Потом я положил в рюкзак пистолет Полли 22–го калибра, его бумажник и еще кое — какие вещи — немного, завтра я добавлю еще кое-что из кладовки мистера Боудича — и уселся за письмо отцу. Я хотел отложить это, но знал, что после будет некогда. Писать его было трудно.

«Дорогой папа,

Ты вернешься в пустой дом, потому что я уехал в Чикаго с Радар. Я нашел в Интернете кое-кого, кто добился поразительных успехов в восстановлении здоровья и жизненных сил старых собак. Я уже давно узнал про этого типа, но не хотел тебе говорить, потому что знаю, как ты относишься к «шарлатанским лекарствам». Может быть, оно такое и есть, но теперь благодаря наследству я могу позволить себе эти 750 долларов. Не буду просить тебе не волноваться, потому что ты все равно будешь, но беспокоиться тут не о чем. Что я тебе скажу, так это то, чтобы ты не пытался унять свое беспокойство выпивкой. Если я вернусь и увижу, что ты снова пьешь, это разобьет мне сердце. Не пытайся мне звонить, потому что я выключу мобильник. (Там, куда я направлялся, было совершенно все равно, включен телефон или выключен.) Я вернусь, и если это сработает, вернусь с совершенно другой собакой!

Верь мне, папа. Я знаю, что делаю.

С любовью,

Чарли».

Что ж, я надеялся, что знаю.

Я положил записку в конверт, написал на лицевой стороне «ПАПЕ» и оставил на кухонном столе. Потом открыл ноутбук и написал мейл на адрес [email protected]. Текст в нем был почти таким же. Я подумал, что если бы миссис С. была в комнате, когда я печатал, она бы сразу унюхала прогульщика. Я настроил письмо так, чтобы оно пришло на ее офисный компьютер в четверг днем. Мне могли сойти с рук два дня необъяснимого отсутствия, но, вероятно, не три. Я хотел, чтобы папа не вернулся раньше времени из своей поездки — а он бы обязательно вернулся, если бы миссис С. получила мое письмо раньше времени и позвонила бы ему.

Еще я должен был сообщить как можно большему количеству людей, что еду в Чикаго. Для этого я позвонил в полицейское управление и спросил, там ли детектив Глисон. Он был на месте, и я спросил его, есть ли у них какие-либо зацепки по делу о взломе на Сикамор-стрит, 1.

— Я хотел спросить сегодня, потому что завтра я везу собаку мистера Боудича в Чикаго. Я нашел там кое-кого, кто творит чудеса со старыми собаками.

Глисон сказал, что в деле нет ничего нового, чего я и ожидал. Со взломщиком я разобрался сам — по крайней мере, надеялся на это. Глисон пожелал мне удачи со старой псиной, и я принял это с благодарностью.

В тот вечер я подложил в порцию Радар три таблетки, а утром собирался дать ей еще три. В пузырьке осталось не так уж много, но, может быть, так и должно быть. Я не знал точно, что это такое, но думал, что это собачья скорость. Таблетки укорачивали ей жизнь и в то же время ускоряли ее. Я говорил себе, что должен только спустить ее с лестницы, а потом… что будет потом, я пока не знал.

Мой телефон снова заработал (хотя мне пришлось перезагрузить его, чтобы он показывал правильное время) и около семи зазвонил. На экране было слово «ПАПА». Я включил телевизор и немного увеличил громкость, прежде чем ответить на звонок.

— Привет, Чарли, у тебя все в порядке?

— Все норм. Ты лазил по деревьям?

Он рассмеялся.

— Нет, тут льет дождь. Вместо этого было много командных упражнений. Игра «Спятившие Страховщики». Что ты там смотришь?

— «Спортивный центр».

— Как собака?

— Радар? — она подняла на меня глаза с коврика. — С ней все хорошо.

— Она ест?

— Съела все и вылизала миску.

— Рад это слышать.

Мы еще немного поговорили. Он казался спокойным, и я подумал, что обмануть его будет нетружно. Это и радовало меня, и наполняло стыдом.

— Если хочешь, я позвоню завтра вечером.

— Нет, я, наверное, пойду есть бургеры и играть в мини-гольф кое с кем из из ребят.

— А девушки будут?

— Вполне может быть. Я позвоню тебе, если что-нибудь случится. Пожар, или что-то подобное.

— Хороший план. Доброй ночи, Чип.

— Тебе тоже.

С того места, где я сидел, я видел письмо на кухонном столе. Мне не хотелось врать отцу, но другого выхода я не видел. Ситуация была чрезвычайной.

Вырубив телик, я решил лечь в восемь впервые за целую вечность. Встать я собирался как можно раньше. «Чем раньше начнешь, тем раньше сделаешь», — говаривала моя мать. Иногда я уже не мог вспомнить, как она выглядела, не посмотрев на ее фото, но помнил все ее фразы, даже сказанные однажды. Память — странный механизм.

Я запер дверь, но не потому, что боялся Полли. Он, должно быть, знал, где я живу, но у него были сломаны обе руки, и я завладел его пистолетом. Денег и документов у него тоже не было. Я думал, что он уже спешит в Чикаго, где попытается превратить четыре золотых гранулы в наличные. Если он вообще сможет их продать, то получит не больше двадцати центов с доллара, и меня это радовало. Это было потрясно. Каждый раз, когда я начинал чувствовать жалость к нему или вину за то, что я сделал, я вспоминал, как он прижимает дуло своего пистолетика к моему затылку и говорит: «Не оборачивайся, это будет неразумно». Хотя я был рад и тому, что не убил его.

Я внимательно осмотрел себя в зеркале, пока чистил зубы. Вроде бы я выглядел как обычно, что было довольно удивительно после всего случившегося. Прополоскав рот, я повернулся и увидел Радар, сидящую в дверях ванной. Я наклонился и взъерошил шерсть по бокам ее морды.

— Хочешь завтра отправиться в дорогу, девочка?

Она пару раз стукнула хвостом по полу, потом пошла в комнату для гостей и улеглась возле моей кровати. Дважды проверив будильник, чтобы убедиться, что он установлен на пять утра, я выключил свет. Я думал, что мне потребуется много времени, чтобы заснуть после всей этой езды на американских горках, но тут же начал уплывать в сон.

Я еще успел спросить себя, действительно ли я собираюсь рискнуть жизнью и получить кучу неприятностей как с отцом, так и в школе, из — за старой собаки, у которой уже был — по собачьим меркам — чертовски долгий век. Ответ казался мне утвердительным, но это была не единственная причина. Было еще чудо открытия, была тайна. Ради всего святого, я нашел другой мир. Я хотел увидеть город с зелеными башнями и выяснить, действительно ли это страна Оз, только с ужасным монстром — Гогмагогом — а не с обманщиком, прячущимся под разными масками. Я хотел найти солнечные часы и посмотреть, действительно ли они делают то, что сказал мистер Боудич. И не забывайте, что мне было семнадцать — самый подходящий возраст как для приключений, так и для дурацких ошибок.

Но да, в основном это была собака. Видите ли, я любил ее и не хотел потерять.

Я повернулся на бок и крепко заснул.

Радар, похоже, удивилась, что мы встаем так рано, но была готова съесть свой завтрак (с тремя добавленными к нему таблетками) и подняться на холм к дому 1. У Ричлендов было темно. Я залез в сейф, достал оттуда револьвер 45-го калибра и прицепил его к поясу. Учитывая 22-й калибр Полли в моем рюкзаке, я стал настоящим Двуствольным Сэмом[149]. В кладовке нашлось несколько пустых банок из-под соуса для спагетти. Я наполнил две сухим кормом для собак «Ориджен», плотно завинтил крышки, завернул их в кухонное полотенце и положил в рюкзак под футболку и нижнее белье («Никогда не отправляйся в путешествие без чистых трусов» — еще одно высказывание моей мамы). К этому добавились дюжина банок сардин «Король Оскар» (они пришлись мне по вкусу), пачка соленых крекеров, немного печенья с пеканом (немного, потому что все остальное я съел) и пучок вяленых колбасок «Перки». Плюс две оставшиеся бутылки колы из холодильника. Еще я сунул в рюкзак свой бумажник, чтобы, как и раньше, положить в задний карман фонарик.