Только здесь было немного по-другому — в обычной ситуации лордам нравилось угождать выпрашивающей «бедняжке», а не запрещать. Может он чувствует власть в запретах? С этим могут возникнуть проблемы.

Или нет? Потому что такой образ у меня лично, кроме неприятия, не вызывал ничего. Мне больше импонировал прошлый — где помимо шутливого настроя не было ничего. Он хотя бы был веселым.

— Ты мне не уступишь? — выпрямилась и отошла на шаг подальше от него, чтобы нормально заглянуть в глаза.

— Нет, — честно ответил он.

Я пожала плечами и демонстративно тяжело вздохнула.

— Раз такова моя судьба! — я отвернулась, рванула к двери, вытирая несуществующие слезы, и вышла вон, закрыв дверь, за которой сменилось даже выражение лица, — пижон, франт, петиметр, — пришлось выслушивать секретарю, — щеголь, безбожник, нечестивец, заговорщик, проныра, — Эрик едва за мной поспевал по коридору, — интриган, лицемер, плут! — я резко остановилась, развернулась к едва не налетевшему на меня парню и демагогично взмахнула пальцем перед его лицом, — у твоего отца нет сердца!

Разворот, и вновь шаги.

Есть хотелось чудовищно. Даже пришлось направить немного украденной вчера у нашего папульки жизненной силы на питание зиготы. Не зря я вчера спала — сразу две недели перешагнула в развитии эмбриона.

— Так, — попыталась собраться с мыслями, — на твоего отца не действует ни жалость, ни наглость. Покорность, очевидно, тут тоже не в тему, потому как твоя мамуська успехов с ней не добилась, — я задумалась, влетев в женскую половину, — восхваление, — хмык, — лесть — вряд ли. Смех? — перед глазами встала улыбка на его лице, — и ведь он меня не останавливал, — довольное, — хорошая идея. Но кроме неё — план.

Я кивнула самой себе, вошла в свою комнату и закрыла дверь, отчего по той пошла рябь драконьей магии — лорд Кери наставил на неё защитных плетений. Что с ним происходит? Ещё и реакция на стакан странная. Он же заподозрил что-то только после того, как я сказала про Терру. Значит, он знает на что она способна. По какой причине не машет перед её лицом кулаком в таком случае?

Так или иначе, но сегодня мне стоит быть спокойной и покладистой. Никто не отменял и другие к-хм… способы залезть в его сердце. А значит, помимо накрашенной недавно физиономии, меня ждёт что-то крайне привлекающее внимание. И вот вопрос: тюрбан или фэнгуань?

— «Всегда себя так ведёт»! — всплыли в голове слова бессовестного Владыки, пока я рассчитывала траекторию полета до скорпионового гнезда неплохого такого куска сырого мяса, — Боня, это произвол! — идеальное попадание на «крушу», чтобы не навредить малышам, — а ещё ложь и очевидная провокация. Да как у него только язык повернулся… ходить сюда два дня подряд⁈ — мысли скакали подобно моему же психозу, — так. Нужно успокаиваться. Иначе… И когда я при нём себя так вела⁈ Ни разу в жизни… Козёл, — я упала спиной на кровать и насуплено скрестила руки на груди, — когда пробирку держала? Или может, когда препарировала… — хмык, — так и представляю, как он протягивает мне скальпель, а я такая: «Ой, а ты меня за это перестанешь жирной обзывать⁈». Или: «Элла, у меня кровотечение от очередной неосторожной криворукости! — Зигмунд, я радуюсь солнечному дождику! Вот умрёшь, тогда я подойду!», — разбросанное по всей кровати печенье начало медленно перебираться в мой рот, — а ещё у него швы кривые! И широкие, будто он паруса зашивает, а не кожу. Хм… вот выбесит он меня, я ему жопу зашью. Красивыми и ровными стежками!

Стук в дверь.

— Милорд зовёт вас на ужин, леди Кери, — вошла моя новая служанка.

Не та, что помогала мне с купанием, однако именно она неуверенно протянула мне лист бумаги, испещрённый кривыми буквами имён.

— Все хотят ко мне? — удивлённо изогнула бровь собственно я, — сорок семь имён, — задумчивое, пока я выходила в коридор, — хоть кто-то изъявил желание остаться к-хм… на тёмной стороне?

Служанка оказалась молчаливой и попросту кивнула головой на мой вопрос. Я же была довольна количеством перебежчиков, одновременно отрабатывая просящее лицо. Для последнего стоило бы изменить макияж и ещё больше увеличить глаза, вот только времени у меня уже не было.

— Л-леди Кери! — оклик сзади.

Я даже удивилась, что бабуляндия так может. Не уважительно, конечно, но с весомой долей притворной признательности.

— Сочная Терра, — развернулась я, чтобы подождать её гордое ковыляние ко мне, — к чему эта церемониальность? Мы с тобой уже обменялись короткими формами имён, — и ехидное, — близкое общение не предполагает таких условностей.

Леди сузила глаза. Я крепко вцепилась в её ладонь. Она попыталась вырваться. Я хотела держать её за руку. Мы отправились в столовую. Одна из нас была довольна и счастлива.

— Только представь, нежная Терра: ты, я, Виктор, твои сыночки и моя будущая дочь — крепкая семья навсегда! — тащила её рядом с собой я, — я всегда хотела большую крепкую семью, — ложь, потому как она у меня есть в висталочьем Гнезде, — я так счастлива, что обрела её!

Женщина что-то прошипела в ответ, однако замолчала в тот самый момент, когда я остановила её, развернулась лицом к её лицу и сделала шаг назад.

— Ты так странно хромаешь, — я опустилась на пол, успев ухватить её за подол платья, — у тебя бедро вывихнуто, — я нащупала нужную часть тела и убедилась в своей правоте, — будет немного больно, сладкая, но я обещаю…- её нога оказалась на моём плече — за секунду, иначе она успела бы сопротивляться, подол платья пришлось стянуть высоко, —…что тебе станет легче, — нажатие на колено, и я начинаю медленно подниматься, — тебе невероятно повезло, что перелома нет, — щелчок и вскрик, я опустила её ногу и коснулась её пальцами щеки, — ну вот и всё, — улыбка, — панталоны у тебя такие же милые, как и ты сама.

От пощечины я увернулась со смехом.

— Пойдём, конфетная Терра, — я подала ей руку, — наш муж уже заждался.

Шлепок по моей ладони и выкрик от красной женщины:

— Извращенка! — она рванула вперёд меня, оглашая коридор воплями, — я всё… я так это не оставлю! Чудовище!

К слову, теперь она не хромала.

— Не обижайся, — крикнула ей вслед, а после начала бурчать с улыбкой на губах, — все здесь такие недотрожки! Будто я мужчина, и мои пальцы меж её ног сделают мне удовольствия. Я даже не планировала к ней подходить! Честное висталочье. Она себе бедрышки вывихивает, а я ещё виноватой остаюсь!

С бурчанием я и вошла в столовую, где меня снисходительно оглядели Томлирих и бабулишес, Эрик сидел и вял, а Витишечка был непоколебим, как скала. Именно по-скальному он и ждал от меня оправданий.

— Замечу, что в столовую я вошла без двух секунд, — я указала пальцем на дзынькнувшие часы, — все такие мм-м… напряженные! — я опустилась в кресло и взяла стакан воды, — в своё оправдание скажу, что при иных способах устранения вывиха ей пришлось бы лечь, — из портала я достала чашку с паучатами и налила туда воду из стакана.

А после нахмурилась, будто и не слыша обескураженного вскрика от беснующейся леди Кери. Содержимое слегка окрасилось в синий — в ней была небольшая примесь яда. Которая отправилась обратно в стакан. Виктор наблюдал за моей игрой в «Весёлые переливания» с некоей тяжестью. Добавила её я в тот момент, когда забрала и его воду, плеснув её в индикатор. Такая же.

— Чудно, — возвестила, — дорогой, а ты давно менял систему водоснабжения? Мм-м… она видимо где-то пересекается с той, что течёт из женской половины, потому как мы все здесь через пару десятков лет умрём с пеной у рта, — я важно ему покивала, — а мне ещё дочерей рожать, — я удачно зацепилась за тему, — ты, к слову, сколько хочешь? У меня две, — и одна из них от Варга, чтоб его метеорит убил, — тебе не нравится тема? Давай сменим! Ты бы ел хоть немного, — я метнула взгляд в его тарелку, — иначе совсем отощаешь. У тебя и так щёки впалые, а если…

— Элли, говорливая, — остановил меня он, — прекращай бубнить, — строгое… и милое — я подперла голову ладошками и уставилась на него с восхищением, причём даже не притворным, — и не доставай Андентерру — она слишком далека от твоих игр.