Хладнокровно рассуждать на эту тему было очень сложно, пульс всё ещё бешено стучал в висках, и губы непроизвольно подрагивали от перенесённого стресса. Кира откинулась на спинку скамейки и прикрыла глаза, чтобы немного расслабиться, и… проснулась у себя в постели.

– Нет, с этим что-то нужно делать,– проворчала сновидица,– придётся всё-таки освоить технику выхода из сна по своему желанию, а не спонтанно. Надо будет срочно наведаться к Егору, обсудить этот вопрос, пусть присоветует ещё какие-нибудь упражнения.

Погружение в живой сон Кира освоила уже давно, и даже управление отдельными элементами сна давалось ей без усилий, а вот выход пока оставался неуправляемым. Правда, в большинстве случаев проблема состояла не в том, чтобы во сне задержаться, а наоборот, чтобы его покинуть по собственному желанию. Несколько раз из-за неспособности управлять выходом из сна Кира уже попадала в неприятности, правда, пока обходилось без трагических последствий, но кто знает, какие ещё сюрпризы подкинут ей живые сны.

Один раз в сне про приморский городок она заплыла слишком далеко, так что в темноте пляжа уже было не разглядеть. При полном штиле волны, которые могли бы указать путь на берег, отсутствовали напрочь, так что Кира в какой-то момент запаниковала. К счастью, она быстро сообразила, что нужно развернуться спиной к луне и плыть в темноту, но это не слишком помогло, так как в этом случае она не видела лунной дорожки и всё время сбивалась с курса. В общем, в тот момент сновидица дорого бы дала за то, чтобы не барахтаться в воде, а просто проснуться.

Были и другие случаи, да вот хотя бы вспомнить давешнюю перестрелку или вынужденную отсидку в открытом поле под пронизывающим ветром. Было бы здорово научиться покидать непонравившийся сон, когда заблагорассудится. В принципе, техника выхода была Кире знакома. Нужно было совершить во сне что-то абсурдное, что разрушило бы его логическое течение. Вот только что, например, можно сделать голышом среди морской стихии? Утонуть? А вдруг и вправду тогда помрёшь в своей постели? Нет, тут нужна была техника понадёжней.

Часы показывали четверть десятого, за окном уже вовсю сияло солнце. Даже сквозь занавески чувствовалось, что его лучи уже давно перешли от нежных утренних прикосновений к жарким ласкам. Пришедшая на ум сексуальная аллегория заставила Киру улыбнуться, хотя от воспоминаний о равнодушном взгляде Семёна из сна её до сих пор ощутимо знобило. Несмотря на угрозы Витаса, вскакивать спозаранку и мчаться на работу Кира не собиралась. Ей почему-то не было страшно, да и сны подсказывали, что угрозы следует ждать совсем с другой стороны, от пока не проявившейся партии условных охотников. Поддаваться давлению было вообще не в Кирином характере, особенно, когда указания отдаются таким наглым, самоуверенным тоном. Это вовсе не значило, что она сходу отмела предложение о сотрудничестве, просто собиралась принять решение, основываясь на объективной информации, а не под нажимом.

Дома никого не было, видимо, Светлана увела дочку на прогулку, чтобы та дала маме выспаться. Кира уже не раз благодарила небеса за встречу с этой удивительной женщиной. Два года назад их свела случайность, а может быть, провидение. В то время в семье Киры ещё царили покой и любовь, на предстоящий разрыв с мужем не было даже намёка. Зато странные командировки Семёна имели место уже тогда, причём с завидной регулярностью. И надо же было такому случиться, чтобы именно во время очередной командировки Кира слегла с гриппом.

Пожалуй, так тяжело она ещё никогда не болела, высокая температура, кашель и полная потеря жизненных сил навалились на бедняжку в одночасье. Вечером она ощущала лишь лёгкое недомогание, а с утра едва нашла в себе силы, чтобы одеть и покормить ребёнка. О том, чтобы отвести Тиночку в ясли, не могло быть и речи. В ожидании врача, Кира накачалась жаропонижающими таблетками, но стало только хуже. Ко всем прочим симптомам добавились резь в желудке и тошнота. Светлана пришла по вызову ближе к обеду, когда болящая мамаша уже с час уговаривала себя подняться и приготовить ребёнку чего-нибудь поесть. Врачиха прослушала Кирины лёгкие и сочувственно покачала головой.

– У Вас начинается пневмония,– выдала она свой вердикт,– я бы рекомендовала госпитализацию. – В этот момент дверь отворилась, и голодная Тиночка просунула в щёлку свою недовольную мордашку. – Вы можете оставить ребёнка на мужа? – деловито поинтересовалась врачиха.

– Муж вернётся из командировки дня через три-четыре,– Кира обречённо прикрыла глаза. – Я не могу с ним связаться, он в своих командировках отключает телефон. Бабушек у нас, к сожалению, нет, так что придётся как-то обойтись домашним лечением. Мне бы покормить ребёнка…,– добавила она заплетающимся языком.

Светлана грустно посмотрела на обессиленную пациентку и ободряюще улыбнулась малышке, всё ещё несмело заглядывающей в мамину спальню.

– Что-нибудь придумаем,– она кивнула и поднялась на ноги.

Дальнейшее Кира запомнила смутно. Словно сквозь слой ваты, она слышала, как Светлана гремела посудой на кухне и уговаривала Тиночку не капризничать. Через какое-то время болящую мамашу, как куклу, перевернули на бок и вкололи укол в мягкое место. А дальше был долгий и муторный сон. Кира пришла в себя среди ночи и ужаснулась, всё это время её двухлетняя дочь оставалась совсем одна. Она сползла на пол и поковыляла в детскую. Тиночка преспокойно пускала слюни в своей кроватке, а рядом на диванчике дремала давешняя врачиха.

Светлана провела в Кириной квартире все три дня до приезда Семёна, ухаживая за беспомощной пациенткой и её малолетней дочерью. Вернувшийся муж пришёл от такой идиллии в неописуемый восторг, и через две недели Светлана уже совершенно официально переквалифицировалась из врача в няньки. Неизвестно, сколько денег предложил ей Семён за смену работы, но, видимо, немало, коли участковая врачиха даже не колебалась с принятием решения. Кстати, беглый папочка продолжил оплачивать услуги няни даже после того, как бросил свою жену. Вообще-то, ведущий аналитик солидной фирмы зарабатывала очень неплохо и могла взять на себя эту часть расходов, но Светлана отказалась, так как продолжала получать переводы от Семёна. В результате, сумма так и осталась для Киры неизвестной.

За два года женщины крепко сдружились, их отношения теперь гораздо больше напоминали родственные, нежели отношения работника и работодателя. Светлана была лишь на семь лет старше Киры, и эта разница в возрасте почти совсем не чувствовалась. Между ними установились очень доверительные отношения, и именно благодаря Тиночкиной няне Кира смогла более или менее безболезненно пережить разрыв с мужем. Сама Светлана не имела детей, её муж умер примерно за год до того случая, что свёл вместе двух женщин. У него было больное сердце, так что Светлана провела последний год жизни мужа в качестве сиделки.

Кира старалась не бередить эту пока не зажившую рану, но по отдельным замечаниям всё же пришла к заключению, что Светлана не любила покойного мужа. Может быть, этим и объяснялось отсутствие детей. Так или иначе, но всю свою нерастраченную любовь няня отдала Кириной дочери, став для неё второй мамой. К самой Кире она относилась как к младшей сестрёнке, баловала, снисходительно смотрела на её нечастые загулы и отсутствие прилежания в вопросах домохозяйства, а ещё нередко выполняла роль психоаналитика, когда хозяйке требовалось выговориться или пожаловаться на жизнь. В общем, Кира уже не мыслила себе существования без своей доброй нянюшки.

Удивительно, как же всё-таки тесно связаны наши органы чувств и наша психика. После встречи во сне с копией Семёна Кира ощущала себя такой разбитой и несчастной, словно её расставание с мужем случилось только вчера. Казалось бы, давно уже следовало перевернуть эту страницу их трагической саги и жить дальше, однако перенесённые полгода назад боль и обида до сих пор бередили Кирину душу. Наверное, ей было бы легче, если бы в их расставании с Семёном была бы и её вина. Но в том-то и дело, что никакой вины за собой Кира не чувствовала. Да что там говорить, она до сих пор так и не поняла, почему Семён так с ней поступил. Стоило какому-нибудь событию или даже просто вещи напомнить Кире о бросившем её муже, как волна негодования и жалости к себе захлёстывала её с головой.