— Так, может, он не один? Ну-ка спроси, где они прячутся. — Второму бандиту тоже хотелось поживиться.

От бессилия и безысходности Донга душили слезы — так глупо попался.

Тот, что с жидкой бородкой, грубо перевернул Донга на спину.

— Где оста… — бандит замер на полуслове и повалился на ничего не понимающего Донга.

Потом чьи-то руки отбросили бандита и, перевернув Донга на живот, стали развязывать веревку.

— Тише. Не кричи, — шепотом произнес спаситель.

И Донг узнал голос — это же Дэй! Дэй спас его, теперь он не один. Наверное, Дэй вернулся в деревню, а тут…

Донг радостно кинулся к Дэю, но сразу же остановился, опасливо посмотрев на лежащие тела бандитов. Бандит с жидкой бородкой уткнулся лицом в песок. Его шапка отлетела в сторону. Второй, неестественно поджав колени и раскинув руки, лежал на спине.

— Донг, пойдем. Надо забрать их лошадей, — Дэй говорил негромко, но повелительно. — Шевелись.

Они, отвязав лошадей, пошли прочь от деревни.

Пахло гарью, горем и невозвратностью — пахло смертью.

Старик и мальчик двигались молча, прислушиваясь. Лошади фыркали, но послушно шли за ними.

Наконец, Донг увидел оставленную на берегу джонку. Сердце его сжалось — отец.

Донг хотел спросить Дэя, что случилось с отцом, со всей его семьей — где они? И боялся. Боялся услышать ответ.

Когда наскоро перекусили тем, что было в сумках у бандитов, Дэй сам завел разговор:

— Донг, мне очень жаль… Ты уже большой. Ты… Твой отец пытался защитить свою семью. Он смелый человек. Но их было слишком много…

Донг молча слушал, вытирая слезы.

— Я не видел там твою мать, брата и сестру. Скорее всего, их взяли с собой.

— Но мы же можем их спасти! Они не ушли далеко. Мы догоним их на лошадях! — встрепенулся Донг.

— Это не наша битва, Донг. — Дэй вздохнул. — Я слишком стар, а ты слишком молод. Завтра мы вернемся в деревню. Возможно, кто-то еще уцелел. А потом поедем в Большую деревню. К твоим родственникам. Лошадей можно продать. Будут деньги. И у тебя еще есть джонка. Сможешь рыбачить, как твой отец. А сейчас надо немного поспать. Слишком долгим и тяжелым был этот день.

Донг ничего не сказал, проглотив подступившие к горлу слезы.

Они улеглись на песке в разросшихся мангровых зарослях, надежно скрывавших их, чтобы забыться предрассветным сном. Привязанные лошади мирно паслись рядом.

Дэй проснулся резко, как будто кто-то неведомый толкнул его в бок. Он приподнял голову, осмотрелся. Рядом никого не оказалось. Не было и одной лошади.

«Вот глупый упрямец, — чертыхнулся Дэй, быстро поднимаясь на ноги. — Что ж, Донг, ты выбрал свой путь. А я-то, старый, всё проспал».

Дэй наспех перекусил, обдумывая, что предпринять, взял лошадь и по следам направился в ту сторону, где скрылся Донг. Он не мог бросить мальчишку. Наверняка тот снова попадет в руки бандитов. Что ж, может, именно для этого Дэй прошел долгий и трудный путь воина. Путь воина, который заканчивается только со смертью. И может быть, это будет его самый важный поединок. Впрочем, каждый поединок — главный. Так их учили в монастыре.

Ехал не спеша, осматривая дорогу, а потом и вовсе спешился, оставив лошадь пастись на лугу. Еще в зарослях мангра он нашел себе крепкую палку, и теперь шел, опираясь не нее, как на посох. Одежда на нем была простая: старые штаны и рубаха, на голове платок, концы которого ниспадали на плечи и спину. Дэй вполне походил на бедного странствующего старика. Что с него взять?

Наверное, поэтому Дэя не остановили дозорные, скрытно расположившиеся вокруг лагеря.

А лагерь бандитов после дележки добычи и ночного кутежа притих, только изредка доносились возгласы готовивших еду на кострах.

Дэй направился к самому большому шатру, внимательно осматривая все вокруг. Именно там должен находиться главарь банды. Дэй еще на подходе к лагерю по следам понял, что Донга схватили дозорные и отвели в лагерь. Дэй бросал быстрые взгляды по сторонам, стараясь делать это незаметно, — он искал Донга. Наверняка его связали и посадили где-нибудь возле телеги, чтобы потом решить, что с ним делать дальше и чья это добыча.

— Эй, старик! Чего тебе здесь надо? — окликнул его сонный стражник, охранявший большой белый шатер. — Если ты хочешь поесть, то иди вон к тому костру, там тебе нальют похлебки.

— Спасибо, дае, — как можно подобострастнее ответил Дэй.

Стражник, которого назвали господином, довольно усмехнулся.

— Иди-иди. Незачем здесь тебе топтаться.

— Как скажешь, господин! Но я бы хотел переговорить с вашим главным господином.

— Ишь чего захотел! А захочет ли он с тобой говорить? Зачем мне беспокоить своего господина? И кто ты вообще такой? — с этими словами стражник подошел к Дэю и начал его обыскивать. Ничего не обнаружив такого, что бы заслуживало внимания, он снова стал прогонять старика.

— Господин, но у меня важный разговор, — не сдавался Дэй.

В этот момент из шатра, щурясь от солнца, вышел невысокого роста, плотный мужчина. По его уверенным движениям и тому, как он взглянул на стражника и старика, можно было понять, что это и есть самый главный.

Стражник тут же стал оправдываться, но главарь даже не повернул головы в его сторону. Он пристально смотрел на старика, внешний вид которого вроде бы не должен был вызвать интерес. Но привыкший часто встречаться с опасностью, главарь банды, которого звали Шен, что в переводе означает «осторожность», ощутил беспокойство. И беспокойство это возникло от щуплого старика.

Из шатра тем временем вышли еще трое мужчин, вероятно, приближенные главаря. Они тоже, кто с любопытством, кто с раздражением — наверняка пришел просить за схваченных родственников, уставились на старика.

Дэй, наклонив голову и прижав правую руку к груди, заговорил первым.

— Приветствую тебя, о многоуважаемый господин! Я бы не посмел потревожить тебя и твоих людей, но у меня безвыходное положение. Я странник, ходил один, но силы мои стали убывать, поэтому три весны назад взял себе в помощники мальчика из бедной многодетной крестьянской семьи. — Дэй помолчал немного, как бы собираясь с духом, чтобы высказать свою главную просьбу. — Не сочти за дерзость, господин, но твои дозорные схватили глупого мальчишку, который решил взять нашу единственную лошадь и прокатиться, удрав от меня.

— Ты хочешь, старик, чтобы я отдал тебе мальчишку и лошадь? — усмехаясь, спросил Шен.

Из толпы любопытных, собравшейся вокруг, раздались смешки и возгласы неодобрения.

— Нет, господин, лошадь ты можешь оставить себе, а мне отдай мальчика.

— Ха-ха! Я могу оставить себе всё и всех, — засмеялся Шен и тут же угрожающе добавил: — И тебя тоже, старик.

Толпа одобрительно загудела — как может какой-то старик ставить условие их главарю.

— Хорошо, господин, я выкуплю мальчика, — спокойно согласился Дэй.

— У тебя есть деньги, старик? — с сомнением произнес Шен, внимательно оглядывая старика. — «Но, может быть, деньги у него припрятаны. Он так уверенно держится, этот старик», — подумал Шен.

— Нет, денег у меня нет.

В толпе снова послышались смешки и раздраженные возгласы.

— Но я могу предложить тебе сделку: моя жизнь за свободу мальчика.

— Твоя жизнь ничего не стоит, старик, — отрезал, раздражаясь, главарь, раздражаясь, что он глупо тратит время на какого-то старика.

— Прикажи своим трем лучшим стрелкам по команде пустить в меня стрелы. Если я останусь в живых, то ты отдашь мне мальчишку.

— А что буду иметь я, если ты умрешь?

— Ты увидишь то, что ни твои люди, ни ты никогда не видели.

Толпа загудела: всем хотелось посмотреть, как же будет выкручиваться старик. Начали делать ставки.

Шен, подгоняемый любопытством и желанием своих подчиненных посмотреть на зрелище, приказал подготовиться стрелкам. В конце концов куда денется старик.

Дэй в ожидании команды «Стрелять!» стоял в расслабленной позе и даже, казалось, прикрыл глаза.