Дальнейший путь до Новгорода прошел спокойно, кораблей попадалась немного, но это и понятно, скоро осень вступит в свои права, с ее ливнями и штормами, а там и зима близко.

Причалив к Новгороду, я заплатил пошлину на торговлю, и весь товар с новой ладьи мы перетаскали к Димитру на подворье, а также пять бочонков с солью. Трофеи, добытые в селении у пруссов, пусть мои люди сами распродают, мое слово крепко.

Как только разгрузились, я отправил корабли в свое поместье, с собой оставил только Далена и Гостивита.

Весь день я наблюдал, как Ирина с сестрами, покрикивая на холопок, занимались хозяйством, а именно квасили капусту, засаливая ее в небольших бочонках. Да и с выросшим луком, морковью и чесноком разбирались, а я ел персики и наслаждался жизнью.

Вечером же у нас с Димитром состоялся деловой разговор о будущем. В котором мы обсудили, что нужно нам еще приобрести. Амбары в поместье и на подворье должны быть забиты зерном да репой. Все-таки зима впереди. А у меня почти за сотню человек, да и в следующем году на новом месте, куда я хочу уйти, надо будет распахивать поля и сажать. Весной же цена на зерно изрядно подрастет, к тому же, если будет излишек, его всегда можно будет продать с выгодой, а в том, что останутся излишки, я не сомневался. Да и меда надо прикупить хмельного и обычного побольше, зима долгая и холодная. Еще обсудили, какой товар в Ромею отправлять с Колояром, сошлись, что ставку делать надо на меха и воск. Про светочи Венетия я упоминать не стал, рано, да и непонятно, сколько там и чего может выйти.

Утром мы покинули Димитра с двумя ведрами, полными сочных персиков, и вернулись в загородное поместье. Я начал впрягаться в хозяйственные дела, тренировки с бойцами, игры с Велемаром и жаркие ночи с Боженой, все было отлично.

Заготовка всего и вся шла полным ходом. Сушились травы, ягоды и грибы, принесенные из леса. Ловилась и тут же сушилась, коптилась и солилась рыба. Мои же бойцы, помимо тренировок, повадились ходить в лес на охоту, ведь все любят кушать, а вкусно кушать любят еще больше. Если летом разнообразие еды имелось и прокормиться было легко, то вот зимой с этим проблема, что успел заготовить, то и ешь.

Во всем этом я принимал деятельное участие. А с засолкой рыбы решил провести эксперимент, ведь здесь рыбу солили на сухую, слой за слоем, и других способов не знали, в том числе и о том, что можно солить в рассоле. Как мне помнилось, такой способ давал возможность хранить дольше. В прошлом мире дед постоянно так солил сало, и получалось оно вкуснейшим, так что же не попробовать посолить рыбу в рассоле для начала?

Рыбу выбирал для этого дела небольшую по местным меркам, с локоть длиной. К тому же специи еще были, лавровый лист и перец горошком, да и по моему приказу принесли от Димитра пару головок чеснока. За моим экспериментом наблюдали с интересом как местные холопы, так и мои соплеменники с ромеями, всем было интересно, что из этого выйдет. Вышло семь бочонков разной рыбы пряного посола. Зимой откроем и испробуем, надеюсь, будет вкусно и никто не отравится.

Амбары потихоньку наполнялись, и время летело неумолимо. Вовсю лили дожди, а деревья окрашивались в желтый и оранжевый цвет.

В один из вечеров на очередных посиделках, устроившись в обнимку с Боженой и Велемаром в общем зале длинного дома возле очага, под неспешный рассказ Фомы о великом Юлии Цезаре, я своим даром жизни почувствовал смерть неподалеку. У меня аж мурашки по всему телу пробежали, и стало противно. Ведь я совсем такого не ожидал.

Аккуратно я выпустил из объятий Божену и напряженно привстал.

— Ты чего, Яромир? — спросила потревоженная Божена.

— Ничего, лежи, — серьезно ответил я.

«Неужто на нас напали?» — мелькнула мысль в голове.

[1] Тын — ограда, деревянная крепостная стена.

Глава 12

Поднимать тревогу? А если ошибся или показалось?

Прислушавшись к себе, я понял, нет, не показалось. Я почувствовал лишь одну смерть, на воротах дежурят двое, да и ощущения идут не от ворот. Нет, тревогу поднимать не буду, но и проверить надобно.

На поясе болтался лишь обычный нож, так что я метнулся в свою комнату и, найдя любимый топорик, сунул в петлю.

Вернувшись в зал, я медленно прошел по нему, все с интересом слушали рассказ Фомы, так что мешать людям не хотелось, мой взгляд упал на одну из групп, что сидела подальше, и я направился в их сторону, парни обратили внимание на мое приближение и подобрались.

— Гавр, Вол, Первун, Курша, со мной, — произнес я в приказном тоне и направился к центральному выходу из дома, а спустя пару секунд почувствовал за спиной, как они поднялись и пошли за мной следом.

Выйдя на улицу и вдохнув прохладный ночной воздух, я дождался, когда парни выйдут, и распорядился:

— Первун и Курша, остаетесь здесь и смотрите внимательно по сторонам.

— Яромир, что случилось-то? — с недоумением спросил Первун, крутя головой.

— Убили кого-то, я почувствовал смерть, — и, приподняв вверх правую руку, я выпустил силу жизни, на ладони заплясал зеленый огонек, освещая округу и разгоняя ночную мглу.

— О как, — удивленно протянул Курша и с подозрением начал осматриваться, да и остальные парни потянулись к висящим на поясах ножам.

Я же отдался ощущениям. Пытаясь почувствовать, откуда тянет смертью. Ощущение смерти шло от одного из амбаров, и я направился туда, подсвечивая себе дорогу.

Вол и Гавр осторожно шли за мной, готовые к неожиданностям.

Остановившись возле амбара, я на секунду задумался о том, чтобы достать топорик, но откинул эту мысль, если что, силой ветра ударю.

Когда кивнул Гавру на дверь, он не мешкая распахнул ее, открывая вход в амбар, и я шагнул, освещая его.

Мне сразу стало неприятно, сила смерти так и витала в воздухе. Значит, я не ошибся.

Возле стены напротив лежало тело мужчины, вся его грудь была в ранах, а горло перерезано, под ним уже натекла кровь.

Рядом с ним находился и убийца. Женщина, вся в крови, державшая окровавленный нож. Она была молода, а ее лицо показалось мне знакомым.

— А-а-а, — с криком и рычанием, немного пригнувшись, она подскочила ко мне и занесла руку с ножом, готовая пырнуть меня.

— Зараза, — вырвалось из меня, и я резко отпрыгнул вправо. Девка начала разворачиваться в мою сторону.

Правой рукой, на которой продолжал плясать огонек зелёного цвета, я со всей силы прописал оплеуху, в это же мгновение схватил девку за руку, в которой она держала нож, и сжал.

Когда моя ладонь с огоньком соприкоснулась с лицом девчонки, я отпустил силу жизни, и в амбаре стало темно. Все мои действия произошли одномоментно.

Лицо девчонки мотнулось от моего удара в сторону.

Я вывернул ее руку, из которой выпал нож, и, не останавливаясь на достигнутом, сделал подсечку, навалился сверху, и мы рухнули на земляной пол, девка оказалась полностью подо мной, и снизу раздался то ли вой, то ли писк.

Девчонка не потеряла сознания от моей оплеухи и удара о земляной пол и спустя мгновение начала рычать и что-то орать на непонятном языке. Самое удивительное, что мне было тяжело ее удерживать, и пришлось на нее навалиться и вжать в пол. Откуда только взялись силы в таком маленьком и худом женском теле?

— Чего застыли, будто гоблинов увидели, тащите веревки, — вызверился я на своих людей, продолжая удерживать брыкающуюся девчонку.

— А, да, — и парни унеслись из амбара.

Девка же не успокаивалась и продолжала орать и елозить подо мной, несмотря на за ломаную руку, казалось, стоит еще чуть надавить — и я ее сломаю, но вместо этого я, сжав кулак, два раза обрушил его на затылок девки, и наконец она затихла, перестав сопротивляться, а там и парни подоспели с веревкой.

— Вяжите, — отдал я приказ, сам же слез с бессознательной девки и вновь призвал силу жизни, осветив темный амбар.

Пока парни занимались делом, я подошел к трупу и всмотрелся в лицо убитого. Это был Мелька. Он лежал, немного прислонившись к стенке, и был со спущенными штанами. И тут все встало на свои места: и едва знакомое лицо девчонки, и что она ругалась на незнакомом языке. Эта была прусска из поселка, который мы взяли на меч.