Да и Макс тоже — видный жених. Но ни словом не обмолвилась на эту тему. Хотя явно не дура, могла бы башкой своей белобрысой смекнуть. В любом случае, это тебе не последняя корка хлеба.

И не жидкий холодец!

Даджой с Кеншином вернулись примерно в середине второй половины Светового дня. Всякой всячины принесли немеряно. И запаянные коробки, и три штуки «выключить огонь устройство», и целый мешок зелёных пластинок с чёрными квадратиками. Ну и главную цель похода — детали многоствольной пушки, тоже приволокли.

И тут пришёл удар под дых в виде новости об аресте Бати.

Джой закатил глаза, Кен выругался одними губами. Однако, на том и всё, ни бурной реакции, ни ругани за то, что отдали командира, не последовало. И правильно. Чего убиваться то? Чай не бабы — визг разводить. Действовать надо!

Вот и начали. Лай передал последний приказ командира — чтобы великан перечитал контракт. Тот не стал откладывать и сразу взялся за листы, только бросил невзначай:

— Что он опять выдумал…

И ни единого мускула не дрогнуло на его лице, пока договор изучал. Затем он уточнил про все подробности задержания, вплоть до каждого шага, слова и интонаций речи. Ещё и переспрашивал, чтобы точно без ошибок припомнили. И выходило так, что Батя чуть ли не сам сиганул головой в омут, уверенный в собственной безопасности.

Про визит благодарной девушки тоже не забыли поведать. За это особенно зацепился Кеншин. На ученика наехал так, словно тот и впрямь серьёзный проступок совершил.

— Ты зачем этот горшок внутрь потащил⁈

— Ну так не выбрасывать же? Я проверил, там нет ничего подозрительного. — попробовал оправдаться Макс, но тщетно. Паранойя его наставника не знала границ. И, как бы неприятно было признаваться самому себе — выглядела здраво:

— Ты сейчас отжиматься ляжешь! Действительно, это же совсем не подозрительно, когда нищие дорогую еду приносят! Ты цены на чечевицу видел вообще? Ещё и отбивные! Этот горшок стоит как бы не больше её вчерашнего гонорара, и это учитывая, что ей самой жрать нечего!

— Кен, не ругайся, я всё понял. Давай просто не будем это есть.

— Конечно не будем!

— Как не будем⁈ — возмутилась Венга. Ну хотя бы стало понятно, почему последние часы она таскалась с ложкой наперевес… Лай не упустил возможности сумничать и поддеть подругу:

— Мон ами, если ты не в курсе — отбивные едят вилкой и ножом.

— Пошёл в жопу! Как умею, так и ем! — огрызнулась девушка, чуть ли не брызжа слюной.

— Макс, ещё раз! — Кеншин не обратил внимания на грызню товарищей и продолжил гнуть свою линию. — Никогда не тяни в своё логово ничего подозрительного. В этом горшке охлаждённая отрава могла быть. Вот представь себе, что она нагрелась и начала испаряться. Поднимаемся мы из подземелья, а вся бригада тут уже лежит и пену пускаете. — напоследок, степняк рыкнул так, чтоб уж точно дошло, — Это всех касается!

— Да угомонитесь вы уже! — наконец, Даджой не выдержал этого потока сознания. — Кен, хорош! Не сдохли и слава Свету. Давайте к Бате вернёмся. Слушай, что сейчас сделать надо. Только не лично, а то, по ходу, нас извести решили. Выбери самое смышлёное отделение из своих и отправь их в административный квартал. Пускай выясняют, где содержат Батю и когда будет суд. Вряд ли церковники без показательного процесса обойдутся. По каждой мелочи — немедленный доклад. Посыльным перемещаться минимум по двое.

Степняк метнул последний взгляд на нерадивых товарищей и рапортовал:

— Понял, сейчас сделаю.

Распоряжение было выполнено в лучшем виде. Пребывая под впечатлением от перепалки, Кен с запалом объяснял подчинённым все нюансы. Даже мельчайшие оплошности были недопустимы. Так что разжёвывал словно детям, ну или как для Венги.

И часа не прошло, как вернулись трое разведчиков.

Оказалось, что едва они сунулись к ратуше, как к ним вышел Райнер и дал исчерпывающее количество информации. Остальные наблюдатели остались с шерифом. Командир отделения наблюдателей либо о чём-то догадывался, либо хотел выслужиться. Он взял единственного союзника под охрану. А за одно и новые сведенья, может быть, добудут.

Всё же, законник был «приближённым» к властям лицом, ну или, хотя бы, имел отношение к правосудию… Последнее, правда, выглядело сомнительно, учитывая реалии жизни религиозной столицы плоскости.

Короче, доклад был лаконичен, но информативен: Батю содержали не в тюрьме, но в городском управлении и с минимальной охраной, обращались хорошо, а суд должен был быть народным и того же дня!

Джой едва ли успел похвалить парней, как прибыли новые гонцы. Эти доложили, что на площадь перед штаб-квартирой фольксштурма выставили помост. И один в один как тот, что был во время судилища над поджигателями борделя. Публика тоже уже начала собираться.

Ну ясно! Идут по накатанной дорожке! Если схема развода была многократно отработанная, то и переживать не о чем. Подумаешь, разок осечку дала. А значит и бригада привычкам изменять не станет! Расстроит всё веселье метрополии, точь-в-точь как в прошлый раз.

Уже спустя десять минут, в расположении осталась всего пара отделений с простой инструкцией — всеми доступными силами изображать мышку в норке.

И только на случай штурма им предписывалось проявление особой жестокости. Любой шум из бани — без предупреждения глушить гранатами и усеивать помещение картечью. Ну а коль снаружи кто крепко домогаться будет — валить насмерть.

Но никак не при оказании меньшего внимания. Ибо только новых военных преступлений бригаде не хватало на ровном месте!

В этот раз, народный цирк Шварцштайна давал представление на площади перед ратхаусом. С предположением об отработанной схеме, наёмники не ошиблись. Всё — один в один как во время судилища над ряжеными солдатами, только с большим размахом. Ну и обвиняемый теперь был настоящий.

Толпа собралась несметная, явно больше пары тысяч. По всей видимости, церковники провели работу над ошибками. Столько людей созвали, чтобы в случае инцидента — гарантировано остались живые свидетели.

Какой может быть инцидент — говорить, пожалуй, излишне. Батя стоял на помосте полураздетый и босой, с синяками и кровью на лице. Его усы и куцая чёлка — вообще слиплись в чёрные колтуны. Сам он сутулился, дрожал и постоянно содрогался от кашля. В целом, выглядел как затравленный зверь, которого, почему-то, не добивали охотники-садисты.

Короче, не ровен час, залётчики не вынесут зрелища и рванут спасать своего лидера. А за одно и островитян порешат. Уж тогда-то бригаде точно придётся расплачиваться за все свои подлости. А остальным выскочкам — будет наглядный урок. Чтобы знали, как на дела Светлой церкви роток разевать!

Но ничего такого не свершилось. К сожалению епископа (он как раз только-только поднялся на помост и всё видел по-над головами сограждан), наёмники медленно шли через столпотворение. При этом, не забывали сыпать любезностями и извинениями. Да погромче и с местными словечками, чтобы всем было хорошо слышно, а добрые намеренья не вызывали сомнения.

В этот раз, сановник не стал уделять внимания чужакам. Никаких отдельный представлений и приветствий. Наоборот, позволил им пройти в первые ряды и только затем заговорил. И говорил хорошо! Местные законы о налогообложении от зубов отскакивали.

По всей видимости, на твердыне действовал официальный писаный кодекс. Больно уж мудрой и чёткой была формулировка, как для импровизации. А ещё, в речи несколько раз фигурировал номер нарушенной статьи…

Среди сухих терминов, светопоклонник ловко размещал и оскорбления. Навроде: преступник, бандит, вор, проходимец и тому подобных.

Закончив с констатацией факта преступления, Фридрих дал слово народному обвинителю (в его роли выступал бургомистр):

— Гер Вольдемар, именем отца Света, прошу Вас быть строгим, но справедливым!

Чиновник вздрогнул всеми своими одутловатыми телесами, словно был готов и лишь ждал очереди выступить. Прочистив горло, он взял слово: