Почему все должно быть именно так?

– Таков путь.

Но почему?

– Другого пути не существует.

Почему ты даешь мне почувствовать страх и боль? Ты же обещала, что я больше не буду их знать.

– Они стихают в тебе, словно эхо, и скоро полностью исчезнут. В этом месте тебе не угрожают ни страх, ни боль.

И даже когда мы доберемся до вершины горы?

– Дитя.

Заклинание снова сработало, но Нед заметил, что женщина уклонилась от ответа. Она сыпала абстрактными заверениями, но каждый раз замолкала, когда он пытался выяснить что-то конкретное. Всегда оставалась лазейка, какая-то недосказанность. Нед оказался в жесткой ситуации. Женщина была его единственной надеждой, в этом месте она – все, что у него есть. Он хотел доверять ей, потому что у него не было выбора. Но не мог; пока нет, не всем сердцем. «Может быть, это доверие появится на вершине горы. И, может быть, там я наконец попаду в мультяшную страну», – подумал он в приступе презрения к самому себе.

Земля начала постепенно подниматься. Они находились в предгорьях, если это место можно так назвать. Восхождение началось. Нед один раз посмотрел наверх, но гора была так пугающе близка и огромна, что он почти сразу опустил глаза. Он заметил, что почва под его ногами немного изменилась. Везде был тот же черный песок, но раньше он напоминал крупную пыль. Теперь же с каждым шагом мальчика поверхность земли едва прогибалась. Это было все равно что идти по картонным коробкам из-под яиц, которые почти, но не до конца, затвердели, превратившись в камень.

Женщина остановилась, и Нед вместе с ней. Она посмотрела на него, и пронзительность ее взгляда глубоко его тронула, словно она пыталась передать ему часть своей силы. Это была не любовь и даже не теплота, а какая-то волевая забота, которая подпитывала его психологическую выносливость. Одновременно с этой ментальной подпиткой он почувствовал, как поводок натянулся и притянул его немного ближе к женщине.

– Все будет хорошо.

Что «все»?

Женщина указала вперед.

И Нед увидел это.

Вернее, их.

Людей. Толпы людей у подножия горы. «Их, должно быть, миллионы, – ошеломленно подумал он, окидывая взглядом пейзаж. – Десятки миллионов». Откуда они пришли сюда, кто они такие, что они здесь делают? Что ж, они могли бы задать ему те же вопросы. Зрелище было настолько поразительным, что Нед мог воспринять его только с помощью нездорового юмора. Это, наверное, самая огромная толпа за всю историю человечества, самая длинная очередь, самый многолюдный съезд… Женщина сдержала свое слово: несмотря на их неисчислимое количество, эти люди не испугали Неда. Понятие «страх» к ним было не применимо. Они объединились в сокрушительный ментальный удар, от которого его разум оцепенел и пошатнулся. Совсем недавно он чувствовал себя одиноким, избранным для своей собственной, особенной судьбы, и с этой мыслью он невольно придал себе значимость, которая оказалась ложной. Теперь эта огромная орда человеческих существ вывела его на чистую воду. Одно их присутствие разрушало всякое представление о его уникальности. Он был один – с остальным человечеством – на горе, воплощавшей их общую судьбу.

Когда женщина повела его к толпе, а затем сквозь нее, Нед не смог скрыть своего любопытства и смотрел на них во все глаза. Люди были голыми и безволосыми, а их кожа напоминала отполированный гранат. Они не обращали внимания на женщину и мальчика. Их широко открытые глаза не воспринимали окружающий мир, казалось, они были сосредоточены на чем-то, что происходило у них внутри. Они молчали, и это отсутствие хотя бы одного голоса в океане людей было, пожалуй, самым пугающим аспектом происходящего.

Но, присмотревшись повнимательнее, Нед увидел кое-что еще. Люди стояли вокруг группами, состоящими от двух-трех до десяти и более человек. Они двигались, но их движения были короткими и прерывистыми, без какой-либо цели. Они напоминали странные скульптуры, все еще не застывшие до конца. Двое мужчин ковыляли неподалеку, слегка переминаясь с ноги на ногу, вот тогда-то Нед и увидел одну деталь. Они были соединены друг с другом – их правые руки срослись по всей длине. Потребовалось несколько секунд, чтобы переварить увиденное, но потом Нед понял, что такая особенность есть у всех. Люди в каждой группе были соединены друг с другом тем или иным способом. Три женщины срослись затылками. Группа побольше состояла из мужчин и женщин, чьи руки представляли собой цепочку из переплетающихся звеньев. Некоторые срослись грудиной и теперь слепо глядели друг на друга. Каждый из них изо всех сил пытался двигаться самостоятельно, как будто не понимал своего истинного положения. Поэтому они постоянно натыкались друг на друга, толкались и спотыкались, часто падали на землю, а потом неуклюже вставали на ноги и возобновляли свой бессмысленный ритуальный танец. Нед был совсем рядом с некоторыми из этих групп и ясно видел, что ни цемент, ни клей, ни швы не скрепляли людей друг с другом; каждое соединение было плоть к плоти, бесшовное и неразрывное, как будто эти люди просто родились такими.

У Неда снова возник вопрос: что все эти люди здесь делают? Но на этот раз он не горел желанием услышать ответ. У него было ощущение, что он его уже знал. Они были здесь, потому что они были здесь, потому что они были здесь… и так оно и есть, и всегда будет. «Все здесь навсегда», – мрачно подумал он. Какой контраст с миром, который он оставил позади, где «навсегда» почти ничего не значило. Чем усерднее он пытался примириться с этим словом, тем сильнее чувствовал свое поражение. Оно больше не было простой абстракцией, а стало ужасающей реальностью, олицетворенной этими обреченными душами, разыгрывающими свою бессмысленную пантомиму. Нед не мог ее принять, но и избежать не мог. Затем еще более ужасная мысль пришла ему в голову.

Мои родители тоже где-то здесь?

– Дитя.

Скажи мне!

Дитя, успокойся.

Ментальный поводок натянулся. Тревога Неда временно рассеялась, но не исчезла полностью. Казалось, женщина теперь двигалась быстрее, увлекая его за собой. Они с удивительной легкостью прокладывали себе путь сквозь огромное скопление людей. Глаза Неда были открыты, но он не мог сфокусироваться. Десятки тысяч тел и пустых лиц пролетали мимо, адский гобелен разворачивался в бешеном темпе. Где-то в глубине себя он понимал, что вот-вот станет еще одной каплей в безымянном океане. Он ослепнет, женщина оставит его, и рано или поздно его тело срастется с другим и… не стоит продолжать. «Пока мне неизвестна моя судьба, – молился Нед. – Пожалуйста, не позволяй мне ее узнать». Все вокруг него превратилось в размытое пятно.

Наконец его зрение прояснилось. Они взбирались по горе. Она нависла над ними, словно темная Луна, готовая упасть на Землю. Женщина наблюдала за Недом, но теперь он избегал ее взгляда. Он чувствовал себя слабым и был подавлен оттого, что его вернули в сознание. Он посмотрел вниз, стараясь не смотреть на женщину и на гору. Но вид внизу был не лучше. Нед снова увидел людей, они казались океаном, простиравшимся до горизонта и даже дальше. Количество этих людей больше не удивляло его, как и тот факт, что он смог пройти через эту массу тел. Его больше ничто не удивляло. «Понимаешь, – сказал он себе, – твой мозг отключается». Последняя стадия этого процесса. Что ж, может быть, это и к лучшему. Все будет хорошо, вот что всегда говорила эта женщина, и, возможно, она говорила правду. Хуже уже не будет.

Неда пронзила вспышка боли: родители. Они там, в этом гигантском море фигур, бьющихся в судорогах? Он не мог вынести этой мысли, боль усиливалась, и он понимал, что должен быть там, внизу, и занять свое место рядом с ними. Если такова их судьба, то он разделит ее. Но женщина не отпускала его, и его боль превратилась в ярость.

– Ты сам виноват.

Почему ты мне не отвечаешь?

– В этом нет необходимости. Ты сам ответил на свой вопрос.

Значит, мои мама и папа там внизу?