Рассчитались за ужин.

Затем два новоиспеченных друга подхватили юношу с двух сторон под руки и повели в выходу.

Дэй выждал, расплатился и пошел за ними.

Дождь, ливший весь день, перестал. Заметно похолодало. Ночь накрыла город. Лишь кое-где мелькали огоньки в окнах домов.

Троица шла молча. Потом они повернули в один из проулков, где остановились, опустив Фенга на землю.

— Забирай деньги и одежду! — командовал старший.

— Может, уйти подальше? — спросил молодой, тщательно обшаривая Фенга.

— Давай быстрее!

Глаза Дэя уже привыкли к темноте. Он подкрадывался осторожно, часто замирая на месте и возобновляя движение, только когда мошенники разговаривали.

— Всё? Что ты копаешься! — в нетерпении прошипел старший.

— Сейчас, сейчас, — молодой склонился над Фенгом, стягивая ханьфу, — ханьфа зацепи…

Молодой не договорил — удар ребром ладони по шее заставил его вскинуться и упасть на Фенга. Следующий удар предназначался старшему, которого Дэй ударил с полуразворота локтем в область носа. Запахло кровью. Старший отшатнулся, поднял руку к лицу и рухнул от второго удара в живот.

Дэй быстро забрал деньги, схватил Фенга и его одежду. Оглянулся. Проулок был пустым. Дэй потащил упирающегося, ничего не понимающего Фенга в харчевню, в свою комнату.

Фенг долго приходил в себя, несмотря на то, что Дэй ночью промыл юноше желудок: сильно болела голова, мутило. Кислый запах перегара витал в комнате.

Но в конце концов Фенг приподнялся и, ничего не понимая — где он, почему раздетый и кто этот седой старик, попросил воды. Дэй подал ему кружку с чаем.

— Где я? Почему здесь? Кто вы такой? — Фенг устал говорить и откинулся на подушку.

— Столько вопросов! Значит, жить будешь, — заулыбался Дэй. — И долго, если перестанешь делать глупости.

— Кто вы такой? Почему вы… а я вчера много выпил. Плохо помню… Мне нужно домой! Меня ждут дома, — встрепенулся Фенг и сделал попытку вскочить, но застонал и схватился за живот.

— Как тебя звать, «любитель вина»?

— Фенг, — морщась от боли, ответил Фенг.

— Фенг, Фенг — хорошее имя. — Дэй повторил про себя несколько раз имя юноши. Как будто мимолетное узнавание мелькнуло в его сознании и тут же исчезло. — Так почему ты Фенг сидел один в харчевне и пил вино? На тебе дорогая одежда и видно, что ты не голодаешь. Что-то случилось в твоей жизни? Ты влюбился? Проиграл большие деньги? Тебе угрожает опасность? Или поссорился с отцом, который почему-то не хочет выполнить твою просьбу? — спросил Дэй, подавая юноше кашу. — Поешь, легче станет.

Фенг взял чашку с кашей. Что он может рассказать незнакомцу, да еще старику? Но это был первый человек, который захотел его выслушать. И потом, у него такие добрые умные глаза.

И Фенг решился. Конечно, он не расскажет всё. Это не его тайна. Но про сестру можно рассказать.

— У нас в семье случилось несчастье. — Фенг помолчал и продолжил, уже не останавливаясь: — Мы ездили на пикник. Сестра ехала верхом на лошади. Я скакал за ней. Мне надо было скакать впереди, и ничего бы не случилось. — Дэй внимательно слушал, не перебивая. — В общем, выскочила лиса. Прямо перед лошадью сестры. — Фенг сглотнул подступивший к горлу комок. — Ее лошадь понесла. Лан не удержалась в седле — упала. Врачи ничего не могут сделать. Хотя мой отец господин Сию-гю не бедный человек. Она лежит грустная почти десять дней. Она не может ходить. Ужасно, если это навсегда. Но мы все надеемся. А я виноват в этом, — закончил Фенг.

Дэй помолчал, обдумывая всё, что он услышал, затем сказал:

— Во-первых, ты ни в чем не виноват. У каждого человека своя судьба. Без Неба не делается ничего. Так было угодно Ему. Во-вторых, если девочка чувствует ноги, еще не всё потеряно. И… почему ты отца называешь «господин Сию-гэ»?

— Потому что он не мой родной отец. Господин Сию-гэ купил меня на рынке рабов и воспитал как собственного сына.

— Хм… тебе повезло. А ты помнишь своего родного отца?

— Смутно. Мне было всего шесть лет, когда на нашу Маленькую деревню напали разбойники.

И снова в памяти Дэя мелькнуло смутное воспоминание и ушло.

— Не надо приумножать неприятности, Фенг. Твоим родителям и так нелегко. Вчера ночью тебя могли убить, покалечить. И уж точно оставили бы замерзать на улице.

Фенг опустил голову. Старик был прав.

— Я могу осмотреть твою сестру, Фенг, если твой отец не будет против.

В глазах Фенга мелькнула надежда. Но что может старик в бедной одежде? И что он, Фенг, скажет отцу?

— Вижу, ты сомневаешься, юноша. В таких делать лучше сделать всё возможное, лучше использовать все шансы, которые дает Небо.

— Я понял вас, — ответил Фенг. — И скажите, как мне вас называть?

— У меня короткое имя, но длинные руки, — улыбнулся Дэй. — Зови меня Дэем.

— Где-то я слышал это имя, — задумчиво произнес Фенг и встряхнулся, после съеденной каши ему стало намного лучше: — Давайте пойдем быстрее ко мне домой. Здесь недалеко.

— А твой отец сейчас дома?

— Нет, он на службе.

— Тогда будет лучше, если ты один придешь домой и всё расскажешь. А я загляну завтра утром.

— Да, я расскажу отцу, что вы спасли меня.

— И, надеюсь, ты по дороге не завернешь в харчевню и не потеряешься, — улыбаясь, сказал Дэй, внимательно глядя на Фенга.

— Конечно нет, — засмеялся Фенг. — Запоминайте, где я живу.

Когда Фенг ушел, Дэй задумался: два раза его память подавала ему знак. Это не может быть случайностью. Но Дэй, сколько ни напрягался, не мог понять, откуда идут смутные воспоминания. Ничего. Небо всё устроит — оно знает, когда открывать тайны.

Когда Шучун привели обратно в «синий дом», а Мин исчез и больше не появлялся, она как будто застыла: сначала плакала, а потом застыла в своем горе. Шучун всё делала механически, не выражая эмоций.

Девочки пытались расспрашивать, как она сбежала, где была и что теперь будет, но потом, видя, что Шучун не собирается делиться с ними, отстали от нее.

Госпожа Чжэн Ши сначала сильно злилась — господин Тао не пожелал после того, что произошло, покупать Шучун. Ему нужна была девственница, а теперь не пойми что. Хозяйка «синего дома» даже хотела продать Шучун в дешевый притон, но спустя две недели, узнав, что Шучун осталась девственницей, передумала. Ничего, пройдет время, всё забудется — репутация ее заведения не пострадает. А Шучун подрастет, и через год-два ее можно будет отдать дороже.

Госпожа Чжэн Ши даже пожалела девочку — что, у нее сердца нет, сама была молодой и глупой: вызвала к себе и сделала подарок — коробочку разноцветных рисовых конфет.

Но реакция Шучун на конфеты оказалась совсем не такой, какую ожидала хозяйка. Шучун вспомнила, как Мин дарил ей конфеты. Девочка заплакала и убежала, не взяв подарок.

На уроках она сидела тихая, молчаливая — лишь бы ее не трогали и только на занятиях по рукоделию оттаивала, работая иглой и думая о своем.

Госпожа Чжэн Ши велела присматривать за Шучун — как бы чего не натворила.

Между тем жизнь «синего дома» шла своим чередом. И вот уже Лупи отправилась в паланкине в дом к мужу, но она и хотела замуж — непоседливой любознательной Лупи надоело однообразие «синего дома».

Лупи попрощалась со всеми девочками, а Шучун сказала:

— Шучун — жизнь не сказка, но мы хотя бы не умираем от тяжелой работы на рисовых полях. А тебе я немного завидую — в твоей жизни сказка была.

Шучун, вытирая набежавшие слезы, обняла Лупи и сказала вдруг то, чего не ожидала сама от себя:

— Будь счастлива, Лупи. Спасибо тебе за всё. А у меня еще будет сказка.

Лупи удивленно посмотрела на Шучун, но больше ничего не произнесла.

Но после того разговора девочка как будто прибавила в росте: она перестала печалиться, старалась быть разговорчивой и даже веселой. Активно вела себя на уроках.