Вторая игра началась так же медленно, как и первая, но к середине партии соперники стали делать ходы быстрее. И снова выиграл Мин. Он не удержался и торжествующе посмотрел на госпожу Чжэн Ши, однако сразу опустил глаза. Лицо хозяйки «синего дома» ничего не выражало, но Мин не мог понять, почему от госпожи шла энергия невозмутимости и твердой уверенности в себе. Это его смущало и настораживало.

Началась третья партия. Мин снова играл красными, поэтому первый ход — а это небольшое преимущество — делал он. В этот раз госпожа Чжэн Ши не молчала.

— Посмотри, Мин, как волнуется во дворце король. Он не может покинуть его, а ему, как всегда, угрожают со всех сторон. Королю не может помочь и советник — что он может сделать, сидя во дворце. Министру позволено больше, но он не может пересечь реку. Ладья — свободная женщина, если на ее пути нет никого.

Мин слушал и делал ходы молча. Он начинал понимать, что хочет сказать ему госпожа. Образ ладьи — это, скорее всего, она говорит о себе. А госпожа Чжэн Ши продолжала:

— Хорошо ладье иметь коня, но и на нем далеко не ускачешь — любая фигура остановит его. Так, может, ладье поможет пушка? Пушка — хорошая фигура, но и у нее есть препятствие — пустая клетка. Остается пешка. В шахматах всё как в жизни, Мин. — Госпожа Чжэн Ши хлопнула в ладоши. Вошла служанка.

— Шу, принеси нам… сливовый морс. Очень пить хочется.

Шу вышла исполнять поручение. Вскоре на столе стояли кувшин с морсом и две фарфоровые чашки.

— Так вот, Мин, пешка ходит только вперед. — Госпожа Чжэн Ши разлила напиток и первой выпила, приглашая Мина последовать ее примеру, что он и сделал. — А чтобы пешка ходила и по горизонтали, надо переплыть реку.

Это были последние слова, которые услышал Мин. Он захрипел, схватился за горло и рухнул на пол, смахнув со стола доску с недоигранной шахматной партией.

— Доиграем в Царстве мертвых, Мин.

Госпожа зло посмотрела на лежащего Мина. Из-за ширмы вышел слуга, связал ему руки и ноги, упаковал в мешок.

Как стемнело, Мина вывезли за город и бросили в воду.

«Пешка» Мин не переплывет реку Чаобайхэ, а значит, больше не сможет мешать делу госпожи Чжэн Ши.

Женский, изящный мат был поставлен.

Дэй, подгоняемый мечтой встретиться с женой и дочкой, доплыл до берега. Он добрался до города Аньяна, где много лет назад встретил любовь — свою Аи.

Ему очень хотелось поскорее дойти до дома, где когда-то жила его жена. Может, она и сейчас там, с дочкой Роу. Но он медлил, он не хотел потерять то, что держало его, что поддерживало его в жизни. Он боялся, что Аи давно замужем за другим и счастлива, что дочка едва ли узнает его. Но больше всего он боялся, что узнает о том, что они не вернулись, что никто не знает, где они.

Что они погибли.

Дэй шел по знакомым улицам, которые теперь, спустя пятнадцать лет, казались малознакомыми. Он старался идти небыстро, но ноги сами торопили его.

Вот и та самая улица, где стоит дом родителей Аи, вот и ореховое дерево, где они прятались от дождя с Аи. Вот и ее дом.

Дэй замедлил шаг. Он сильно волновался. Он — старик с посохом, в старой одежде. Его, скорее всего, не узнают и прогонят. Впрочем, прогонят в любом случае — он опозорил семью Аи.

Дэй остановился неподалеку и присел в надежде, что сейчас распахнуться ворота и… Но так бывает только в сказках и легендах.

Солнце поднялось высоко, но не припекало — тепло его было осенним, ласковым. Легкий ветер лениво обрывал листья, и они медленно, плавно исполняли свой последний танец.

Дэй всё сидел, не решаясь разрушить — разрушить мечту, узнать правду.

Так он, не придумав ничего лучше, просидел до вечера и собрался уходить, чтобы прийти завтра, но вдруг Небо сжалилось над ним — ворота открылись, из них вышел старый слуга. В добротном ханьфу, с корзиной в руке.

Дэю показалось, что он знает этого слугу по рассказам Аи. Вот только имя не может вспомнить. Дэй встал и пошел за слугой. А тот, пройдя три дома, остановился у четвертого и постучал в ворота. Ему открыли, и слуга зашел в дом. Дэй снова остался ждать. На этот раз недолго. Слуга вышел с той же корзиной, но было видно, что она стала тяжелее.

Дэй бросился к слуге, сдерживая волнение.

— Уважаемый, простите, но вы случайно не знаете, где дом господина Лина?

Слуга подозрительно смерил его взглядом.

— Зачем тебе, старик, господин Лин?

— Когда-то давно я спас его семью от нападения бродяг. И вот оказался в этом городе и на этой улице.

— Да, припоминаю…

Слуга не успел ответить, как Дэй перебил его:

— Как здоровье господина Лина и его семьи?

— Ты, старик, действительно давно не был в нашем городе. Наш господин умер два года назад.

— Да, это прискорбно, — сказал Дэй и тут же торопливо добавил: — Но у него, благодарение Небу, думаю, остались родные — есть кому ухаживать за могилой. Хороший был человек.

— Да. Пока есть. Вдова Юнру.

— Но, кажется, у них была дочь?

— Дочь вышла замуж и давно не живет с ними.

У Дэя перехватило дыхание. Он закашлялся и с трудом произнес:

— Что, она живет так далеко, что не навещает мать?

— Да уж не близко — в самом Пекине. Она замужем за господином Шоном5. Очень богатый господин. Ей повезло.

— Прямо в самом Пекине⁈ — фальшиво восхитился Дэй.

— Ну, в пригороде. Так до столицы совсем недалеко. — Дэй понял, что слуга точно и не знает, где живет Аи.

— Так, наверное, у госпожи Юнру есть внуки?

Слуга замялся, но всё же ответил:

— Да, внучка Роу.

— Здоровья госпоже Юнру. И тебе, нинлао, — откланялся Дэй и поспешил прочь. Разные чувства бушевали у него в душе. Но всё, что сказал слуга, было предсказуемо, главное — они остались живы.

Дэй устроился на ночлег возле одной из пекарен — теплее и могут дать немного старого, нераспроданного хлеба. Ему нужны силы, чтобы добраться до Пекина.

Дэй не мог знать, что это место давно занято уличными бродягами. Он, радостный, что наконец-то узнал о судьбе жены и дочери, долго не мог заснуть, но всё же задремал.

Полная луна — символ единения и процветания семьи — ярко освещала притихший город. Звезды тоже помогали ей.

Дэй проснулся от того, что кто-то грубо пнул его, при этом грязно ругаясь.

— Ты что здесь делаешь, тухлое яйцо⁈ А ну проваливай! Здесь наше место, — ругался высокий тощий бродяга.

От него пахло немытым телом и перегаром. Рядом с ним стояли и возмущались еще двое. В старых порванных ханьфу и мятых грязных шапках.

И Дэй бы ушел — иногда лучше уйти. В драке его могут покалечить — у бродяг наверняка есть ножи, а у него другие планы на жизнь. Но луна светила так ярко, что Дэю захотелось почувствовать себя молодым, попасть в то время, когда впервые увидел Аи. Вот так же — после драки с уличными бродягами.

Дэй прикрыл глаза, собирая энергию силы ци. Потом поднялся, крепко держа в руках посох.

— Сейчас посмотрим, кто здесь тухлое яйцо! — весело бросил он, оглядывая бродяг.

Те, удивляясь наглости старика, стали его окружать.

Первый удар Дэя принял высокий — тупой конец посоха после быстрого выпада пришелся ему в нос. Раздался треск. Он неожиданности высокий взвился и застонал, прикрывая нос рукой, которая окрасилась кровью. В этот момент второй бродяга уже стоял за спиной Дэя, сжав руку в кулак. И этот кулак двигался в голову противника. Однако Дэй, не останавливаясь и не поворачиваясь, успел перехватить руками посох ближе к другому краю и резким движением назад нанести удар. Он, не глядя, попал второму бродяге в живот. Тот охнул и осел на землю. Третий бродяга получил удар в спину, так как попытался бежать. Он прогнулся, откинувшись назад, выпрямился и упал лицом вперед.

Драка закончилась.

Дэй уходил не спеша. Он радовался, как будто это был его первый выигранный бой. Он чувствовал себя молодым и полным сил. Он ликовал — его жена Аи и дочка Роу живы, и он их обязательно найдет.