— Войдете? — официально спросила она после того, как майор представил ей сыщика.

Осмотревшись, Фом заметил, что ее комната меньше, чем у мадам Гойи и имеет признаки жилого помещения. Очевидно, комната была перестроена в жилую квартиру — часть комнаты была отделена и скрыта за расписной деревянной перегородкой.

Здесь была та же стандартная обстановка, что и в комнате Гойи, в том числе такой же ковер, а также дешевый шкаф и дубовый комод. Стол в центре комнаты был завален книгами и газетами, кроме того, на нем стояла портативная пишущая машинка и две фотографии в рамках. Одна из них представляла собой кабинетный портрет священника, а на второй была запечатлена хоккейная команда школьниц в туниках и длинных черных чулках.

Лица на фотографии были слишком маленькими, чтобы их можно было разглядеть на расстоянии, но Фом был уверен, что среди девушек была и мисс Пауэр — возможно, в качестве капитана. Тем временем она извинилась за беспорядок.

— Здесь полный хаос из-за того, что я усердно занимаюсь — готовлюсь к особенно трудному экзамену. Я занималась здесь весь день. Я уже сказала майору Померою, что не видела никакую незнакомую девушку, да и вообще, я никого не видела.

— Вы слышали ее голос? — поинтересовался Фом.

— Нет.

— Эти стены толстые?

Мисс Пауэр вопросительно посмотрела на майора, и тот ответил:

— По сути, стена между шестнадцатым и семнадцатым номером состоит только из фанеры и штукатурки. Настоящую стену снесли при перестройке. Для этой квартирки пришлось отщипнуть немного пространства от апартаментов мадам Гойи.

— Довольно рискованно — это мешало бы, если бы появился шумный квартирант, — заметил Фом.

— Я совсем не слышу арендатора из соседней квартиры, — холодно вставила мисс Пауэр.

Фом подумал, что для ее типа людей характерно демонстрировать незнание даже имени соседки, хотя она, должно быть, ежедневно видела имя Гойи на двери. Также он пришел к выводу, что таинственная деятельность этой мастерицы перчаток была достаточно неприметной, иначе мисс Пауэр не преминула бы пожаловаться на нее.

— Вторая дверь ведет в вашу спальню? — осведомился сыщик, рассматривая перегородку.

— Нет, я сплю здесь, на диване. С той стороны находятся кухня, ванная и все остальное. Спартанские условия, но на лучшее нет денег… Вы можете заглянуть туда.

Фом в одиночку осмотрел помещение, поскольку майору было необходимо уйти. Как Фом и предполагал, он обнаружил нагромождение бытовых приборов, но никаких признаков еще одного выхода. Соответственно, соседние квартирки были свободны от подозрений, по крайней мере, если строитель не объявит о наличии секретных ходов из номера шестнадцать.

— Спасибо, — поблагодарил Фом. — Надеюсь, что мне не придется снова прерывать ваши занятия. Если вы узнаете что-нибудь необычное об этом здании или его жильцах, дайте мне знать. Позвоните по этому номеру.

По тому как девушка отвела взгляд в сторону, устремив его на фотографию хоккейной команды, сыщик понял, что он ошибся, помогать она не станет. Проигнорировав протянутую визитку, мисс Пауэр открыла перед ним входную дверь.

— Я слишком занята, чтобы замечать что-либо или кого-либо, — холодно заявила она.

Для сыщика было облегчением вернуться на лестничную площадку, в более дружелюбную атмосферу. Его сердце нелепо быстро забилось, когда Виола шагнула навстречу, встречая его, будто этим она признавала некую связь между ними. Она вполне могла оказаться той самой девочкой, в детстве приглашавшей его поиграть; так ему казалось, когда она шепнула ему уголком рта:

— Майор в холле, рассказывает обо всем подрядчику… Разве это не волнующий момент? Или вас это не интересует?

— Должно интересовать, — ответил Фом. — Мне за это платят.

— О, конечно. Я и забыла, что вы сыщик. Просто вы выглядите как приятный молодой человек, не слишком умный и довольно жесткий… Ну, с криминальной точки зрения, что вы думаете о Пауэр? Мне она напоминает недоразвитую тихоню. Слишком уж правильный типаж… Вы подозреваете ее… или еще кого-нибудь?

Почувствовав редкое желание подыграть человеку, Фом пошел на компромисс:

— Лучше я скажу вам, кому я доверяю. Хиггинсу.

— Кто такой Хиггинс?

— Разумеется, швейцар, который стоит в холле.

— Ну вы и олух! — беззастенчиво рассмеялась Виола. — Разве вы не знаете первого правила общения с полицейскими? Никогда не называй своего настоящего имени! Его зовут Пирс. Он вас провел.

После этих слов настроение Виолы сменилось, и она заговорила по-другому, быстро и ласково — точно также, посмеявшись над ним, смягчалась в детстве его подруга по играм.

— Вы не ошиблись, — сказала она. — Пирс и правда честный человек. Совсем не может врать по телефону. Сколько времени я потратила, пытаясь подбить его на обман… Не для мошенничества, просто из любопытства. Вы разбираетесь в людях и должно быть асс в своей профессии. Смотрите, а вот и подрядчик!

Девушка умолкла и с явным интересом посмотрела на подрядчика. Он был этаким крепким Исавом с лохматой копной волос и кустистыми бровями.[5] Его лицо было испещрено продолговатыми оспинами, следами от прежних язвочек, в карих глазах светился ум. Он производил впечатление честного человека, но грубого, с полным отсутствием чувства щепетильности по отношению к другим людям.

Сыщику он понравился с первого взгляда, от котелка до ботинок с тупыми носами. К тому же он был благодарен подрядчику за то, как бодро тот перешел к сути дела.

Заявив протест о полной бессмыслице предстоящих поисков, подрядчик после письменного официального подтверждения принялся за работу. Вызвав своих людей из холла, он, тяжело ступая, вошел в номер шестнадцать, быстро осмотрелся вокруг и приказал:

— Всем посторонним выйти.

Мадам Гойя единственная посторонняя в комнате, на данный момент, не смогла стерпеть такое беспардонное с собой обращение. Она ринулась вперед, широко раскинув свои полные руки, подобно ангелу-хранителю, расправившему крылья и изгоняющему скверну из своих владений.

— Пардон, — возмутилась она, — я останусь здесь. Это моя квартира, и я имею законное право видеть, что вы будете здесь делать.

У подрядчика сработал инстинкт женатого человека — спорить себе дороже, и он обернулся к майору, спрашивая «Шеф, мы можем вынести мебель?», и надеясь, что тот поддержит его разумное требование.

— Боюсь, что нет, — спокойно ответил майор. — Она ведь загромоздит всю лестничную площадку.

— Хорошо, вы здесь босс. Но предупреждаю вас — много драгоценного времени уйдет на перетаскивание этого хлама с места на место… Мадам, уверен, вы предпочтете сами заняться своими ценными вещами?

Рабочие обменялись улыбками, когда мадам Гойя медленно и размеренно принялась снимать с полок необычную коллекцию китайского фарфора, увядшие цветы, сигареты, колоды карт, косметику, хрусталь, кактусы, чайный прибор, а также несколько дешевых романов, взятых по абонементу в библиотеке. Она старалась все это аккуратно разместить на стульях и на мраморной каминной полке, сохранившейся после модернизации самого камина, но аккуратно получалось у нее не очень.

— Ну а теперь пошевеливайтесь! — нетерпеливо приказал подрядчик подчиненным. — Начинайте с зеркала.

Следуя его инструкциям, рабочие сняли со стены высокое зеркало и прислонили его к креслу. Впрочем, за ним не оказалось никакой потайной двери, через которую могла бы исчезнуть Эвелин Кросс. За ним вообще не нашлось ничего кроме длинных нитей паутины, свисающих со стены. Следующим со своего места был сдвинут шкаф, и при этом обошлось не без ущерба для стенных панелей. Затем с грохотом оказалась на полу огромная картина с богиней.

Вскоре комната была загромождена различными предметами, но Гойя упрямо оставалась в ней, хотя строители, осматривая и простукивая деревянные панели, и заставляли ее переходить с одного свободного места на другое. Майор также оставался в комнате, очевидно, для того, чтобы защищать свои интересы. Фом и Виола могли видеть происходящее лишь частично — в дверном проеме стоял Рафаэль Кросс, заслоняя им обзор.