— Мам, а может я пережду в той палате, где пряталась? Там ведь…
— Не может быть и речи! С чужими людьми я тебя не оставлю!
— Но там ведь…
— Моника! Пожалуйста, дай мне подумать! Мне нужно тебя спрятать, чтобы выяснить, что хотят от тебя эти люди, понимаешь?
— Понимаю, мама. — дочка взяла меня за руку и отвела на кушетку. — Но, если ты меня выслушаешь, то и думать не нужно будет! В той палате, где я пряталась, лежит тётя Лена. Она спит ещё, но я ведь все равно могу там посидеть. А если спросят, то скажу, что она моя родственница. Все равно проверять никто не будет.
— Подожди. Какая тётя Лена? Лена? ЛЕНА?
— Да, мам. Тётя Лена. — улыбалась дочка. — Она лежит в двух палатах от нас. Пойдем покажу? Мы быстро перебежали из нашей палаты в одну из соседних, и я обомлела. На медицинском ложе, вся подключенная к проводам и приборам, лежала моя подруга Ленка. Все ещё погруженная в медицинский сон. Наверняка ее совсем недавно привезли после криоразморозки. Но это была она! Моя Ленка! Живая!
Подумать только, ведь я ни разу не попыталась узнать жива она или нет. После нашего последнего разговора, я была уверена, что она погибла. Но она здесь.
Несколько минут смотрела на нее и улыбалась. Все-таки так здорово найти в этом хаосе хоть кого-то из прошлой, счастливой жизни.
— Моника, ты права. Тебе лучше побыть здесь. Никуда не уходи, а если зайдут медсестры, то скажи, что это твоя любимая тётя и ты за нее очень переживаешь. И слёзно попроси побыть здесь.
— Не переживай, мам. Все будет в порядке! Только… — Моника на мгновение опустила глаза, но потом все же продолжила. — Только возвращайся поскорее, ладно?
— Хорошо, доченька!
Я вышла из палаты и начала оглядываться во все стороны, но в коридоре было совсем пусто. Дошла до сестринского поста, постоянно ощущая, будто кто-то следит за мной.
— Добрый день! Вы не подскажете, где я могу найти Ульяну Михайловну? — спросила я у дежурной медсестры.
— А что случилось? С детьми что-то? Я сейчас вызову дежурного врача! — засуетилась она.
— Нет-нет, что вы! С детьми все хорошо. Это личный вопрос. Мне очень нужно с ней увидеться!
— Но Ульяна Михайловна сейчас работает только в лабораториях. К ней нельзя! Она не принимает!
— Вы поймите, она сама мне сказала обращаться к ней в любое время! Она не будет сердиться!
— Да при чем тут сердиться? Вас просто не пустят в лаборатории! Это просто невозможно!
— Ну что же делать? — не унималась я. — Может вы ей позвоните и скажете, что ее ищу я? Скажите, что Лаврентьева хочет с ней связаться.
— Да что же вы никак не поймёте? — негодовала медсестра. — Ульяна Михайловна сейчас очень важным делом занята! Ей не до вас! Прекратите считать себя центром вселенной!
— Но поймите…
— Ничего я понимать не буду и Ульяну Михайловну тревожить не стану! Вернитесь в свою палату!
— Спасибо, Лиза, за то, что так рьяно защищаешь меня. — Ульяна Михайловна подошла незаметно.
— Но все же в следующий раз, если меня будет кто-то настойчиво разыскивать, сообщи мне. Ксения Андреевна, пройдёмте в мой кабинет. Нам действительно есть, что обсудить.
— Но как же… Да, Ульяна Михайловна, я поняла вас. — удручённо ответила медсестра. Ульяна взяла меня под руку и быстро повела к своему кабинету и, как только за нами закрылась дверь, сразу же накинулась на меня с вопросами:
— Андрей предупредил вас? С Моникой все в порядке? Она одна осталась в палате? Нужно было привести ее сюда!
— Ульяна, тише! Дай мне ответить!
— Да, прости. Просто Алана мы не уберегли, я не переживу если и Монику потеряю! Я так ее полюбила!
— Постой! В каком смысле не уберегли Алана? Что с ним?
— Его забрали люди Багровича. Они, конечно, все отрицают, но кроме них больше некому. За Аланом пришли и сказали, что от меня. Сказали, что отведут его в лабораторию, но он пропал и найти я его не могу!
— Что значит не можешь? Куда пропал? Как может пропасть ребенок на космической станции? Нужно обыскать здесь всё! А Моника, зачем им Моника?
— Я полагаю, что дело в их мутациях. Сейчас на станции черти что творится. Главный вроде бы Багрович, но на деле какие-то фанатики, которые считают случившееся на Земле карой небесной. Я боюсь, что могло случиться самое страшное! Я боюсь, что они могли убить Алана! Ульяна закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Это я виновата! — сквозь слезы причитала она. — Я так хотела найти лекарство, что раскрыла способности Моники и Алана. Думаю, именно из-за этого на них началась охота.
— Почему ты так считаешь?
— Багрович запросил способ обнаружения людей с подобными мутациями. Сказал, что вакциной и лекарством теперь займётся его команда, а наша цель выявление этих людей. Мы тормозим работу как можем, но и в нашей команде есть "крысы", которые докладывают Багровичу. — Ульяна, что же нам делать?
— Нужно спрятать Монику! — вмиг стала собранной она. — Я проверила, Марк и София не обладают такими особенностями. Им ничего не грозит. А вот ты и Моника…
— Я?
— Я сама удивилась. Обычно у взрослых людей не бывает мутаций. Да и, строго говоря, у уже родившихся тоже, ведь мутации возникают внутриутробно. Но, если с детьми все проще — вы могли просто не успеть обнаружить особенности, то с тобой все действительно странно. Скажи, ты не замечала за собой ничего странного?
— Я? Нет. — быстро ответила я и поспешила перевести разговор на другую тему. — Ты говоришь, что Монику нужно спрятать. Но как? Куда? Здесь же найти ее проще простого!
— Я думала об этом… — замялась Ульяна. — И мне на ум приходит только одна идея… Но она вам не понравится!
— Говори, что за идея! Если она поможет защитить Монику, то это хорошая идея!
— Ксюша, нам нужно снова заморозить Монику!
— Что?
— Подумай сама! В любом отсеке, где бы ты её ни спрятала, ее могут найти! К тому же питание строго ограничено и тебя сразу заподозрят, если ты будешь брать порцию и на Монику. Им просто стоит за тобой проследить и все! А на криоскладе ее никто не будет искать! Я проведу заморозку лично и никто ничего не узнает. Спрячу ее так, что никто не найдет! А потом… Потом мы что-нибудь придумаем!
Я долго молчала. Подвергать дочь повторной заморозке я не хотела, но другого выхода не видела. Это действительно был хороший план. Криосклад огромный. Там до сих пор находится огромное количество замороженных людей и спрятать там одного ребенка было проще простого!
Ксюша, я обещаю, она выдержит! Я не берусь это гарантировать с другими людьми, но Моника особенная! Ее регенерация защитит ее!
— Похоже это и правда единственный вариант спрятать ее, но мне нужно поговорить с ней.
— Где она? — забеспокоилась Ульяна. — Неужели ты оставила ее одну в палате?
— Нет, конечно! — возмутилась я. — К нам уже приходили, так что я не могла её там оставить. Она прячется в соседней палате. Мы там мою подругу случайно обнаружили, вот Моника с ней и осталась.
— Ксюша, но кроме тебя и меня никто не должен знать где Моника. Ни твоя подруга, ни даже Марк!!!
— Но я полностью могу им доверять!
— Нет, не можешь! Марк — ребенок! Он может случайно проболтаться. А подруга… Ты не знаешь, что на уме у людей. Особенно после того, что все мы пережили!
Слова Ульяны, хоть и вызывали во мне протест, но все же были справедливы. Эта катастрофа перевернула все в нашей жизни.
— Хорошо. Ты права. — нехотя согласилась я с ней. — Когда… Когда ты это сделаешь?
— Сегодня!
— Что? Сегодня?
— Да, Ксюша, сегодня! Чем быстрее, тем лучше! Пока они не нашли и не забрали ее!
— Но как они посмеют? Может, если я открыто заявлю, что не отпускаю ее, что не разрешаю забирать ее, то они побоятся тронуть ее? Ведь, ну не беззаконие же у нас творится!
— Именно беззаконие! Когда все рушится, люди проявляют свою истинную сущность! — сказала Ульяна. — Они просто объявят ее заражённой и заберут! Или ещё что-нибудь придумают. А может и объяснять ничего не будут. Люди столько натерпелись, что вряд ли станут рисковать и вступаться за чужого ребенка! А тем, кто рискнёт быстро заткнут рот. Эпидемия давно подавлена, но к нам все ещё поступают заражённые люди. И все они, как ни странно, являются противниками Багровича. Смекаешь?
