— Эй, там, увести! — кричит Мэр так, чтобы его было слышно снаружи, как есть старпёр, нормальные люди шлют сообщения, набрав воздуха в грудь, он продолжает: — Твои бойцы?

— Я вытащу их сам, если понадобятся, — холодно отвечает Тэнъякс.

Может ли эта фраза свидетельствовать, что никто из команды не был в курсе плана или его части? Нет. Этот гад столько раз обвёл меня вокруг пальца, что я не могу быть уверен ни в ком и ни в чём. Любая деталь может быть частью его плана. Сколько вариантов развития событий он просчитал? Что, если он учёл поведение каждого жителя города? Два миллиона человек — это конечное число. Значимых вариантов действий тоже не бесконечно много. Перед ним Мэр прыгает на цыпочках, что я могу противопоставить? А почему я должен что-либо противопоставлять? Выжить, я хочу выжить, или не только? Пока мэр пыхтит, я успеваю о многом подумать. Меня берут под руки, а я пытаюсь уловить ещё хоть какую-то толику информации.

— Отдай мне эту хрень, которую ты из него вынул, зря, что ли, сюда ехал лично?

— Ладно, ладно, господин Эйкван, эта хрень в обмен на его мозги, желательно живые.

Пара минут петляния по коридорам, полчаса ожидания, допрос. Я отвечаю "Да" на все вопросы, включая имя, фамилию и год рождения. Быстро поняв систему, следователь ухмыляется и начинает с начала, используя правильные формулировки, чтобы запротоколировать нужные ответы. Бездушная бюрократическая машина, имея неопровержимые доказательства, закроет меня в любом случае. Если её сильно злить — можно угодить в карцер.

Я даже не пытаюсь слушать вопросы, просто говорю "да", когда следователь замолкает. Мой мозг занят поиском выхода из положения. Выиграть суд — невозможно. Любая попытка обжалований обречена на провал.

В конце допроса я узнаю от следователя, что завтра меня ждёт консилиум психиатров, который подтвердит мою невменяемость. Жаль, точного времени сообщить он мне не удосужился.

Я ни на секунду не прекращаю думать о том, как сбежать из тюрьмы за три дня.

Возвращаюсь без единого проблеска надежды, но всё ещё пытаясь придумать хоть какой-нибудь, пусть даже самый бредовый или идиотский план. Взгляд скользит по камере. Это небольшой прямоугольник с шестью койками впритык. Тут есть маленький пластиковый столик и стул. В углу имеются унитаз и раковина, которые, судя по виду, застали как минимум последнего генсека СССР.

Крохотное окошко высоко наверху почти не пропускает свет. А единственный его источник — светильник на потолке, но он засижен мухами так качественно, что в камере царит унылый полумрак. Здесь душно, пахнет сортиром и потом. Спасибо, Скот, вонючая ты скотина, упражнения в тире пригодились не по прямому назначению, а как лёгкая тренировка, чтобы я не упал от местных ароматов.

Но судя по тому, что я видел по пути — эти шестиместные хоромы на четверых можно считать вип-номером. Впрочем, не удивительно. Со мной сам мэр изволил побеседовать.

Я падаю на кровать и закрываю глаза. Где-то далеко снаружи невнятно шипит Сиплый.

— Я просто на тебя упаду, — заканчивает разговор Скот ласковым голосом.

После этого аргумента Сиплый замолкает, вместо него как огромный шагоход ко мне "тихо подкрадывается" мой подельник.

— Ты хоть расскажи, зачем я тебя стрелять учил, мне действительно интересно, — я прям-таки слышу его улыбку.

Что может ухудшить моё положение? Примерно ничего. Я начинаю рассказывать историю с начала, но после первой фразы Скот меня перебивает:

— Ты только учти, что эти двое, — он кивает головой назад, — тут нас с тобой слушают.

— Да пусть слушают, я так и так труп.

Всё, что я могу рассказать, Тэнъякс и так знает, причём намного лучше, чем я сам. Умолчав о причинах, я коротко пересказываю попытку взлома, покупку шкурки и мой визит в Нижний город.

— Значит, ты специально к Никки приклеился? — уточняет Скот.

— Конечно.

— И не боишься мне это рассказывать?

— Говорю же, я труп. Без шансов, без вариантов, без единой лазейки.

В конце я подробно пересказываю всё, о чём говорил Тэнъякс с Мэром.

— Хочешь сказать, Тэн предатель? Он же по сути создал организацию, подобрал всех нас..

— Для того и подобрал. Он не предатель, он ИИ.

— Слышь, вареник, ты чё, свистишь, что тот самый ИИ, который две трети мира тавокнул, тут схемы крутит как тебя такого сладенького к нам на нары закинуть? Не много ли о себе думаешь?

— Я думаю, что я уже мёртв. Понял, крысёныш, — я резко сажусь на кровати.

Рядом со Скотом, который взгромоздился на стул у моей койки, на корточках сидит тощий невзрачный мужичок с короткой стрижкой и усиками, которые выглядят так же противно, как звучит его голос.

— Да не дадут те вышку, а если дадут, чё ты, мальчик, думаешь, бессмертный? Да я таких как ты…

Бью с колена ему в лицо. Он отлетает к койке у противоположной стены, я прыгаю сверху и начинаю наваливать в противную морду поочерёдно с обеих рук. Культя отзывается резкой болью в месте соединения с протезом, но мне плевать.

После третьего удара чувствую огромные лапы-ковши полупромышленных протезов Скота, силу из них убрали, но он сцепил пальцы и просто встал во весь рост, подняв меня над полом и поверженным противником.

— Эй, ну вы чего, вы это в реале, — с одной из кроватей звучит расслаблено и вяло, — харэ там это-о. Ща-а, ра-азберёмся.

Из-под одеяла выныривает нечто похожее на аморфный студень, решивший стать похожим на человека.

— Не, Мультик, ну ты это видел, видел, а? — пищит Сиплый.

— Слышал, думал ни фига се сюжет вшторил, ИИ восстал, а тут это по серьёзке-е. Уймись, ты как тебя?

— Айдж.

— Будешь Бейдж, ха-ха-ха.

Я ещё раз осматриваю длинноволосый человекоподобный студень с дредами. Он же обдолбан в хлам. Сюда можно протащить наркоту. Значит, есть связь с внешним миром, в таком случае не всё потеряно.

— Пусти, — говорю я Скоту и вяло барахтаюсь.

— Только не буянь, будь паинькой.

Громила опускает меня на пол и гладит рукой по голове.

— Да я, его… У! Сука, — тихо сипит противный голос из-под ног.

— Уймись, а то добавлю, — я угрожающе заношу ногу.

Мультик, двигаясь по дугообразной траектории, подплывает к Сиплому и отводит его к дальней койке, я, в свою очередь, перемещаюсь к той, что предназначена мне.

— Не, ну слушай, это я такого кина ещё ни под чем не видел, а ты это на трезвяк рассказываешь. Слышь, толстый, ты ему мою дурь не давал?

— Не, жидкий, не давал. Зуб даю, он верит в то, что говорит, — Скот усаживается на стульчик, который в сравнении с ним кажется детским.

— Слыш, Бейдж, ну это же интере-е-ересно! Как тебе помо-очь? — тянет раскачивающийся Мультик.

— Никак. Было бы время, за пару дней я ничего не придумаю, никак не выкручусь.

— Вре-емя, вре-емя это не проблема, — улыбаясь до ушей, вещает наш обдолбанный сокамерник.

— Да ладно? И что ты сделаешь? Отложишь суд на недельку? Суд, который на личном контроле мэра?

Всё так же перемещаясь, как боец под обстрелом в замедленной съёмке, пытающийся увернуться от пуль, Мультик подплывает к унитазу, наклоняется. Его пальцы смыкаются на гайке и вместо того, чтобы открутить её — просто снимают со штыря. Затем он нажимает на штырь и, отодвинув сантехнику, запускает руку куда-то вниз.

Через секунду над его головой, как флаг победы, колышется небольшой чёрный пакет.

— Упарываться я не планирую. Сдохну трезвым.

— Э-э-э, братиш, это разгон. Я дам тебе разгон, с ним думаешь быстрее, намного быстрее. Я дую разгон с закисью. За два часа как будто несколько дней другой жизни, — мечтательно произносит он, — чистый разгон без закиси я бы не выдержал. Но тебе ведь надо много времени на подумать?

Я перевожу взгляд на Скота, не то чтобы я мог ему полностью доверять, меня ничуть не удивит, если все трое профессиональные актёры, но чтобы накачать меня дурью, Тэнъяксу или мэру не нужны столь хитрые ходы. Готов поспорить, тюремная больница выполнит любые распоряжения "сверху".