Началась потасовка.

Киу успел схватить свои деньги. Он дал знак Изао — уходим. Однако на шум прибежали и любопытствующие прохожие, и те, кому платил за безопасность продавец.

И вот уже двое кинулись на Киу.

— Беги! Я догоню! — Киу сумел вытолкнуть товарища из толпы.

Он не сильно, но прямо в кость ударил в ногу одному нападающему на него и тем самым вывел его из борьбы. Второй успел двинуть кулаком в живот Киу, но стальной, накачанный пресс было не так-то легко пробить. К тому же Киу не стал ждать следующего удара, а ударил сам. Его кулак пришелся противнику прямо в челюсть. Тот качнулся назад, но не смог устоять на ногах и рухнул.

Киу даже не стал смотреть на его падение — он стал пробираться через дерущихся, утихомиривая кулаками тех, кто пытался его задержать. Могли прийти стражи порядка — а это совсем не входило в планы Киу.

Он старался побыстрее уйти с базара, лавируя в толпе. Наконец показался долгожданный проулок, куда можно было свернуть. Но тут Киу услышал за спиной крик:

— Вот он! Держите его!

Киу оглянулся и увидел троих, бегущих прямо на него. Можно было убежать, но Киу принял другое решение. Он развернулся и двинулся на противников, двое из которых стали его обходить, чтобы ударить в спину. Места для маневров здесь было больше, и длинноногий Киу мог наносить удары ногами. Что он и сделал, уложив сначала того, кто находился справа и слишком близко подобрался к его спине. Потом успел, сделав фальшивый выпад, оказаться за спиной второго противника, наступавшего на него по прямой, и, схватив его, бросить на третьего, обходившего монаха-воина с левой стороны. Пара ударов ребром ладони по шее завершили дело.

Киу, не оглядываясь, поспешил прочь.

Когда Киу вернулся в гостиницу, все были в сборе, кроме Изао. Сначала не беспокоились — думали, что он вот-вот появится. Но Изао не появился ни в полдень, ни к ужину.

Донг бросал укоризненные взгляды на Киу, а вечером они вдвоем отправились прогуляться.

— Киу, ты увлекся и не подумал о последствиях. Мы прибыли сюда не играть в азартные игры. Ладно Изао, но ты старше и опытнее. Ты должен был предвидеть, что начнется драка. И тебя, и Изао запросто могли убить, — увещевал Донг друга.

А Киу при этих словах усмехнулся — пусть кто-нибудь попробует это сделать, хотел бы он посмотреть на этого смельчака.

Донг между тем продолжал, не обращая внимания на усмешку Киу:

— Пока вы «развлекались» в «апельсин», я сходил к тому, кто помогает «Черному лотосу», и получил письмо от Шифу.

Киу подобрался: Шифу — это серьезно, наверняка они получат задание.

— Шифу приказывает слиться с нашим отрядом монахов-воинов. Их десять человек. Скоро начнется восстание. Мятежники хотят скинуть ненавистную маньчжурскую династию Цин. В нескольких местах поднимутся на борьбу вооруженные китайские отряды. Мы должны быть готовы драться в Запретном городе.

— Вот это новости! — присвистнул Киу.

— Да! Но у нас проблемы. Надо найти Изао, пока всё не началось, и отвезти Ксу… — при этих словах Донг запнулся, — к матери.

— У нас есть время? Шифу сообщил, когда всё начнется? — озабоченно спросил Киу.

— Восстание начнется через два дня после того, как на воротах одного богатого дома появится желтый дракон.

— А если он уже там?

— Нет, я проверил. Дракон должен появиться рано утром.

— Где же искать Изао в таком большом городе?

— Я завтра с Ксу поеду в пригород Пекина. Мы найдем дом ее матери. А Изао… Изао с акцентом говорит по-китайски и могут заподозрить, что он японец. Тогда заподозрят, что он шпион вокоу. Надо проверить, может, его схватили стражи порядка. И это сделаешь ты. Я должен к вечеру вернуться и проверить, нет ли на воротах изображения дракона.

Донг помолчал, решая, говорить Киу или нет, о своих сомнениях. Но подумал, что будет лучше всё выяснить сейчас.

— Киу, Шифу еще просил передать на словах: мы должны не вмешиваться по возможности в драку. А потом поддержать тех, на чьей стороне окажется победа. Я думаю, что мятеж приведет к братоубийству и ослаблению Китая, чего только и ждут внешние враги. Власть должна передаваться мирным путем. Наш долг — служить Поднебесной империи. Но я не хочу убивать и восставших китайцев — пусть Небо рассудит их.

Киу никогда не задумывался над такими глобальными вопросами. И сейчас не знал, что ответить. Но он всецело доверял другу.

— Я с тобой. Как скажешь, так и будем делать. Но я не понимаю, как мы будем стоять в стороне и наблюдать?

— Я сам не знаю, Киу. Думаю, что нам лучше быть на стороне императора и действовать по обстоятельствам. Ведь можно не убивать, а «убирать сознание».

— Та еще задачка: тебя будут убивать, а ты вгоняй всех в состояние младенца, — заулыбался Киу.

— И еще я думаю, что Изао и Юна мы оставим пока в гостинице. Дадим денег. Им хватит на первое время. Потом пусть решают сами, что делать, — это на случай, если мы не вернемся. Небо направит их.

При этих словах уверенный в своих силах и везучести Киу снова усмехнулся: куда они денутся — вернутся.

Друзья поднялись на второй этаж в сою комнату в надежде, что вернулся Изао, но японца не было.

Утром Донг дал денег Киу на случай, если придется подкупать чиновников, чтобы выпустили Изао. А Юну строго-настрого приказал сидеть в комнате и никуда не выходить, пока не придет Киу и, как будет угодно Небу, Изао.

Сам Донг вместе с Ксу отправился в пригород Пекина к дому господина Шона, чтобы вернуть беглянку.

По дороге Донг успокаивал девушку, говорил, что скоро вернется и всё устроит, а сам думал: не могут жена и дочь Дэя страдать. Он обещал Дэю, что найдет его родных и позаботится об их благополучии. Еще он должен рассказать о последних часах, проведенных с Дэем в бамбуковой роще, и вообще о том, что сделал для него Дэй. А пока Ксу лучше побыть с матерью.

Ксу думала по-другому. Донг не знает характер господина Шона и на что он способен. Поэтому будет лучше встретиться с мамой тайно, а не появляться в доме господина Шона.

Ранним осенним утром, когда туман еще собирал в свои молочные объятия улицы Пекина, деревья, пожелтевшие листья и одиноких прохожих, верхом на лошади медленно ехал старик. Впрочем, по осанке, уверенной позе и ясному взгляду можно было сказать, что это и не старик вовсе, а рано поседевший мужчина.

Это был Дэй.

Как он ни сопротивлялся, но господин Сию дал ему на дорогу коня.

— Ты же вернешься, старик, чтобы долечить мою дочь. Я хочу, чтобы ты на коне сделал возвращение быстрым.

Вскоре Дэй покинул город. Он то подгонял лошадь, то, задумавшись, ехал медленно. Воспоминания обрушились на него: и сладкие, и горькие. Дэй вспоминал тот день, когда он впервые увидел Аи. Их первое свидание — с каким трудом Аи удалось выскользнуть из дома. Он помнил рождение дочери — тогда только-только растаял снег, а стойкая слива уже цвела яркими светло-розовыми и нежными белыми цветами. Поэтому дочку они с женой назвали Роу — «нежная».

Дэй вспомнил и тот день, когда им пришлось расстаться. Растерянные глаза жены и испуганные глаза пятилетней дочки. Как высокая штормовая волна обрушилась на джонку, и он очутился в холодной воде. Как отчаянно пытался плыть за уходящей всё дальше джонкой, понимая, что это бесполезно.

Время в пути пролетело незаметно. Скоро покажется дом господина Шона. Нужно привязать коня, подойти к дому и понаблюдать. Быть может, Аи выйдет, и он узнает ее и окликнет.

От волнения сердце у Дэя билось, как при первом свидании. Казалось, что исчезли морщины и он возвратился в свою молодость. Кровь заиграла во всем теле.

Большой дом господина Шона, с высокой оградой и синей крышей, был виден издалека. Трудно пройти мимо и не заметить его.

Дэй легко спрыгнул с коня. Ему повезло — из массивных ворот по виду вышла служанка. Дэй, стараясь не напугать ее, быстро подошел и спросил, это ли дом господина Шона.