Тем временем я обратился в агентство, которое занималось международным обменом домами. Его представитель, некий мистер Кертис, пришел ко мне с инспекцией, и, сказать по правде, его слова звучали не очень обнадеживающе. И я понимал, почему. Я жил в небольшом и заурядном кондоминиуме на побережье Коннектикута, а клиентами агентства были в основном семьи, которые нуждались в жилье большего размера. К тому же большинство предложений обмена касались «хороших месяцев», то есть сезона с апреля по сентябрь. А я собирался уехать в октябре. Мистер Кертис сказал, что добавит меня в базу данных, но посоветовал не рассчитывать на удобный обмен. Поэтому я был приятно удивлен, когда пару недель спустя, вечером, он мне позвонил.

– У меня есть предложение, которое может вас заинтересовать.

– Хорошо. Какое предложение?

– У нас есть клиент из Англии. Он преподает в университете, и ему нужно провести исследование в Нью-Йорке, в Гарварде и в Йеле. Поэтому Нью-Хейвен ему идеально подходит.

– А моя квартира ему подойдет?

– Думаю, да, – сказал мистер Кертис. – Я жду его ответа, но он приедет сюда один, поэтому ему не нужна большая квартира. Для обмена он предлагает четырехкомнатную квартиру на втором этаже в Лондоне. Она находится в приличном районе. Что вы об этом думаете?

– Звучит неплохо, – признал я.

– Хорошо. Самое главное. Квартира нужна ему на полгода. С первого октября по конец марта. Такой срок для вас не слишком долгий?

– Полгода…

– Да, боюсь, что так. – Мистер Кертис замолчал, давая мне время на обдумывание. Потом продолжил. – Насколько я знаю, вас интересовал обмен на три-четыре месяца.

– Верно.

– Что ж. Обдумайте это предложение. Я перезвоню вам в пятницу, если вы не против. К тому времени я получу вести из Лондона. Хорошо?

– Ладно. Я сообщу вам о своем решении.

– Все зависит от того, куда и на какой срок вы хотите уехать. Но правда, нам повезло, что к нам поступило такое предложение. Да и вряд ли вас ждет что-то получше.

– Понимаю.

Заинтересовал ли меня этот вариант? Конечно. Об Англии я даже не думал. Лондон для меня был городом туманов, холода и сырости. А в Калифорнии и Мексике было тепло и солнечно. К тому же шесть месяцев – дольше, чем я планировал потратить на свое приятное приключение. Но я хотел уехать именно в октябре, и Лондон, естественно, казался мне притягательной альтернативой.

Более того, из Лондона удобно было бы выезжать в прочие европейские страны. По ту сторону Ла-Манша лежат Амстердам, Париж, Рим, Мюнхен, Копенгаген и многие другие города. По сравнению с этим территория к югу от американской границы казалась двухмерной. Еще один плюс – подобный обмен домами позволил бы сэкономить солидную сумму, которую в противном случае пришлось бы потратить на отели, мотели и гостиницы. А это означало, что у меня будет больше денег на хорошую еду и алкоголь. Да и путешествие длиной в шесть месяцев оказалось бы тогда не таким расточительным. Я позвонил в агентство на день раньше условленного времени и сообщил мистеру Кертису, что согласен. К счастью, ему пришел телекс из Лондона с утвердительным ответом.

Позже я понял, что самый большой плюс Лондона заключается в том, что, в отличие от Калифорнии, у меня там нет друзей или даже знакомых. Во всей Британии я не знал лично ни одного человека. А это означало столь желанную свободу и анонимность. Я думал, что мне нужно отправиться куда-нибудь и сделать что-нибудь такое, о чем я буду вспоминать всю оставшуюся жизнь, даже если в ней больше не произойдет ничего интересного.

Отец согласился, что Лондон – превосходный выбор. Во время моего последнего приезда домой по блеску в его глазах я увидел, как он мечтает о поездке в Европу – достопримечательности, вино, женщины. Мать считала путешествие длинною в полгода безумием. Единственным позитивным моментом в этой поездке, по ее мнению, было то, что я своими глазами увижу, сколь отвратительна государственная система здравоохранения в Великобритании, и вернусь домой с большей мотивацией продолжить медицинскую карьеру в Америке.

Какое-то время спустя ко мне приехал мистер Кертис и привез документы. Я их подписал, и после этого пути назад не было. Отменить все в последний момент не получилось бы.

Когда настало время отъезда, я написал соответствующее заявление руководству больницы. Все мои коллеги удивились, а некоторые оказались в полнейшем недоумении из-за моего решения. Думаю, они были уверены, что все, абсолютно все на свете, происходит в Америке. Одно дело – уехать в короткий отпуск, но на пол год а? Очевидно, они, как и мать, решили, что у меня поехала крыша.

Другие же в открытую завидовали. Они пожелали мне всего наилучшего и сказали, что поступили бы так же, если бы у них было достаточно денег и решимости. В этом я не сомневался. Более того, уверен, решимости у них меньше, чем денег.

Я завершил все необходимые приготовления: оформил паспорт, купил билет на самолет, необходимую одежду, собрал багаж, разобрался со счетами и так далее. В действительности у меня имелись сомнения, много сомнений, но их перевешивало предвкушение волнительного приключения. Если бросать хорошую работу и лишаться возможности зарабатывать деньги – не по-американски, то на шесть месяцев я готов был сделаться изменником родины.

Мне дали список на пару страниц с именами, адресами и телефонными номерами людей в Лондоне и других городах, до которых я мог бы доехать, – это были всевозможные друзья друзей. Я пообещал связаться с каждым из них, но в итоге выбросил список в мусорное ведро в зоне вылета аэропорта имени Кеннеди. Я собирался путешествовать сам по себе и хотел, чтобы это было именно так. У меня не было никакого желания тратить драгоценное время за границей на знакомство со знакомыми моих американских знакомых. В этом не было никакого смысла. Я оставлял прошлое позади. И мне совершенно не нужна была связь с ним, пусть и непрямая. Следующие шесть месяцев должны были стать чистым листом. Мне предстояло узнать не только Лондон и другие европейские города, но и самого себя, возможно, прежде всего – самого себя. Меня ждало нечто большее, чем отпуск или долгое приключение. Я начинал совершенно новую жизнь.

Наконец настал день отъезда. Я позвонил родителям, чтобы попрощаться. Несколько раз перепроверил багаж, убеждаясь, что ничего не забыл. Осмотрел каждую комнату своей квартиры, которая в первый и последний раз оказалась в образцовом порядке. Ближе к вечеру за мной заехал мистер Кертис. Я отдал ему комплект ключей, а он отвез меня в центр Нью-Хейвена. Я планировал заказать машину до аэропорта из отеля «Парк-Плаза».

– Как-то странно, – сказал я мистеру Кертису.

– Что именно?

– Ну, все это. То есть кто-то будет полгода жить в моем доме, а я буду жить в его. Мы не знакомы, и, возможно, никогда не встретимся.

– Так в этом и есть главный плюс, – сказал мистер Кертис. – Поверьте мне на слово.

Когда мой самолет с ревом окунулся во тьму над северной Атлантикой, я испытал сладостное чувство, которое в последний раз посещало меня в детстве.

Прощай, прощай.

Не поминайте лихом.

В Хитроу меня встретил коллега мистера Кертиса, некий Оуэн Флаэрти. Вернее, я нашел его. Он стоял в толпе главного зала ожидания и держал плакат с моим именем. Мы обменялись рукопожатием, и он быстро схватил меньший из двух моих чемоданов. Довел меня до подземки, и вскоре мы уже плавно въезжали в Лондон в вагоне метро. Бессонная ночь дала о себе знать. Я клевал носом и почти не обращал внимания на мистера Флаэрти, но его это ничуть не беспокоило. Он не замолкал почти всю поездку и, уверен, сообщил мне массу полезного. К сожалению, я ничего не запомнил. Мы вышли на станции Эрлс-корт и остаток пути до моего нового дома, который находился на улице Мэтисон-роуд, проехали на такси. Так называемый второй этаж оказался третьим, и конечно же, в доме не было лифта. Дом представлял собой кирпичное здание и ничем не отличался от остальных домов на улице. Впрочем, сама квартира была чистой и удобной. Она состояла из спальни, гостиной, кабинета, ванной и кухни в галерее с окнами, выходящими на несколько садов за домом. Здешние придомовые участки представляли собой узкие полоски земли, обнесенные кирпичным забором.