— Я… — она отняла руки от его груди и уставилась на них, Ланн судорожно вдохнул, — опять?..

— Да ничего, я почти привык, — тут же забыв о боли, проговорил он. — Мне уже даже начинает нравиться, когда ты сверху. Я имею ввиду…

Да, Ланн, лучше бы тебе побыстрее придумать, что ты имел в виду, потому что судя по ее широко распахнутым глазам — это уже слишком! Проклятье, нужно было начать с чего-то попроще, с комплиментов, например! Но когда женщина буквально сбивает тебя с ног, становится очень сложно думать о чем-то, кроме продолжения в том же духе!

— Я имею ввиду, — не без сожаления наблюдая, как она отодвигается подальше, протянул он и поднялся, — готов поспорить, что если бы мы тренировались вместе, тебе не удалось бы уложить меня на лопатки так легко. Как насчет честного поединка?

— Это… — все еще смотря на него огромными глазами, запнулась она и, наконец, отвела взгляд в сторону, — не входило в план.

— Да брось, для короткого спарринга всегда найдется время, — он склонил голову, чтобы заглянуть ей в лицо, но тут же зашипел от боли. — Кажется, я ударился головой сильнее, чем подумал сначала.

Пробормотав какие-то извинения, она протянула к нему руки и стала осторожно ощупывать затылок. В какой-то момент Ланну показалось что стук его сердца слышен даже на чердаке.

— Да ничего страшного, голова дубовая, а пол в лучшем случае тисовый, — млея от прикосновений, пробормотал он. — Мне почти не больно, — веки опускались сами собой, дыхание становилось глубже. Еще минута, и он сделает какую-нибудь глупость — попытается ее поцеловать, например. — Ну, перестань, Саи, — Ланн взял ее за предплечья, заставив убрать руки, и в этот момент очень надеялся, что выражение боли на человеческой половине его лица будет легко списать на последствия удара. — Ты не виновата. Я знаю, как я выгляжу — у кого угодно сдадут нервы, если в темноте к нему подкрадывается что-то рогатое.

— Дело не в тебе, — твердо произнесла она.

— Но и не в тебе, так? И в первый раз это тоже была не ты.

— Я не знаю, я это или нет, — она сложила руки на коленях. — Я просто засыпаю, а потом обнаруживаю себя вцепившейся кому-то в глотку. Капитан Одан, прелат Харлан — многие живут так. Не нужно никаких демонов снаружи, когда они внутри.

Вот почему она сомневалась, говоря, что охотится на демонов. В этой ситуации легко принять желаемое за действительное — она это знает и не доверяет собственным суждениям.

— Тебе лучше быть осторожнее, — продолжала она. — Я взяла тебя с собой, потому что мне нужна твоя помощь, но я не хочу, чтобы ты расплатился за это своей жизнью. Ты… иногда мне кажется, ты ее вообще не ценишь.

Задумавшись, Ланн не ответил. Если бы скрип половиц в старом доме можно было однозначно посчитать свидетельством чьего-то присутствия, он бы об этом непременно сказал, но если это всего лишь ветер и старые доски, он только внесет сумятицу, и Сайдири запутается еще больше. Перед тем, как она напала на него в первый раз, Ланн был слишком увлечен ею, чтобы обращать внимание хоть на что-то вокруг. И следующие несколько дней тоже. Все-таки он самый бесполезный охранник на свете.

— Иди спать, Ланн, — мягко произнесла Сайдири.

Во-первых, он вряд ли уснет. По многим причинам, и ему остается только надеяться, что некоторые из этих причин не видны под свободной одеждой. Во-вторых, сейчас, когда он знает, что искать, спать просто глупо.

— До рассвета всего пара часов, — покачав головой, сказал он. — У тебя еще осталась эта… трава? Сегодня она нам обоим пригодится.

Сборы не отняли много времени: Ланн просто поднял свою сумку с того самого места, где бросил ее, когда вернулся в последний раз. Едва небо окрасилось бледно-голубым, скрыв луну и звезды, командор накинула на голову капюшон маскировочного плаща и растворилась в воздухе. Ланн покачал головой и молча открыл перед ней дверь — он решительно не понимал, почему она не желает показываться в деревне, в безопасность и благополучие которой вложила столько сил.

Они договорились идти на север — чем ближе к Дрезену, тем больше оживленных поселений и больше потенциальных жертв. Но не успели они миновать центральную площадь, где стоял скромный, но чистый и ухоженный Храм Эрастила, Ланн почувствовал, как Сайдири схватила его за руку, и остановился.

— Кто такая Далия? — тихо спросила она.

Люди в деревне просыпались рано — тут и там проходили охотники, перебросив через плечо пустые сумки, выгоняли коров на выпас крестьяне, женщины суетились за оградами, старики, крехтя и зевая, выходили на улицы, чтобы обменяться сплетнями и кое-какими вещами… Но светловолосая крепко сбитая женщина сегодня нарушала этот порядок, переходя от одного дома к другому, заговаривала с соседями ненадолго и тут же шла дальше.

— Это дочка Магды, девочка лет шести, — кивнув на женщину, сказал он. — По соседству от них строится дом, наверняка она опять залезла на стропила и смотрит, как мать ее ищет, — он улыбнулся, — детям это нравится, даже если им потом попадает.

Ланн не видел лица своей спутницы, но ее тяжелое молчание буквально кожей ощущал.

— Отведи меня к дому ее семьи, — наконец сказала она, отпустила его руку и добавила мрачно: — Если девочка в деревне, ее найдут и без нас.

Солнце еще не успело высушить росу, но прямо за околицей дома Магды начиналась узкая, хорошо различимая полоска травы, где росы не было. Кто-то прошел здесь совсем недавно.

— Хочешь сожрать ребенка — отведи его в лес, — послышалось неподалеку, и трава вновь расступилась, пропуская невидимую фигуру. — Последние десять лет научили меня в первую очередь думать о самом отвратительном исходе из возможных.

Не сговариваясь, они побежали — лес сомкнулся над головам и радостное пение птиц утонуло в грохоте шагов и хрусте веток, двигаться скрытно времени не оставалось. Ланн едва успевал на ходу подмечать следы — девочка была маленькой и легкой, она оставляла их не так уж много. В какой-то момент он перестал слышать шаги Сайдири, но не остановился — что бы ни ждало впереди, она присоединится позже.

Но, выскочив на широкую поляну, он остановился в нерешительности. Девочка в серой холщовой рубашке сидела под сломанным деревом, притянув к себе босые грязные ноги и, насколько мог судить Ланн, ей абсолютно ничего не угрожало. Он обернулся, услышав шаги.

— Это… неожиданно, — проговорила Сайдири, подходя ближе, но плащ не сняла.

Ланн улыбнулся краешком рта и кивнул в сторону девочки.

— Может, тебе взять привычку надеяться на лучшее?

— И упустить возможность всегда быть либо правой, либо приятно удивленной? — с отчетливой иронией в голосе проговорила она. — Отведи ее домой и дело с концом, мы и так время потеряли.

Далия подняла голову, заметила Ланна, надула губы и отвернулась. Ланн, в свою очередь, с самым скептическим настроем повернулся к тому месту, где должна стоять его спутница.

— Разговаривать с ребенком? Вот с этим вот лицом? — он помахал рукой у себя перед носом. — Если она не встретила в лесу чудовище, думаешь, надо это исправить?

— Брось, она тебя узнала, — Сайдири положила руку ему между лопатками и недвусмысленно надавила. — Я тоже пойду, и если она попытается сбежать, поймаю ее за ногу — далеко не уйдет.

— Отличный план, — неохотно делая шаг, проворчал он. — А есть какой-нибудь, не предполагающий детской истерики?

Ланн очень любил детей, ему нравилось с ними возиться — в такой компании легко забыть о своих заботах, но то были дети монгрелов. То есть те, кто не начинал плакать, едва завидев его. Дети людей, которых никогда не касалась скверна, могут быть не настолько… устойчивы.

Арушалай редко показывается на людях в Дрезене — ее можно увидеть у храма, разговаривающей со жрицей Абадара, но чаще всего она предпочитает оставаться незаметной. Ланн редко разговаривает с ней, по правде говоря, он ее недолюбливает и, к собственному стыду, вовсе не потому, что она демон.