– Здесь тихие соседи?

– В четвёртой квартире живёт молодая пара без детей, в шестой один парень, под тобой пожилая дама с внучкой подросткового возраста вроде бы. Шумных соседей здесь нет, но и чтобы ты понимала, обеспеченных здесь тоже не водится. Дом старый, жилье из недорогих, из владельцев здесь никто не обитает – все квартиры сдаются в аренду. Так что нет, не шумно, но и не богато. Усреднённо с экономным уклоном. Если ты студентка с ограниченным бюджетом, тогда считай, что это один из лучших вариантов в Хамптоне для тебя. Так что, снимаешь? Если согласна, можем подписать договор прямо сейчас.

– Я студентка с ограниченным бюджетом, так что мне подходит, – уверенно кивнула я.

Я ненавидела врать, поэтому почти никогда в своей жизни и не врала, но сейчас всё было по-другому: я нахожусь в неофициальных бегах, в моём рюкзаке лежат восемьдесят миллиардов долларов и документы с обновлённой датой рождения, и новым именем. Пусть эта женщина кому хочет, тому и рассказывает о том, что сдала свою квартиру некой студентке по имени Рашель – никто не заподозрит в этой информации ничего неладного.

– В таком случае держи ключи, – хозяйка квартиры протянула мне связку из трех ключей: два от входной двери и один от почтового ящика. – Сейчас подпишем договор, и квартира в твоём полном распоряжении, милочка. Так что можешь привозить сюда свои вещи уже сегодня.

Она назвала меня милочкой? Это вызвало у меня сначала непроизвольную хмурость, а затем неожиданную ухмылку: она годится мне в дочери, а думает, будто ей в дочери гожусь я. На слова же о том, что я могу привозить свои вещи уже сегодня, я отреагировала молчаливым осознанием того, что у меня, по сути, совсем нет вещей: только то, что лежит в рюкзаке у меня за спиной, и больше ничего. Нужно бы это исправить и обзавестись самым необходимым: зубная паста и щетка, шампунь и мыло, расческа, пижама, минимальный комплект сменной одежды…

– Подпись поставь здесь, – стоило мне ознакомиться с незамысловатым контрактом, как миссис Горовиц указала своим коротким пальцем на пустующую ячейку, отведенную специально для подписи арендатора. Я на мгновение замерла: прежде моя подпись содержала инициалы имени Мирабелла. Для паспорта и водительских прав я придумала новую роспись, которую ещё не выучила настолько, чтобы воспроизводить её мгновенно, и всё же я припомнила её достаточно быстро, и сразу же пометила на полях своей памяти необходимость поупражняться в выведении своей новой росписи:

Я снова проснулась от собственного крика и снова некоторое время после пробуждения была дезориентирована: не понимала, где я нахожусь, и даже кем являюсь, а после того как ко мне резко вернулось понимание собственной личности, несколько страшных минут потратились на попытки вспомнить, что же произошло с моим телом. Не хотелось бы, чтобы мои утренние пробуждения начали ассоциироваться у меня с зашкаливающим сердцебиением, обильным потоотделением и, что самое страшное, с кратковременной амнезией и сопутствующим ей удушьем, однако подобным образом я проживала уже третье из трех своих пробуждений в новом теле – нервный знак, требующий от меня присмотреться к собственному психологическому состоянию.

Покинув прогревшийся от моего тела футон, я сходила в туалет, после чего, с целью освежиться, вымыла руки до локтей и сполоснула лицо прохладной водой, как вдруг в мою входную дверь раздался негромкий стук. Это была моя первая ночь в съемной квартире, так что знакомыми я здесь ещё не обзавелась и гостей точно не ждала. Неудивительно, что в ответ на неожиданный звук моё тело непроизвольно замерло.

Сначала я решила, что кто-то из моей прошлой жизни каким-то чудом смог выйти на мой след, и сразу же немного испугалась собственных мыслей, но вовремя одернула свою паранойю, приказав ей забиться в дальний угол моего сознания и совсем не высовываться оттуда. Сделав глубокий выдох, я вытерла влажные руки о льняное полотенце, купленное мной накануне в минимаркете вместе с предметами личной гигиены первой необходимости, и с невозмутимым выражением лица подошла к двери. Глазка в двери не было, зато имелась предохранительная цепочка, которую я решила не снимать.

Не знаю, кого именно я ожидала увидеть – может быть хозяйку квартиры? – однако я удивилась, встретившись взглядом с молодой девушкой. Белокожая, с большими тёмными глазами, с острыми скулами и с мелко завитыми, густыми чёрными волосами длинной чуть ли не до пояса, на веках длинные стрелки, нарисованные чёрным карандашом, больно тоненькая и оттого по-особенному красивая фигура облачена в спортивные хлопковые штаны и короткую вылинявшую футболку, когда-то явно имевшую розовый цвет.

– Привет, – широко и откровенно дружелюбно заулыбалась незнакомка, начав выкручивать свои гибкие пальцы. – Меня зовут Летисия Уитман и я твоя соседка справа – живу в четвёртой квартире вместе со своим парнем Купером Чайлдом.

С облегчением выдохнув – это не мои дети, не мои внуки и даже не невестки с правнуками на руках, – я сняла с двери цепочку и распахнула дверь. На улице было по-летнему тепло, но солнце пряталось за низкими перистыми облаками. Едва уловимо поморщившись от яркого дневного света – или утреннего? ещё ведь нет и одиннадцати часов, – я только сейчас заметила, что в моей квартире, оказывается, маловато света. Получается, окна квартир второго этажа выходят на запад, и вечером моё убежище будет залито красивыми оранжево-алыми лучами закатного солнца.

– Я слышала, как ты кричала, – соседка прервала мои мечты о красивом закате. – У тебя всё в порядке?

– Оу… Да. Да, просто… Кошмар приснился, – я свободно взмахнула рукой.

– Ой, у меня тоже случаются кошмары, – по моему примеру в ответ взмахнула рукой собеседница и, сразу же сцепив ладони, продолжила мне улыбаться. Я продолжила просто смотреть на неё, не зная, что же ещё сказать. Как только молчание стало неловким, девушка спохватилась. – Послушай, я тут подумала… Раз мы теперь соседи, может быть, ты хочешь, ну не знаю… Познакомиться поближе?

– Познакомиться поближе?

– Да, понимаешь, я просто решила преодолевать барьер стеснительности во время знакомства с новыми людьми, который у нашего поколения вызывают социальные сети, ну ты понимаешь…

– Ага… – я не очень это понимала, потому что никогда лично не сталкивалась с подобным, но я замечала за своими внуками проблему социализации, связанную с их погружением в интернет.

– В общем, мы с Купером достаточно общительные, так что, если хочешь, можешь приходить к нам сегодня вечером, скажем, часов в семь. Ну, знаешь – выпьем пиво, поболтаем, – девушка снова смущённо заулыбалась.

Прежде соседи приходили с пирогами или на пироги звали, а теперь, значит, молодые люди налаживают контакт через пиво. Интересно.

Я не заметила, как задумалась над этим открытием, отчего Летисия вдруг начала стремительно терять остатки уверенности и решила нервно переспросить:

– Ну так что… Ты придешь сегодня?

– Да… Да, приду, – я уверенно закивала головой.

– Хорошо, – девушка вновь просияла. – Тогда будем ждать тебя. Соседняя квартира, – она указала большими пальцами через своё левое плечо и задорно захихикала, – в семь часов, окей?

– Окей.

– Пиво с нас.

– Замётано.

Девушка направилась в сторону своей квартиры, а я закрыла дверь и закусила губу. “Замётано” – отлично подобранное слово для моего нового возраста, пару раз услышанное мной от моей внучки Валери. Общение со своими сверстниками – именно со сверстниками Рашель, а не Мирабеллы – должно пойти мне на пользу. Общаясь с молодёжью, я начну лучше понимать их мысли, перенимать новые слова, чувствовать ритм текущего века… И всё же – неужели она пригласила меня на голое пиво? Худоба этой девочки красноречиво подсказывает о том, что ей стоит начать поплотнее питаться и даже не помешало бы набрать пару-тройку, а может и все пять килограмм. Как будто ни мать, ни бабушки не кормили её сытными пирогами, а теперь она питается соответственно своему легкомысленному возрасту – то есть как придется.