— Попрошу Бога избавить от подобной напасти. У меня всего одна голова — столько мигрени ей не выдержать!

Опять не шутила. Время кусать локти за свою опрометчивость.

— А что насчет девочки, которой нужна крыша над головой и у которой проблемы?

— Ее проблемы крупнее войны, рядовой? Не морочь мне голову и положи трубку до тех пор, пока тебе не придет стоящая мысль.

И как с ней после этого говорить? Успел отвыкнуть от ее манеры общаться за это время.

Услышал вздох. Представил, как по ту сторону трубки она заваливает ноги на стол, устраивается в кресле поудобней.

— Ей есть восемнадцать? Документы?

Глянул на Мицугу. Ни тем, ни другим она не обладала… Бейка, кажется, была в полушаге от настоящего бешенства. Требовалось объясниться и быстро.

— Девочка — бывший рушинник…

Никакой реакции, сопела в трубку, выжидательно молчала. Продолжил:

— Подросток с уникальными способностями. А еще она чует артефакты Восьми. Слышали про дом Ульяновых?

Я звучал отчаянней с каждым словом. Молчание Бейки казалось страшнее самых жутких угроз.

— Три, Потапов.

— На пять не справился?

Бейка выдохнула. Не видел, но чувствовал — отрицательно качает головой, недовольно жмурится.

— Три, рядовой. Я думала, что ты в каждом своем действии будешь придерживаться принципа двух глупостей. А ты умудрился сделать ровно на одну больше. Тебе не стоило связываться с рушинниками, лезть в дом Ульяновых. Но третья — самая большая. Тебя мама не учила, что все беды в мире от девочек-подростков?

Стоял я с широко разинутым ртом. Окажись Бейка рядом, захлопнула бы мне челюсть легким тычком.

Она усмехнулась, чуть смягчившись.

— А вот про «чует артефакты Восьми»… звучит уже интересно…

— Мне надо, чтобы она исчезла из города через два дня.

— Вот как? Забавно. Не вешай нос, но трубку пока положи. И постарайся не напортачить хотя бы на балу у Вербицких, хорошо?

Гудки услышал раньше, чем успел спросить откуда узнала…

Вопрос, куда деть Мицугу, стоял открытым. Сбежит? Позвонит в полицию, скажет, что удерживаю ее здесь силой? Опыт наворачивал бытовых ужасов, не ведая остановки.

Азиатская беглянка не знала тоже. Вновь взялся за телефон — позвонить СанСанычу? На миг представил, как к старику с женой вламывается толпа террористов, оставляя после себя лишь трупы.

Девчонка может постоять за себя хотя бы способностями ружеманта, но рушинники в следующий раз будут осторожней. Придумают что-нибудь еще.

Инку отослал за покупками. Выгреб мятые купюры на стол. Сказал, что на балу у Вербицких она обязана затмить своей красотой светских клуш. У кошкодевочки едва хвост не стал дыбом от восторга.

В почтовом ящике уведомление от хозяина проката. Счет за разбитую машину. Ириска сработала мгновенно. Поправив очки на носу, вбила реквизиты в форму оплаты, требовалось лишь мое согласие. Удобно, но минус триста тысяч…

Мицугу придерживал за плечо. Она недовольно ежилась, надеясь скинуть ладонь, но я не давал ей шанса бежать.

— Куда? — таксист-орк поправил кепчонку, выдохнул кислым духом дешевого курева.

Ехали к Макмамбетову. Едва заслышав адрес, орк приободрился — не иначе, к его шефу едем… Позвонил Ивану еще до этого — напросился на короткий визит.

Первая и Вторая сегодня заменяли мордоворота. Щурили глаза, хмурили брови — видеть во мне гостя им не хотелось. Иван был мрачен, но виду не подавал. Проблемы его бизнеса клиентов не касаются. Натянул на клыкастую морду улыбку, широко расставил руки.

— Потапов, друг! Сколько лет, сколько зим? Решился-таки? Или за деньгами?

Бросил взгляд на Мицугу, но спрашивать не спешил.

— Мне птичка на хвосте принесла, что ты сделал некоему Щебекину хитрое предложение. Он, конечно, не отказался, но хватки не растерял. Деньги вперед — чего у старика не отнять, того не отнять.

— Не за деньгами, — ответил ему спокойно. Сел на кресло, сложил руки на груди. Орк кивнул на диван.

— Невежливо, Потапов. Мы сидим, дивчина стоит. Или завел себе охранницу?

Щурился, теребил подбородок в раздумьях. Наконец выдохнул.

— Тогда зачем же ты пришел, если не за деньгами?

— Мне нужно спрятать девочку от чужих глаз.

— Вот как? А Бейка в курсе, что ты балуешься с рабынями?

Он хмыкнул, провоцировал. Чем ценна Мицугу, не осознавал, да и не хотел. Выдохнул:

— Что ж, если это все, чего ты хотел — двести тысяч за сутки.—

— Гостиничный бизнес вам лучше не открывать.

Иван приспустил на нос солнечные очки и тут же взорвался раскатистым смехом.

— Шутник! Ты мне нравишься, парень! Но скидок не делаю, сам понимаешь: сегодня тебе, завтра потребуют другие.

Он бросил взгляд на Мицугу.

— Клянусь, мы подберем ей лучшие апартаменты! Пентхаус…

— Лучше бы наоборот.

Орк еще раз пригляделся к моей спутнице.

— Предлагаешь держать такую красоту в подвале? Сбежит?

— Может.

Мицугу фыркнула, но молчания не нарушила. Обиженно сложила руки на груди: не этого она хотела! А променяла одну тюрьму на другую… Надо с ней поговорить.

— По поводу оружия. У вас есть функция доставки? В заградительные пункты?

Орк цокнул языком, развел руками.

— Хотелось бы мне, парень. Но после той истории, что случилась на вашем, контроль за грузами усилили. Доставить можно, но это влетит тебе в копеечку. А я не думаю, что ты сейчас на пике. Но в качестве жеста доброй воли могу дать тебе машину. В аренду. Под хороший процент, сечешь?

Заговорщически подмигнул, сверкнул золотом зубов…

Машина «под хороший процент» оказалась симпатичным сити-каром. Недорогой четырехдверный седан, запах кожи и одеколона в салоне. Не то, что мог предложить мне гном в своем бюро.

Приземлился на сиденье, взялся за руль. Приятный материал оплетки манил ухватиться покрепче и вдавить педаль газа в пол.

Из головы не шел разговор с Мицугу. Азиатская гостья хмурилась. Орку доверял я, но не доверяла она. В ее взгляде читались обвинения: продал, подарил, выкинул. Уверил, что ничего подобного, обещал вернуться. Мицугу фыркнула. Бог ее знает, поверила или нет.

Можно было бы пойти ва-банк и прихватить ее с собой на бал. Но смогу ли я таскать ее за собой везде на привязи, как собачонку? Совесть спрашивала: с чего я взял, что она сбежит? Опыт жал плечами, не спеша отвечать. Решил довериться ему — он меня еще не подводил.

Инку увидел издалека, как и двух непонятного вида хмырей. Грязные, взмокшие от жары, они нависали над кошкодевочкой мощью обрюзгших, некрасивых тел.

— Ишь, богатая… суч-чка! — коснулось моих ушей. Качнул головой. Да откуда ж вы в этом мире бомб, разрывов и оружейной чумы только беретесь?

Вынырнул из машины. Инка поймала мою фигуру взглядом, сдавленно улыбнулась. Хозяин, спасение — все, что говорили ее глаза.

— Какие-то проблемы, господа?

В драку влезть всегда успеем. Наивность жаждала набить еще одну шишку. Медленно, лениво они обернулись.

— Ты что за хмырь?

— Хозяин этой ушастой? Из-за таких, как ты, мы тут с голоду помираем!

— По вам так сразу и не скажешь.

— Че вякнул? Морда… морда… жирная! — хмель штормил несчастного, обещая выбить почву из-под ног прежде, чем это сделаю я.

— От девочки отошли и топайте своей дорогой. Пока еще целы переносицы и носы.

— Эта… Вован, он нам че, угрожает?

— Из-за этой ушас-стой… шлюхи? По ходу!

Выдохнул. Да чтоб им провалиться на этом месте! Понимают только язык силы.

Краем глаза заметил любопытные взгляды. Куча народа смотрела, ждали потехи и продолжения. Не появись я тут, за Инку бы они не вступились.

Самый толстый мерзавец потянул руки к новому серому платью кошкодевочки. Похотливая ухмылка, глаза в кучу, грязные ногти…

Разбитый нос.

Он хрюкнул, смешно подскочив, вскинул руки, шлепнулся в кусты. Затрещали ни в чем не повинные ветки. Кровь алым брызнула на асфальт. Сколько раз я видел ее следы — всякий раз задавался вопросом, откуда берется? Сегодня я сам украшал дороги.