Жужжание превратилось в хохот, злой, издевательский хохот.

Он навалился на заднюю дверь на кухне и вылетел в патио.

– Не дай им меня забрать, – простонал мальчик, прежде чем потерять сознание.

– Нет, я не хочу пить, – отрезала Линда. Она не могла сидеть спокойно и ходила взад-вперед по гостиной. – Майкл, мальчик был напуган до смерти. Я никогда ничего подобного не видела.

– Знаю, знаю. – Майкл уставился на бутылку скотча, словно собирался передумать, но в конце концов налил себе двойную порцию. Выпивка не решит проблемы, но хуже не сделает.

– Мы должны что-то предпринять.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, честно, не знаю. – Она умоляюще смотрела на мужа. – Можешь что-нибудь предложить?

– Да, могу. Самое простое решение, – спокойно сказал Майкл. – Пусть он отдыхает днем.

– Отдыхает?

Майкл кивнул:

– Он просто перегрелся на солнце.

Линда не верила своим ушам:

– Ты правда так считаешь?

– Конечно. Это же август. А он всего лишь маленький мальчик, милая. Он не знает, когда нужно отдыхать. Слишком много времени проводит на улице, на такой жаре, под прямыми лучами солнца – вот и перегрелся. Нам следовало это предвидеть.

– Майкл…

– Если он не захочет прилечь, усади его. Пусть почитает часик. Или посмотрит телевизор. Без разницы, чем он будет занят, главное, чтобы меньше времени проводил на улице, пока жара не спадет. Осталось каких-то три недели.

– Майкл, он сказал, что в его комнате кто-то был.

– Конечно, был. В его воображении.

– Ты не веришь в такую возможность?

– Нет. Да ты и сама в это не веришь. В противном случае ты бы сразу вызвала полицию.

– Я была занята Недом, и он мне рассказал об этом только спустя какое-то время, и потом ты вернулся домой.

– Хватит, Лин. Это всего лишь плод его воображения, вот и все. Если кто-то и проникнет в дом, то не для того, чтобы прокрасться наверх, напугать ребенка, а затем сбежать. Это глупо.

– А что, если так все и было? Мы с Недом здесь вдвоем одни в течение дня, ты же знаешь.

Майкл вертел в руках трубку. Этого он и боялся – незначительного происшествия, которое спровоцирует страхи Линды и раздует их до гигантских пропорций.

– Во-первых, здесь вы в большей безопасности, чем в вашингтонской квартире, и тебе это известно. – Его голос звучал твердо и холодно, как и следовало в таких случаях. – И во-вторых, когда мы попросили Неда описать этого «кого-то», он не смог. Даже его одежду. Ничего.

– Говори что хочешь, но я уверена, все это гораздо серьезней. – Линда боялась, что это происшествие сигнализировало о том, чего она больше всего боялась: Неду действительно что-то угрожает. Но она все еще не понимала, что именно, и как она могла помочь сыну.

– Ладно, ты считаешь, что все гораздо серьезней, – допустил Майкл. – Что конкретно ты имеешь в виду? Я весь внимание. Ну же, скажи.

– Не знаю, – беспомощно призналась Линда. – Но когда чувствуешь, что что-то не так, совсем не обязательно знать, что именно. И сейчас я чувствую, что что-то не так. И нам не следует игнорировать произошедшее или списывать все на солнечный удар.

– И?..

Это ее раздражало, бесило. Что она могла ответить? Майкл сохранял хладнокровие и здравый смысл, но сегодня от всего этого не было никакого толку. Тем не менее самой Линде не хватало хотя бы крошечной крупицы разума, с помощью которой ее тревоги могли бы превратиться в четкий план действий.

– Думаю, мы должны уехать, – выпалила она.

Эти слова вызвали беспокойство на лице Майкла.

– Уехать? Что ты имеешь в виду? Куда?

– Не важно. Куда угодно, – ответила Линда. – Можно съездить в Буффало, к родителям, или отправиться на юг. Будет здорово съездить в отпуск на пару недель.

– Погоди, дорогая. Мы же обсудили это перед переездом и решили провести отпуск в этом году здесь, помнишь? В доме много что нужно сделать, и кроме того, нам нужно экономить. Лучше вложить деньги в ремонт, чем потратить их на бензин и мотели.

– Дом никуда не денется, – возразила Линда. – Необязательно приводить его весь в порядок за один раз.

– Конечно, но трата денег на отпуск тоже ничего не решит. Если ты уверена, что существует какая-то проблема…

– Да.

– …то почему ты думаешь, что она не последует за нами в отпуск или не будет ждать нас здесь, когда мы вернемся? – Аргумент не очень, и Майкл это знал. Следовало настаивать на необходимости экономить.

– Лучше сделать хоть что-то, чем бездействовать.

Она сама облегчила ему задачу.

– Необязательно, – сказал Майкл терпеливо. – По опыту знаю, что некоторые проблемы сами разрешаются, если оставить их в покое на какое-то время.

– Майкл, мы сейчас говорим о нашем сыне, а не о чертовой бюрократии!

– Успокойся, детка. Ты мыслишь иррационально. Не подумай, что я бесчувственный. Просто я не хочу предпринимать необдуманные шаги только ради того, чтобы сделать хоть что-то. В этом нет никакого смысла, и если ты все как следует обдумаешь, то, я уверен, согласишься со мной.

Линда отвернулась от него и попыталась сдержать подступившие слезы. Майкл поставил стакан на стол, подошел к ней и обнял. Какое-то время они молча стояли, обнявшись.

– У тебя был тяжелый день, – утешал он ее. – Но это совсем не значит, что нечто подобное повторится или будет еще хуже. Просто нам надо быть осторожнее. При других обстоятельствах ты бы не расстроилась так сильно из-за какой-то мелочи.

Линда прекрасно понимала, что он имел в виду под «другими обстоятельствами». Если бы у нее не было астмы, если бы она не жила в постоянном страхе нового приступа, если бы Нед не был их единственным ребенком… Тогда, возможно, она согласилась бы с Майклом, списала бы сегодняшнее происшествие на солнечный удар и перестала беспокоиться. Но Линда не жила в «других обстоятельствах», ей приходилось разбираться с проблемами здесь и сейчас. Она действительно больна. Нед действительно их единственный ребенок. Ей было плевать, стала ли она из-за этого тревожной матерью-наседкой. У нее не осталось другого выбора.

– Может, показать его врачу? – спросила Линда.

– Конечно, почему бы и нет? Если хочешь, своди его на обследование. Расскажи врачу о том, что произошло сегодня и узнай, что он об этом думает. Это хорошая идея, – с радостью согласился Майкл. Если за мир и спокойствие в семье придется заплатить врачу, то это будет стоить гораздо меньше и окажется гораздо полезнее, чем поездка в Буффало. Кроме того, он уверен, что доктор с ним согласится. И, может быть, Линде станет легче после этого.