Столько раз я подходила к ней сегодня, намереваясь сообщить, что мне нужно возвращаться в Чарльстон. Утром меня ждали в офисе. Но каждый раз, когда я пыталась, не могла заставить себя произнести эти слова. Вместо этого предлагала принести ей что-нибудь, или посидеть с ней немного, передать сообщение тете Адель, которая была занята координацией работы кухни и удовлетворением потребностей самых знатных людей Саванны.

— Уитни Дарлинг, вы — само воплощение изящества, — комплимент прозвучал за моим плечом тоном, сводящим зубы от сладости.

Я повернулась, ожидая увидеть кого-то знакомого, мамину подругу или одну из моих тетушек. Но женщина, которую я никогда раньше не видела, смотрела на меня с высоты роста супермодели, в ее глазах сирены плескалось тщательно выверенное сочувствие. Она протянула мне нежную руку.

— Возможно, вы меня не помните. Я — Эванджелин Уокер. И была знакома с вашим покойным братом, Сетом. Мы с ним ходили на несколько свиданий.

Я пожала ей руку, с трудом пытаясь отыскать ее в мысленной череде женщин, с которыми Сет встречался на протяжении многих лет. Он был романтиком с развязностью южного джентльмена. В окружении Сета Дарлинга никогда не было недостатка в красивых женщинах.

— Да, я помню, — солгала я. — Очень мило с вашей стороны выразить свое почтение моему дедушке спустя столько времени.

Она улыбнулась идеальной улыбкой, и я на мгновение задумалась, настоящие ли у нее зубы.

— Ну, Эфраим был так близок Алистеру. Самое меньшее, что я могу сделать, — это выразить ему свою поддержку.

Я улыбнулась ей в ответ, надеясь, что мои щеки не покраснели.

— Эфраим?

Она нежно похлопала меня по плечу, как будто я была маленьким, растерянным ребенком, а она — красивой, покровительственной воспитательницей дошкольного учреждения.

— О, простите. Мы с Эфраимом теперь вместе. Я все время забываю, что вы все это время были в Чарльстоне и не в курсе событий.

Я сглотнула, окинув взглядом ее стройную фигуру, длинные каштановые волосы, идеальный, нежный изгиб губ. При росте чуть меньше пяти футов и четырех дюймов⁵ я относилась к категории миниатюрных, с округлыми изгибами и такой короткой талией, что мои ребра тесно соприкасались с бедренными костями. Горе и одиночество ничего не сделали с моей талией, и, хотя обычно я не зацикливалась на ней, в этот момент все мои комплексы стремительно вырвались на поверхность. У меня было красивое лицо, но нельзя отрицать, что последние два года были тяжелыми. Они состарили меня, измотали, оставили изможденной и опустошенной. И у меня сложилось впечатление, что Эванджелин Уокер хотела, чтобы я обратила внимание на то, насколько разительным был контраст между ней и мной.

Я передернула плечами.

— Я действительно не была в курсе событий. Могу поклясться, что только недавно мама сказала мне, что Эфраим встречается с кем-то по имени Эшли. Наверное, она ошиблась.

Глаза Эванджелин стали еще холоднее, и я прикусила щеку, приняв бокал шампанского, который мне протянул официант. Я не любила лгать. Но эта ситуация вывела меня из себя.

— Я слышал свое имя?

Раздался рядом со мной голос Эфраима, когда я сделала глоток шампанского. Я поперхнулась, наполовину выдохнув напиток, и тут же была вознаграждена тем, что пузырьки заструились по моему носу.

Эванджелин ухмыльнулась, посмотрев на то, как я задыхалась.

— Мы с Уитни заново знакомились. — Она по-хозяйски просунула руку под локоть Эфраима и поцеловала его в щеку.

Я напряглась. Мне хотелось вырвать ее руку, закричать на нее, что она понятия не имела, что делала, кто такой Эфраим на самом деле, и кто такая я, и чем мы оба были друг для друга.

Страсть. Годы сильного желания и надежд, но судьба, которую мы заслужили, была уничтожена проклятием, которое не берет пленных.

Она не знала. И не могла знать.

Единственная причина, по которой мы с ним не были вместе, заключалась в том, что я ушла, чтобы обеспечить его безопасность.

Она стояла и смотрела на меня, как будто наше прошлое было мимолетной интрижкой.

Но я была его первой любовью.

А он был моей.

Слезы навернулись на глаза, и я с трудом сглотнула.

Осознав, как плохо я умела скрывать свои истинные эмоции, тут же сделала еще один глоток шампанского и направилась через всю комнату к тете Адель и толпе дам, украшенных тафтой и шелком.

— Извините. Кажется, я нужна там. — Я шагнула в сторону, старательно избегая жалостливого взгляда Эфраима, когда женская рука схватила меня сзади за руку и заставила остановиться.

— Уитни!

Я обернулась.

— О, Исла! — воскликнула я, немного слишком восторженно. — Я искала тебя!

Моя подруга заключила меня в объятия. Она сияла, светловолосая, естественная красавица, которая без особых усилий выглядела так, словно сошла с обложки американского каталога одежды. Искренняя и добрая, Исла олицетворяла собой все то, что я считала само собой разумеющимся в те легкие дни, когда жила в Саванне.

— Я тут кручусь, — сказала она. — Ты знаешь, как это бывает.

На самом деле я знала, что она имела в виду. Исла была из тех людей, с которыми все здоровались на подобных мероприятиях. Казалось, она знала каждого жителя Саванны по имени, и, в свою очередь, они обожали ее. Я готова была поспорить, что ей потребовалось двадцать минут дружеских приветствий, чтобы дойти от лужайки до холла.

Она вежливо улыбнулась Эфраиму и Эванджелин.

— Рада видеть и вас двоих. Клянусь, Эфраим, если я услышу еще об одной вечеринке Каллаганов, на которую меня не пригласили, то очень расстроюсь.

Эфраим очаровательно улыбнулся.

— Оплошность, которая больше не повторится.

— Хорошо, — сказала Исла, крепко притянув меня к себе. — Тем временем Ашер передает тебе привет.

Эфраим кивнул.

— Как твой брат?

— Так же, как и ты, поглощен своими делами. Он сейчас очень занят в пабе. Кто бы мог подумать, что наш маленький город Саванна станет международным туристическим центром?

— Люди ценят истинную красоту там, где ее можно найти. — Его глаза на мгновение переместились на мои, а затем сфокусировались на ком-то за моим плечом.

— Уитни.

Я повернулась и увидела, что на меня серьезно смотрит молодая женщина с каштановыми волосами, собранными в аккуратный хвост. Она нерешительно улыбнулась и сцепила руки перед собой. На ней было черное платье-футляр Lilly Pulitzer и короткая нитка жемчуга на шее. Если не считать очевидного горя, она выглядела такой красивой, какой я ее никогда не видела раньше.

— Моника! — сказала я, искренне удивившись.

— Рада тебя видеть, — ответила она, ее глаза покраснели и наполнились непролитыми слезами. — Мне так жаль твоего дедушку. Я любила Алистера, как…

Ее лицо сморщилось, и я бросилась вперед, заключив ее в крепкие объятия.

— Он тоже любил тебя, — сказала я. — Я рада, что ты здесь.

Она отстранилась и вытерла щеки носовым платком цвета слоновой кости.

— Я почти решила не приходить. После того, как ушла, я не хотела создавать еще большей драмы для твоей семьи. Но не смогла остаться в стороне. Я должна была сама убедиться, — она сделала паузу и два долгих глотка воздуха, — что его больше нет.

— Я понимаю, — сказала я. — Что бы ни случилось раньше, я уверена, что все понимают. Все уладится. Я обещаю.

Она кивнула, и скромная улыбка украсила ее фарфоровое лицо. Ее дружелюбный взгляд вернул меня в то время, когда мы были маленькими в Дарлинг-Хаусе, и больше всего беспокоились о том, не испортит ли дождь летний полдень.

— Прошу прощения, — прочистила горло Исла. — Тетя Уитни, Адель, кажется, зовет ее. — Она сжала мою руку, показав, что я должна пойти с ней. — Мы вас скоро догоним.

— Конечно, — сказала Моника, отойдя в сторону. — До скорой встречи.

— Нам тоже нужно подойти поздороваться. — Эфраим положил руку на тонкую талию Эванджелин и указал на группу мужчин, собравшихся возле рояля в углу. — Рад был видеть тебя, Исла. Передай Ашеру привет.