Вот бы она тоже улыбнулась! Не то чтобы он заслужил, конечно… но раньше ей не нужен был повод. Впрочем, повод всегда можно создать!

Закончив с обработкой ран, он отнял руку от ее виска и быстро склонился, чтобы слизнуть остатки мази с ее пальцев.

— Ты что?… — вздрогнув, начала она, но не успела договорить, как лекарство было безвозвратно потеряно.

— На меду, — облизнулся он, — так и знал. Глупо не использовать его, если неудачливые охотники тебе его ведрами носят.

Ох, черт! Судя по выражению ее лица, она не считает это забавным. Но взгляд «Ну что за придурок!» все равно лучше, чем «Еще шаг и я тебя зарежу!», верно?

Все-таки съесть лекарственные запасы — не лучший способ произвести хорошее впечатление на женщину, особенно если она уже потратила на тебя их большую часть. Проклятье, почему он не подумал об этом заранее?

Наверное потому, что он чертовски долго не прикасался к ней подобным образом и готов воспользоваться любым шансом, даже если это выглядит глупо…

— Знаешь, они беспокоятся из-за тебя, — выпрямившись и отчаянно делая вид, что ничего особенного не произошло, резко сменил тему он. — Не ходи, говорят, в лес — Орсо пропал, без него там опасно. Вернешься — снова закормят сладким, вот увидишь. Но, если хочешь, я могу сказать им, что рис с мясом и специями медведи любят больше. Как думаешь, мне поверят?

Командор шумно выдохнула, опустила руки, плотно закрутила банку с остатками мази и, забавно оттопырив пальцы, бросила ее в сумку. Мазь очень липкая — ближайшее время Сайдири не сможет сделать ничего, не опасаясь испачкать все, к чему прикоснется. И будь она его женой, он непременно воспользовался бы этим, прижимая ее к усыпанной иголками земле до тех пор, пока она не станет похожа на ежа и действительно не разозлится, а потом…

Ланн вздохнул, склонил голову и потер глаза. Все это время он избегал одного вопроса, слишком важного, чтобы действительно о нем раздумывать.

Почему она должна полюбить его снова? С чего он взял, что это вообще возможно?

Ему невероятно повезло в первый раз — сверхъестественная, невозможная удача распространялась на всех спутников Сайдири, и в том числе на глупого влюбленного монгрела. Что если ее же сила сыграла с ней злую шутку и на самом деле Ланн никогда не был ей нужен? Учитывая то, как все закончилось, это вполне вероятно.

— Командор была как ты — одно лицо, одно имя, — проговорил он уже гораздо серьезнее и на этот раз ему удалось привлечь ее внимание. — Удача шла за ней по пятам, чтобы переломить в нашу пользу любое сражение…

— Спасибо за напоминание, — сцепив в замок напряженные пальцы, проговорила Сайдири и посмотрела в сторону, — а то я уж забывать начала.

— Я привык думать, что пока она с нами, мы непобедимы. И я сглупил. Но ты давно знаешь, что сил у тебя нет, и все равно… — Ланн вздохнул и тоже отвел глаза. — Регилл был прав. Попроси ты помощи в Дрезене, нас было бы больше и…

Сайдири выпрямила спину и то, что за ней давно не стоит армия, показалось незначительным — настолько грозным был взгляд ее черных глаз.

— Мало по моему приказу людей полегло? — проговорила она с вызовом. — Нужно еще?

— Я не это имел ввиду, — покачал головой Ланн, но через секунду с подозрением уставился на нее. — Погоди… ты что, взяла меня с собой только потому, что меня не жалко?

Сделав глубокий вдох и резко выдохнув, она заговорила сдержанно, но голос гудел, как струна, натянутая до предела.

— Я взяла тебя с собой потому, что не смогла от тебя избавиться. Одно из многих решений, о которых мне пришлось пожалеть.

На минуту стало так тихо, что ветер в листве показался течением бурной реки.

Она поняла. В отличие от той Сайдири, которую он знал, ей не потребовалось нескольких лет, чтобы сделать вывод, что он абсолютно бесполезен. Симпатия не застилала ей разум. Ланн прикусил губу и закрыл глаза. Он надеялся хотя бы на пару месяцев, чтобы успеть расположить ее к себе прежде, чем она поймет, что он ей не нужен даже в качестве подстилки для ног, но он не успел.

В прошлый раз пережить это было сложно, но таким слепым, как прежде, он больше никогда не будет.

Крепость Рубеж крошилась, как корка черствого хлеба. Разрывы пространства, открывающие один за одним проходы на другие планы, отсекали от нее кусок за куском и те падали в бездонную пропасть. Арилу Ворлеш так и осталась смотреть на это безумие и вспышки света, сгустки тьмы и всполохи огня вскоре совсем поглотили ее одинокую фигуру.

Ланн не помнил даже, как отряд добрался до лагеря — Дейран и Уголек позаботились о том, чтобы он не сопротивлялся. Но в общей суматохе поспешных сборов, которыми железной рукой командовал Регилл, о Ланне просто забыли. Или предпочитали не трогать лишний раз до тех пор, пока он не попытается сигануть в разлом снова.

Но он и не пытался. Ланн и сам понимал, что поступил глупо — это ведь всего лишь шутка, а он повелся как последний идиот. Сайдири скоро вернется и они отправятся домой вместе. Навстречу жизни, которую заслужили.

— Пора уходить.

Вольжиф, усталый и растрепанный, с волосами, испачканными в саже, крови и одни Боги ведают в чем еще, тронул его за плечо и кивнул в сторону. Ланн даже не пошевелился.

— Идите, мы вас догоним, — проговорил Ланн и, заметив, как тифлинг застыл в замешательстве, добавил: — Она вернется. Это просто очередная дурацкая шутка.

Вздрогнув от грохота, с которым рухнул мост, соединявший Рубеж с поверхностью, Вольжиф втянул голову в плечи и зашипел:

— Дурацкой шуткой было всё, что мы делали до этого! — в уголках его янтарных глаз блеснули злые слезы. — Всё!

Ланн покачал голов ой. Многие поступки командора казались глупыми и лишенными смысла поначалу. Но армия пропойц короля Табердина заставила демонов лопнуть от смеха при возвращении Дрезена, Лорд демонов Дескари споткнулся и упал на ровном месте, хотя у этой твари отродясь не было манжет, чтобы на них до такой степени отвлечься… объяснить все это он не успел — Вольжиф уже убежал к остальным, размахивая руками.

Ланн снова повернулся к обломкам крепости. Должно быть, для всех это сейчас выглядит как предательство, но когда Сайдири вернется, все встанет на свои места. Потому что довести их до Рубежа, преодолев множество опасностей и едва не расставшись с собственной жизнью, а затем просто бросить, увеличив Язву в десятки раз — вот в чем нет никакого смысла!

Краем сознания отметив, как дрожат руки, Ланн поднял их и сложил на груди. Ерунда, это просто усталость — вдохни поглубже и думай о хорошем.

Это какой-то трюк. И он вскоре раскроется. Вот-вот.

— Не бойся, она в порядке, — остановившись в шаге от него, светло улыбнулась Уголек. Ланн согласно кивнул и девочка продолжила: — В таком, который никто из нас не в силах даже вообразить. Она оставила все, что заставляет смертных страдать — личность, тело, привя…

Договорить она не успела, потому что вспыхнувший за ее спиной в вихре фиолетового дыма Вольжиф рванул девочку за одежду назад за секунду до того момента, как кулак Ланна достиг ее лица. Рыча что-то о том, что поехавшей командора им всем было мало, тифлинг потянул Уголек прочь, та не сопротивлялась. Ланн остался смотреть на свою руку в полном недоумении.

Уголек постоянно говорила глупости, и он не злился на нее ни раньше, ни теперь. Как это могло произойти?

Единственным более или менее здравомыслящим человеком во всей этой толпе оказался Дейран. Со своей обычной усмешкой он заметил, что когда бы не вернулась командор, оставившим ее драгоценного супруга умирать посреди Язвы в одиночестве не поздоровится, так что лучше бы им всем добраться до Дрезена и подождать там. Если, конечно, Ланн не хочет, чтобы всем досталось из-за него по первое число.

Губы Дейрана улыбались, но глаза блестели холодным зеленым стеклом.

В отличие от той лачуги у самых ворот Дрезена, где ютилась добрая половина племени, дом в Зимнем Солнце был слишком велик для одного. Основательный, крепкий, с просторным чердаком, толстыми стенами, сложенными из бревен, и коньковой крышей, украшенной замысловатой северной резьбой, он был красивым, но большую часть времени очень холодным. Ланн уходил на несколько дней, а то и на целую декаду, а когда возвращался, приходилось топить камин, чтобы стало хоть немного теплее. Едва наступившие летние дни сделали это необязательной частью домашних дел, но то ли по привычке, то ли от скуки, вернувшись в этот раз, он снова сел у камина.