Я рвусь дальше в сторону темных нор, чуть правее новый враг, но я не успеваю до него дотянуться, ведь Дален вырвался чуть вперед и мощным ударом щита отправляет гоблина на землю. А я его стаптываю.

Быстрый взгляд по сторонам, и я понимаю, что идет простое избиение. В данный момент гоблины нам не могут ничего противопоставить, они умирают один за одним. Победа в наших руках.

Смотреть по сторонам неудобно, ведь может прилететь. Отсюда и невозможность нормально командовать посреди круговерти боя. Ведь у нас принято, что командир чуть ли не первым начинает бой, и в этом есть свой минус. Для небольшой схватки это мелочь, а вот если сталкивается большое количество бойцов, то этот минус очень уж заметен. Нет возможности направить людей или самому вмешаться там, где надо, ты просто не видишь этого, когда повсюду происходит схватка и льется кровь, да и крики и стоны умирающих гоблинов очень уж мешают сосредоточиться. Все-таки мой дар жизни весьма чувствительный к чужим смертям.

Неожиданно меня накрыло концентрированным ощущением гнили, что заставляет сбиться с шага и осмотреться.

Я увидел, как из одной из нор вылезает пятерка гоблинов, отличающихся от соплеменников. Их кожа темнее, да и уродливее они были, чем остальные гоблины, а главное, одетые получше, в тканевые вещи, грубоватые и местами грязные. Видимо, с людей сняли и на себя напялили. В лапах каждый из них держал небольшую прямую палку, и, если приглядеться, на каждой из этих палок были видны узоры. Вот от них-то и исходило это концентрированное ощущение гнили и мерзости, мне сразу вспомнился колдун, которого я смог одолеть во время своего вояжа по Византии.

— Сука, — только и вырвалось из меня. А тем временем эти гоблины подняли свои палки вверх и что-то заорали рычащими голосами.

Странно и непонятно, а значит, и опасно. Они находились метрах в пятидесяти от меня на склоне холма, и я прекрасно понял, что ни бегом, ни своей силой быстро до них добраться не смогу.

— Ровка, — взревел я, пытаясь привлечь внимание своих лучников, и махнул рукой в сторону вылезшей пятерки странных гоблинов. То ли меня не услышал и не увидел, то ли еще что, но от моего крика не было никакого толку.

В трех метрах впереди валялось тело гоблина, пробитого одним из дротиков. Три размашистых шага вперед, и я вырываю дротик, мгновение на наполнение его силой ветра, и он срывается с моей руки, пробивая и откидывая одного из странных гоблинов в темный зев норы.

Шаг. Еще один шаг, я начинаю разбег в их сторону, продолжающих что-то кричать и размахивать своими палками.

Над ними быстро появилось будто облако, состоящее из серой хмари, оно лопается и расходится волной, накрывая нас всех. Меня словно в помои окунули, и ощущение гнили усилилось.

«Черт, не успел, — промелькнуло у меня в голове, а следующей мыслью было: — Это что, их магия?»

Остановившись, я начал оглядываться, пытаясь понять, что принесла эта серая хмарь, и в следующий миг меня затопил страх!

С каждым мгновением этот страх меня поглощал все сильнее, доставая из моего нутра самое ужасное. Я не мог пошевелиться, и дышать было сложно, будто воздух отказывался проходить в легкие. А из рук выпали щит и топор, но мне на это было плевать, я пытался справиться со своими внутренними демонами как из этой жизни, так и из прошлой.

Картинки менялись перед моим взором как калейдоскоп, и вот очередная встала перед глазами.

«Да кому ты нужен, инвалид. Я была с тобой только из жалости. Какой из тебя мужик», — милое и любимое лицо миниатюрной брюнетки, так похожей на хитрую лисичку, скривилось от презрения. Оно стало будто чужим, а каждое слово бьет меня словно молотом по голове и причиняет боль.

— Забудь меня, — слышу я очередной крик. Катюха подхватывает спортивную сумку с вещами, разворачивается и покидает мою квартиру. Хлопая со всей силы металлической дверью, выкрашенной в серый цвет.

— Нет, нет, нет! Это все прошло, это было давно, это неправда. У меня новая жизнь, — и я начал вспоминать своих близких, и у меня перед глазами появились их лица. Матушка смотрит участливо на меня, отец с неодобрением, прадедушка Рознег с ожиданием, Варна качает головой.

Бешенство и злость на этих мерзких гоблинов начала меня захлестывать, наваждение с неохотой начало отступать, я вновь увидел холм.

Мышцы были деревянные, я просто не мог контролировать свое тело. Даже мигнуть и пошевелить глазами не получалось, и дышалось тяжело. Я попробовал дернуться, но не смог! Мое тело стало для меня клеткой.

Тем временем гоблины, что пару мгновений назад гибли от наших рук и разбегались в разные стороны, сейчас очухались и медленно двигались к нам, орали и визжали, тыкая в нашу сторону своими лапами и дубинами.

Первая пятерка самых смелых тварей приблизилась к Провиту, одному из моих бойцов, что вырвался вперед на целый десяток метров.

А-а-а-а, я попытался дернуться, в очередной раз заставив свое тело шевелиться, но нет, ни черта не вышло, даже палец на руке не дернулся. Бесполезно, ничего не получалось.

«Чертовы маги, чертовы гоблины, твари, собаки сутулые, ненавижу», — билось у меня в голове. Сколько бы я ни ярился, это было без толку, и мое тело и тела моих бойцов были обездвижены магией гоблинов.

Тем временем гоблины, что приблизились к Провиту, с каждой секундой становились все смелее.

— Агрх, рыгхе, грах, — доносилось до меня рычание этих зеленокожих ублюдков. Один из них, что, видать, был посмелее, вплотную подскочил к Провиту, дотронулся до него своей лапой и тут же отскочил обратно. Не прошло и секунды, как к моему бойцу подскочил следующий гоблин с дубиной в руках и, как следует размахнувшись, ударил Провита в самую грудь, и тот рухнул на землю.

Мне хотелось завыть при виде этой картины, но, к сожалению, я ничего сделать был не способен.

— Грах, — раздался радостный рык, и гоблины накинулись на лежащего Провита, нанося по нему удары, и по земле потекла людская кровь.

Пара секунд, и расправа была закончена, тело Провита превратилось в кровавую отбивную.

Сука, он даже ни защититься, ни закричать не был способен.

— Ауа, — победно взвыла пятерка гоблинов, потрясая своим окровавленным оружием, к ним присоединились и остальные, подхватывая их победный клич.

Одна из тварей нагнулась к телу Провита, оторвала от него окровавленный шмат мяса и тут же засунула его себе в пасть, зачавкав, что-то урча. Вслед за ней и остальные не преминули оторвать себе по куску, начав тут же поедать.

Остальные гоблины, что не принимали участия в убийстве моего бойца, начали сбиваться в кучки по пять-семь особей и уже смело двинули вперед, к следующей жертве.

Да что это за проклятая магия такая, взвыл я про себя, не должна она так долго держаться, а если ее действие недолгое, надо только продержаться.

Я глянул на четверку колдунов, что так же стояли возле своей норы и молча взирали на происходящее, не опуская палки, и, судя по всему, торопить своих соплеменников они не намерены, значит, время у них есть, и его хватит, чтобы эти зеленокожие уродцы со всеми смогли разобраться. Что же делать? Должен же быть выход, я начал лихорадочно думать.

Голова начала побаливать от вариантов, которые я перебирал и откидывал за невозможностью.

Применить силу воздуха? Ага, два раза, рунной магией ведь я не владею, а мои руки смотрят куда угодно, только не на гоблинов, чтоб они все провалились, чтоб их разорвало, чтоб их черти сношали в аду без передыха. Говорил мне Венетий, учись, а я только и отвечал: некогда, потом. Вот и настало это самое «потом», дурак гребаный я. Самым сильным себя возомнил, вот и все.

«А если просто выпустить из себя силу ветра?» — мелькнула очередная мысль. А толку, что это даст? Да ни хрена, гоблины все равно меня забьют. Ладно бы только меня, но и остальных, в том числе и моих друзей, которых я привел на смерть.

Думай, думай давай.

Пока я размышлял, гоблины забили еще одного из моих людей, Вичку, молодого парня моего возраста, и поедали его.