Я должна вытащить Гаррета оттуда. Но как?

– Тебе нужно поесть, – раздался знакомый голос. – Я принес тебе хлеба и сыра, Джо.

Она не ответила. Уилл прижимал к груди жалкий перекус и выглядел нелепо. Он не знал как помочь, но должен попытаться вернуть её в замок.

– Эрик пообещал, что разрешит тебе остаться здесь. Он признает мальчика своим сыном. Это очень важно, Джо.

– Да мне все равно на Эрика. Зря я не задушила его еще в брачную ночь, когда он прикоснулся ко мне.

– Нет, Джоан, на Эрика тебе не может быть все равно, – настоял Уилл. Она резко выдохнула на эти слова, горько засмеявшись. Так же как и Эрик у себя в покоях на эти слова. – Не говори больше так никогда и нигде. Ты любишь Гаррета, и я его люблю. Он мой самый близкий друг. Мне тоже тяжело перенести такую потерю, но ты должна смириться с тем, что принадлежишь другому. Просто потерпи его, иначе войны не избежать. Твоя мать и брат не позволят принцу оскорблять вашу фамилию, но и Чарльз не будет в стороне, если узнает о тебе правду. Мне трудно поверить, что Гаррет разделил с тобой ложе. Видимо, за пару сотен лет, я его слишком плохо понимал. О чем вы только думали?

Джоан обернулась, и он увидел, как ее губы дрожат, а слезы не прекращая лились, капая на холодные каменные плиты смотровой. Она убрала мокрые пряди с лица, которые снова подхватил ветер. Он заглушал слова Уилла, но она отчетливо слышала каждую букву. Даже его короткие волосы путались от сильных порывов, но это было не важно.

– Я не хотела никому делать больно, Уилл. Не хотела, чтобы зло вернулось.

– Знаю, Джо. Я все понимаю.

Он обнял ее, все еще держа в руках угощения, и его рубашка стала мокрой, а девушка не могла остановиться. Всхлипы становились все громче.

– Помоги мне спасти его, Уилл.

У друга застрял ком в горле. Ему было так горько, плохо, и больно, но слезы остались на глазах, делая их красными и влажными.

– Я не знаю как, Джо. Может Владыка знает? Попробуй спросить у него.

– Дракон говорил, что это невозможно, а теперь и вовсе исчез. Я больше его не вижу и не слышу. Никого не чувствую сейчас, только стук сердца малыша. Оно поет мне песни. Просит перестать плакать.

– Мы будем искать выход, Джо. Сделаем все, что нам по силам. Идем, тебе необходимо вымыться. Сегодня нужно сообщить о ребенке Чарльзу.

– О нет, только не сегодня, Уилл, – взмолилась она. – Дайте мне время оправиться.

– Так надо, Джо. Какая бы буря на нас не надвигалась, вы с Эриком должны вести себя непринужденно. Никто не должен знать о происходящем. Особенно о Гаррете, об этом визийя. Да, и надеюсь, туман, гром и молнии спасли нас от любопытных ценителей слухов сегодня утром. Дракон не должен появляться на людях, пока мы не найдем способ разобраться с этими жуткими существами. Даже обладая таким могуществом, как ты и твой сын, ванпулы по-прежнему будут скрывать свою сущность.

– Мне кажется, я не смогу больше полететь. Это отняло так много сил, что теперь чувствую себя опустошенной. Я будто растаяла.

– Тем более тебе нужно успеть отдохнуть. Вечером в пирном зале будет собрана весьма большая компания. Фред уже этим занимается, потому что Эрик себя чувствует не лучше, чем ты. Такие разные трагедии. Вам надо сменить комнату, я бы даже хотел, чтобы вы разъехались, но слуги… Они только и ищут повод наябедничать королю. Надеюсь, вы оба вытерпите друг друга.

Она только вздохнула, и, наконец, смогла успокоиться. Ответственность за мир между людьми никуда не делась.

Покои и вправду пришлось поменять. В прошлой комнате все было изувечено настолько, что для жизни она стала просто не пригодной. Но на этом этаже хватало свободных помещений, точнее, они все были свободны, кроме тех, что занимали ее друзья и Фред.

Естественно, слуги об этом сообщили совету, но Фред постарался убедить всех, что разруха в покоях принца и принцессы обусловлена радостными новостями, а какими, не говорил. На него смотрели с таким удивлением, что он почувствовал себя идиотом, но к этому, из-за вечных выходок Эрика, не привыкать.

Мелисса готовила Джоан к вечеру. Как обычно искупала, обтерла губкой, вымыла волосы, нанесла масла на кожу, что так сильно ударяли в чувствительный нос. Принцесса по-прежнему не снимала повязку с лица и перед рыжеволосой девушкой, хоть и доверяла ей.

– Принцесса, вам уже давно нужно перестать меня стесняться. Ваша повязка мешает расчесать волосы на затылке. Позвольте ее снять? – Мелисса потянула за шнурок, но Джоан тут же подхватила повязку рукой и зажала на желтом глазе.

– Расчесывай так, – пробурчала она и услышала вздох девушки. – Не хочу тебя пугать. Шрамы ужасные, даже мне неприятно на них смотреть.

– Я молодая, но уже многое повидала.

– Ты живешь в стенах замка. Что такого ужасного могла увидеть?

– Я помогала однажды принимать роды. Если это можно так назвать. Вот где действительно страшно посмотреть на то, на что способно тело женщины.

– Ты принимала роды? А повитухи.

– Понимаете ли, принцесса, не всегда повитухам нужно присутствовать у рожающей женщины.

– Разве?

– Когда дело касается не очень желательных детей, от них пытаются избавиться. Вот я и спасала одну из наших служанок.

– Кого?

– Вы ее не знаете. Она разродилась на пятом месяце, и уехала из города. Чтобы больше не совершать таких ошибок. Ну или не совершать их в стенах замка, где тебя быстро могут отдать на службу в бордель.

– А кто отец?

– Один не очень осторожный лорд-вдовец. Но не будем об этом. Просто, надеюсь, что однажды, вы перестанете скрывать от меня ваш шрам. Выбирайте наряд на пир, принцесса.

В этот вечер Джоан оделась в темно-синее платье. Как и предыдущие наряды, богато расшитое драгоценными камнями Элрога. Она выбрала его, потому что оно было свободным от груди. Теперь ей положено носить платья без корсетов, хотя и до этого, она не особо баловала окружение неудобными юбками.

– Когда в Медеусе узнали, что я вернулась, все больше хотели посмотреть на мое уродство, чем удостовериться в правде моих слов о происхождении.

– Джоан, – Мелисса обратилась по имени и положила ей руку на плечо. – Вы прекрасны. Со шрамами или без. Я больше не буду просить вас снять повязку, раз вы так чувствуете себя более защищенной.

– Спасибо, Мелисса.

– Вы беременны? – больше утвердила, чем спросила Мелисса.

– Как ты узнала? – равнодушно вздохнула Джоан.

– У вас животик округлился. Ну и красавчик Фред всем говорит о какой-то радостной новости. Только глупцы не догадаются, что произошло. К чему такая спешка, чтобы собрать пир, если не известия о вашей беременности.

– Уже все знают?

– Я же сказала, только глупцы не догадаются. А значит, никто не знает, – Мелисса хохотнула.

– А ты смелая. Король тоже глупец?

– Король настолько отчаялся иметь внуков из-за Шарлотты, что он и в мыслях не держит, что вы можете так скоро забеременеть. Боится спугнуть судьбу. Говорят, чем больше о чем-то мечтаешь, тем скорее оно отвернется от тебя.

– А я раньше думала, что наоборот.

– Кто знает. Каждый верит в то, что ему удобно и приносит спокойствие.

Эрик зашел в их с Джоан новые покои и прислонился к стене. Он молчал. Она тоже. Джоан не волновало, где он был весь день и почему пришёл только сейчас. От него пахло вином, но не так сильно как в свадебный день. Видимо, последний раз он упивался ещё утром.

Мелисса поклонилась и вышла, и только после этого он открыл рот, но Джоан опередила.

– Я собрана к пиру.

Мужчина опешил от ее невозмутимости. Ни извинений, ни мольбы о пощаде, ни преклонных колен. Будто это вообще он должен извиниться, настолько дерзким было ее выражение лица. После нескольких секунд молчания он все же выдохнул несколько слов:

– Это все, что ты мне скажешь?

В ответ ничего. Она просто вышла из комнаты и с гордо поднятой головой направилась к лестнице, ведущей на нижние этажи замка. Наверняка все приближенные к королю семьи уже заждались. Неизвестно чего больше они с нетерпением предвкушали: радостных новостей, о которых весь замок перешептывался, или о начале трапезы. Все любили вкусно поесть, поэтому, наверняка, для многих набить желудок важнее.