Если кто-то и может сравниться с ним в мастерстве стрельбы из лука, то только Арушалай — она не просто хороша, она великолепна. И ему приходится тренироваться в три раза упорнее, чтобы только приблизиться к тому, что дал ей опыт тысячелетней жизни. В любой другой ситуации он порадовался бы, встретив кого-то настолько умелого, но время от времени командор предпочитает взять с собой суккубу, оставив Ланна разбираться с проблемами племени. Здорово, конечно, чувствовать себя главой большой семьи, но это не совсем то, что ему нужно…

Взявшись учить детей стрельбе из лука, он быстро понял, что рук на всех у него не хватит. Два десятка чудесных любопытных учеников — это прекрасно, но за каждым не уследишь и каждому руку не поправишь. Было бы здорово, если бы вместе с ним этим занимался кто-то еще.

— Я? — Арушалай распахнула свои необыкновенные алые глаза. Она простояла с открытым ртом несколько секунд, а затем нервно улыбнулась. — Ты имеешь ввиду в качестве мишени?

Ланн с трудом удержался от того, чтобы ударить себя с размаха рукой по лбу. Она демон! Она не появляется на улицах потому, что ослепленные ненавистью и болью люди пытаются отомстить ей за погибших друзей и любимых. Пока он носился со своей ревностью, он день за днем проходил мимо существа, с проблемами которого знаком с детства. На поверхности бывает трудно прижиться не только монгрелам…

— Я имею ввиду в качестве учителя, — терпеливо объяснил он. — Мы монгрелы, мы не закидываем других камнями из-за рогов и хвоста.

— Да это ничего, я почти привыкла, — опустив глаза, медленно проговорила она, и Ланн прикусил язык, потому что больше всего ему хотелось рявкнуть, чтобы она прекратила врать — он точно знает, что к такому нельзя привыкнуть. — Я просто боюсь, что… — Арушалай вдохнула, будто перед погружением в воду, а затем заговорила быстрее. — Демоны не бывают маленькими. Мы выбираемся из лярв уже способными постоять за себя. Единственные, кто рождается в Бездне — камбионы, полулюди, потомки инкубов и специально для этого завезенных рабынь. И они не… — она кивнула в сторону домов, которые занимало племя, — не такие, как здесь. Человеческие дети очень хрупкие, я не хочу никому причинить вреда.

— Значит я прослежу, чтобы этого не случилось.

И то ли потому, что Арушалай была прирожденным учителем, то ли потому, что она была очень красива, но как только она приучилась говорить достаточно громко, чтобы ее слышали, дети перестали отвлекаться на что-то еще и управляться с ними стало гораздо легче. И Ланн, конечно, их совсем не ревновал. Нисколько. Вообще нет.

Ответа он так и не получил, что сказать девочке тоже не придумал, но ее блестящая на солнце светлая макушка приближалась, а если он попытается отступить, командор наверняка поймает за ногу уже его самого, так что придется как-то выкручиваться. Но прежде, чем он успел хоть что-то сделать, Далия снова подняла голову, посмотрела на него исподлобья и произнесла:

— Ты не ангел.

— Да уж, не повезло мне, — нервно хохотнул он, а затем переспросил уже серьезнее. — Погоди, что?

Далия с усилием потерла нос и отвела взгляд в сторону. Сегодня ночью ей приснился ангел и сказал, что если она придет в лес до рассвета, он возьмет ее с собой погулять по облакам. Он был такой красивый! Крылья как лунный свет! Девочка очень торопилась, но домашний пес будто взбесился и лаял так, что ей пришлось обходить его, так что когда она пришла в лес, небо уже светлело. Она все ждала, ждала и ждала, но ангел так и не явился.

— Я устала и замерзла. И есть хочу, — пожаловалась она, а затем подняла на Ланна глаза, полные слез. — Он обманул меня, да?

Ланн задержал дыхание, он просто не мог сказать ей, что ее ангел может оказаться демоном, феей, каргой, высокоорганизованной нежитью вроде вампира, да кем угодно, включая группу владеющих магией людей, продающих хорошеньких девочек в места, которые лучше при детях не упоминать!

— Ну, может, у него появились другие дела, — неуверенно протянул он, получил отрезвляющий тычок под ребра, вздрогнул и продолжил увереннее. — То есть, скорее всего это был не ангел, и тебе лучше не уходить из дома, не спросив маму…

Он хотел сказать что-то еще, но вдруг почувствовал, как Сайдири подняла его руку и вложила в нее яблоко. Немного побитое долгой жизнью в рюкзаке, с парой коричневых пятнышек, но для Далии этого оказалось более чем достаточно.

— Откуда ты его взял? — сглотнув, спросила она — для нее яблоко просто появилось из воздуха. — Это что, фокус?

— Нет, просто у меня тоже есть ангел, — протянув ей яблоко, проговорил он и добавил: — Он сказал мне отвезти тебя домой.

Схватив яблоко, девочка уже распахнула рот, чтобы откусить кусок, но вдруг задумалась и серьезно спросила:

— А он тебя не обманет?

Ланн почувствовал, как сдавило горло, но справился с собой, улыбнулся и покачал головой. Вообще-то, однажды он уже попался. И лучше бы ему не забывать о такой возможности, но, черт возьми, зачем вообще жить, если в каждом, кто тебе дорог, видеть угрозу?

— Пойдем, — протянув руку, сказал он, — по дороге доешь.

Возвращаясь в деревню с девочкой на плечах, он не слышал других шагов, кроме своих собственных. Сайдири не пошла следом, и Ланн предположил, что она осталась, чтобы поискать следы. Жители Зимнего Солнца улыбались и приветственно махали руками, едва завидев его — весть о пропаже ребенка распространилась очень быстро. Заплаканная Магда выбежала им навстречу, она уже успела обойти всех соседей и понять, что дочери в деревне нет. Но никогда еще благодарность не вызывала у Ланна столько раздражения. Одно дело, когда тебя хвалят за то, что сделал ты, и совсем другое, когда приписывают чужие заслуги. Обняв девочку и даже забыв ее обругать, счастливая мать призывала на его голову благословения всех богов, а он просто стоял и ждал, когда можно будет вставить хоть слово, чтобы сказать, что ему пора идти.

— Быстро ты, — нагнав его в получасе ходьбы от деревни, проговорила Сайдири и скинула капюшон, — я уже приготовилась до вечера ждать, пока они закончат на тебя молиться, — Ланн бросил на нее мрачный взгляд, и она в замешательстве приподняла брови. — Что? Тебе же нравится быть героем.

Летнее солнце, пробиваясь сквозь листву, золотило ее смуглую кожу, глаза лучились весельем, хотя под ними еще не сошли тени — Сайдири была если не счастлива, то в отличном расположении духа. Она крутила в перепачканных смолой пальцах сосновую веточку и шла так быстро, что казалось вот-вот полетит. Ланн ни за что бы не испортил ей настроение, но он молчал так долго и столь о многом, что натянуть на лицо улыбку снова просто не смог.

— Быть — нравится, казаться — нет, — проворчал он и отвернулся ненадолго, но все же решил продолжить. — Ты должна была стоять там рядом со мной и выслушивать благодарности. Ты нашла ее. Почему ты так упорно не желаешь показываться в деревне?

— Не люблю толпу, — пожала плечами Сайдири.

Единственной шестилетней девочки тоже слишком много, чтобы показываться при ней? За кого она его принимает, черт возьми?

— Я не дурак, — произнес он с горечью и остановился. — Может, я и кажусь таким время от времени. Или большую часть времени. Или, например, сейчас. Но это не так… — заметив, как она сжала губы, Ланн махнул рукой и снова пошел вперед. — Знаешь, забудь. Просто скажи, куда идти и я пойду с тобой. Я, наверное, слишком много на себя беру для парня, которого просто посторожить попросили.

— О, звезды и пески! — услышал он шипение за спиной и обернулся, Сайдири подняла глаза к небу, развела руки в стороны и бессильно уронила их. — Люди как правило не в восторге от того, что я время от времени пытаюсь их убить. Исключение я встретила лишь однажды за десять лет.

Ланн кивнул, он мог бы и сам догадаться. Привычка без причины нападать на ближнего сильно осложняет попытки найти свое место среди людей. Поэтому она одна все это время — предпочитает держаться подальше от людей для их же блага. И все равно делает все, чтобы им помочь, даже таскает за собой полуящера, который только и может, что портить ей настроение.