— Я не думаю, что ты понимаешь, насколько поздно менять место проведения, — сказала я.

— А я думаю, что ты не понимаешь, — сказал он, — сколько вооруженных охранников потребуется, чтобы обеспечить безопасность твоего маленького мероприятия здесь, на острове.

— Если они будут в черных галстуках и фраках, мне все равно, сколько их. — Я прищурилась, обхватила его за шею и притянула к себе для очередного поцелуя. — И спасибо тебе за это утро.

— Нет ничего прекраснее медового месяца, — весело сказала Исла, отодвинув стул от стола для завтрака. Она размотала с шеи толстый голубой льняной шарф, потом драматично вздрогнула. — Мне жаль бедняжек, которые пойдут в эти выходные на улицу за сладостью-или-гадостью. Нет никаких признаков того, что к Хэллоуину потеплеет.

— А это значит, что и к торжеству не потеплеет, так как это день перед Хэллоуином, и он немного важнее — проворчала Моника. Одетая в свитер и перчатки без пальцев, она выглядела так, словно еще не выпила ни глотка кофеина. Она присоединилась к Исле за столом. — Я не помню, чтобы октябрь был таким холодным.

— Похоже, мы отказываемся от посиделок на открытом воздухе и переносим мероприятие в бальный зал, — сказала я, подумав о том, насколько это облегчит работу службы безопасности Эфраима. Я поставила на стол три пустые кружки.

— Мы можем поставить несколько столиков для коктейлей на веранде, — сказала Моника, потянувшись за кружкой и бросив взгляд на булькающую кофеварку. — Нам понадобится что-то, на что можно будет поставить напиток, если кто-то выйдет на воздух. Мы могли бы зажечь иллюминацию и подсветить фонтан, но я не думаю, что вечеринка переместится в сад.

— Очень жаль, — вздохнула Исла. — Ваша свадьба была такой потрясающей.

— Ладно, это моя реплика, — сказал Эфраим, зайдя мне за спину и прижавшись к моей щеке поцелуем. — Я буду работать в кабинете. По всему острову расставлена охрана. Все они уже предупреждены о вашем приезде, так что вы, дамы, держитесь в соответствующих частях дома, пожалуйста. Здесь, на кухне, в холле, в бальном зале. Он прищурил свой взгляд на меня. — Никакого зимнего сада.

— Да, папочка, — поддразнила Исла, ее глаза смеялись.

— Я серьезно. — Эфраим сдержал ухмылку и скрестил руки. — Может быть, мне стоит принимать звонки здесь и сопровождать вас по дому?

— О, боже, нет, — сказала я, перейдя к стойке, чтобы достать кофейник. — Эфраим, все будет в порядке. Иди, — я указала на дверь, напомнив себе Эддисон с Перси, — иди работай.

Он ухмыльнулся, выйдя в коридор, и повернулся, чтобы еще раз показать на меня.

— Никакого зимнего сада.

— Он очень напряжен, — сказала Исла, когда Эфраим скрылся из виду.

В голове промелькнуло видение нас с ним на кладбище накануне вечером. Крошечное надгробие. Мистер Поттер с его дикой, слишком широкой ухмылкой.

— Он беспокоится, — сказала я. — Не привык иметь дело с зависшими проблемами, а эти взломы выбили нас из колеи. Особенно последний. Кто бы это ни был, он не оставляет следов. Как…

— Призрак? — Исла закончила мое предложение. — Скажи мне, что ты не собираешься остаться в Дарлинг-Хаусе на Хэллоуин.

— Ты и твоя одержимость Хэллоуином, — сказала Моника.

— О, я ничто по сравнению с моей подругой Марин, — обрадовалась Исла. — Она работает в компании, занимающейся экскурсиями по городу с привидениями.

— Только не это, — перебила Моника, ее лицо исказилось от отвращения.

— А что в них плохого? — спросила Исла.

— Они такие безвкусные, — сказала Моника. — Ты же знаешь, что большинство историй выдуманы.

Исла покачала головой.

— Только не компания Марин. Они проводят много исследований. Это больше темная история, чем что-либо другое. Тем не менее, Марин знает все лучшие легенды.

— Я удивлена, что ты дружишь с гидом, — заметила Моника.

Исла нахмурила брови.

— А почему бы и нет?

— Обычно такие люди, как ты, держатся особняком.

— Такие, как я?

Моника кивнула.

— Богатые и привилегированные.

— Так, — сказала я, взяла пакет с пончиками и бросила его на стол. — Моника, съешь что-нибудь. — Я повернулась к Исле и успокаивающе улыбнулась ей. — Приводи как-нибудь Марин. Я уверена, что Дарлинг-Хаус станет ее новым увлечением в одержимости привидениями.

Исла окинула Монику обиженным взглядом.

— Она будет на торжестве. Я вас познакомлю.

— Кстати, о вечере. — Моника прочистила горло и постучала розовым маркером по своему блокноту. — Нам нужно уточнить некоторые детали и провести последний осмотр бального зала.

Я налила кофе в каждую из наших кружек и присоединилась к ним за столом, когда Эфраим вернулся в комнату с телефоном, прижатым к уху, и хмурым выражением лица.

— Полагаю, когда ты босс, проблемы не прекращаются, — заметила Моника.

Глаза Эфраима встретились с моими, на его лице застыли гнев и озабоченность.

У меня свело живот.

— Что случилось?

Он отодвинул телефон и нажал кнопку громкой связи.

— Она рядом, говорите.

— Доброе утро, миссис Каллаган-Дарлинг, — раздался в кухне знакомый голос офицера Эванса. — Боюсь, что вам придется встретиться со мной на кладбище Бонавентура, как можно скорее.

Когда черный внедорожник Эфраима остановился позади небольшой группы полицейских машин, вокруг семейного участка Дарлингов столпились офицеры в форме. На нескольких могилах, в том числе и на могиле Пенелопы, лежало несколько белых брезентов.

Я сжала руку Эфраима, когда мы пересекали траву.

— Я рад, что вы так быстро добрались до места, — сказал офицер Эванс, поднеся к губам стакан с дымящимся кофе. — Утро выдалось неспокойным, и я надеюсь, что один или оба из вас помогут пролить свет на ситуацию.

— Что случилось? — спросила я, вернув взгляд к брезенту.

— Мне жаль говорить, мисс Уитни, но кто-то пришел сюда прошлой ночью и осквернил могилу одного из ваших родственников.

— Что значит «осквернил»? — потребовал Эфраим.

Эванс склонил голову, нахмурив брови.

— Сегодня утром нам позвонила одна милая старушка. Она была здесь рано утром, оставляла свежие цветы, когда заметила что-то странное, разбросанное по участку Дарлингов.

— Что именно? — спросил Эфраим, явно раздраженный отсутствием оперативности у Эванса.

— Кости. Части скелета, разбросанные вокруг нескольких могил. — Он указал за спину. — Мы не можем ничего перемещать, пока не будут выполнены определенные процедуры.

— Покажите мне, — сказал Эфраим.

Офицер замялся.

— Боюсь, что это не по правилам, мистер Каллаган.

— Черт возьми, — процедил Эфраим и направился к вскрытой могиле.

Офицер Эванс заколебался, но отошел в сторону.

— Не заходите за желтую ленту. Вам будет достаточно хорошо видно.

Я последовала за ними, но Эфраим остановился, прервав мое продвижение.

— Я не хочу, чтобы ты увидела что-нибудь ужасное.

— Я буду в порядке, — сказала я, ненавидя дрожь в своем голосе. Настала моя очередь отмахнуться. — Я справлюсь.

Сердце у меня екнуло, когда Эванс провел нас за край белого брезента возле маленького надгробия Пенелопы.

Я затаила дыхание. Пенелопа была еще младенцем, когда умерла.

Может быть, я не смогу этого сделать. Я не хотела видеть.

— Нам потребуется официальное подтверждение, — сказал Эванс, — но, по мнению нашего специалиста, кости принадлежали мужчине в возрасте тридцати-сорока лет.

Я задохнулась и перевела взгляд на Эфраима, который выглядел не менее ошеломленным.

— Странное дело, — продолжал Эванс, — судя по надписи, это могила ребенка. Конечно, с годами всякое случается. Камни натыкаются и перемещаются. Но уверяю вас, мисс Уитни, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы установить личность вашего родственника и должным образом вернуть ему покой.

Я сглотнула, горло свело судорогой.