— В Англии небо почти постоянно в облаках. Конечно, у нас бывают лунные летние ночи, но больше чем пару созвездий то тут, то там я никогда не видела. А здесь их сотни. Прямо карта звездного неба. Мистер Хетфорд, это нужно обязательно показать детям.
Гален заметил, как в глазах молодой женщины плеснулся лунный свет. Они вместе глядели на небо, но размышляли каждый о своем. Как странно, что он никогда не задумывался о том, как живут люди в Европе и не действует ли, например, на нервы англичанам постоянный дождь, ставший в их стране притчей во языцех.
— Да, я слышал, астрономы считают, что Австралия — лучшее место на земле, откуда можно наблюдать звезды, — он сказал это несколько смущенно.
— Совершенно верно. Лучше, чем здесь, не бывает. Я бы смотрела на небо всю ночь.
— И все-таки эти созвездия не могут заменить огни большого города, — безапелляционно заявил он. — Вы, вероятно, уже успели соскучиться по ярко освещенным улицам или по театрам и модным ресторанам.
Его самого совсем не привлекала такая жизнь, но сейчас Хетфорд не мог не думать о том, чего добровольно лишилась эта молодая англичанка. Ее поступок заслуживал уважения.
Нола услышала ставший ей уже привычным скепсис, но решила не спорить.
— Вы вправе фантазировать, и, видимо, это вам нравится, — возразила она очень спокойно, — но я вела совсем не такую жизнь, как вы себе представляете. В театре я была, не поверите, всего один раз. Когда мне исполнилось семнадцать лет, мама взяла меня с собой, потому что решила, что мне пора бывать в свете. Я заснула во время второго акта… Моя мать была потрясена. Поверьте, мистер Хетфорд, между звездами и электрическими огнями не может быть никакого сравнения. Если бы вы лучше знали, что такое настоящая жизнь в таком большом и не во всем благополучном городе, как Лондон, вы бы не думали, что все там блестит и сверкает.
— Что вы понимаете под словами «настоящая жизнь»?
— Да очень многое! И не в последнюю очередь кварталы городской бедноты, нищих, людей, которые не могут найти работу и прокормить семью, преступления.
Об этих сторонах жизни большого города Гален Хетфорд никогда не задумывался. Пожалуй, он должен быть благодарен судьбе за то, что живет здесь, хотя проблем и у них хватает.
Нола Грейсон решила сменить тему.
— А еще звезды вызвали у меня мысли, которые можно, пожалуй, назвать философскими. Я вдруг подумала о том, что вряд ли смогу внести хоть какой-нибудь вклад в жизнь этого мира.
Гален снова взглянул наверх, потом на молодую женщину. Он был озадачен.
— Преподавание — это достойное занятие, — ответил он на незаданный вопрос. — Учитель может изменить жизнь других людей.
Нола снова вернулась к шитью.
— Вы правы. Но только хороший учитель и только тех людей, которые имеют возможность учиться.
В ее голосе прозвучало порицание. Хетфорд понял, что молодая женщина имеет в виду Кигана и Хиза. Тому, что он сказал в следующую секунду, удивились они оба:
— Полагаю, что Киган с понедельника может начать заниматься.
От неожиданности Нола воткнула иголку в палец, но смогла удержаться от крика и постаралась спросить спокойно:
— Правда? — свою радость ей скрыть не вполне удалось, и вопрос прозвучал чуть ли не ликующе.
Гален счел такое поведение несколько экзальтированным, но отступать было поздно. Впрочем, он попробовал представить это решение в несколько ином свете.
— Видимо, вчера вы сделали или сказали что-то такое, что пробудило у него интерес к учебе.
— Ничем особенным мы не занимались. Собственно, мы даже в школе не были, потому что не захотели выходить на улицу в бурю. Мы остались в вашем доме и разговаривали об Англии и Австралии.
— Похоже, моему сыну это понравилось.
— Я очень рада, что Киган придет в школу, — она продолжала шить. — У меня много задумок о том, что можно преподавать мальчику его возраста.
Гален Хетфорд немного помолчал. Когда он заговорил снова, слова прозвучали очень тихо.
— Моя жена хотела отослать Хиза и Кигана в интернат, но я решил, что мальчикам лучше остаться дома и учиться здесь. Кроме того, я полагал, что им пойдет на пользу то, что они станут приобщаться к жизни на ферме.
Нола затаила дыхание, услышав, что Хетфорд упомянул о своей жене.
— Вероятно, лучше всего, если человек знает жизнь и в городе, и в поместье, — осторожно ответила она. — Лично я полагаю, что дети должны расти дома. Я знаю, что это не всегда возможно, но разлука с родителями очень тяжела для любого ребенка.
Гален едва заметно кивнул.
Она продолжала так же осторожно, пытаясь развить эту тему:
— Киган рассказал, что однажды вы брали его и Хиза в город. Кажется, вы ездили в Сидней.
Хетфорд несколько мгновений помедлил с ответом:
— Да, мы ездили в Сидней.
— Я рассказывала ему и Шеннон о Лондоне, а он мне о Сиднее. Мы попытались сравнить эти города. Детям было интересно.
Даже при слабом свете лампы Нола заметила, что Гален Хетфорд растерялся. Она вспомнила, каким взволнованным был Киган, когда рассказывал об этой поездке, и снова спросила себя, что же тогда произошло. Сейчас, конечно, совсем не подходящий момент, чтобы задавать вопросы. Лучше сменить тему.
— У меня есть еще один вопрос. Не сочтите это за бестактность, но мне кажется странным, что мистер Райнхарт согласился нанять учителя в тот момент, когда ферма оказалась в таком сложном положении.
— Отослать мальчиков в интернат намного дороже. Кроме того, они и сами бы не согласились уехать, да и я, скажу откровенно, к этому не готов. Тем не менее им нужно получить образование.
— Об этом я не подумала.
Нола вдела в иголку зеленую нитку и продолжала шить. Жаль, конечно, что здесь нет швейной машинки, по Шеннон очень скоро будет с обновкой. Нужно воспользоваться тем, что Хетфорд разговорился, и самой сказать ему как можно больше.
— Знаете, мне, честно говоря, много не надо. Особенно здесь, в глубинке, — она подняла голову от шитья и увидела, что он наморщил лоб.
— Да, здесь негде особенно тратиться, — чуть подумав, подтвердил управляющий поместьем.
— Вы, может быть, мне и не поверите, но я никогда не оставляла в модных магазинах кучу денег. Мне вполне хватит того, что предлагают Глэдис и Орвал. Если у вас сейчас финансовые затруднения, вы можете выплатить мне заработную плату позже.
Впрочем, свое жалованье за первую неделю она уже потратила в магазинчике Хайда.
— Мистер Райнхарт рассказал мне, что вы хотели отказаться от своих денег. Предложение очень великодушное, однако мы допустить этого не можем. Вы работаете и должны получать за свою работу вознаграждение. Кроме того, полагаю, ваше решение было обусловлено эмоциями. Оставим этот разговор.
Вероятно, Гален Хетфорд не позволит оплатить ей покупки, сделанные в Джулиа-Крик, из своего кармана, подумала Нола. Нужно что-то придумать.
— Гордость — очень достойное чувство, мистер Хетфорд. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Но переведем разговор в практическую плоскость. Гордость не спасет ферму Ленгфорда Райнхарта, а ведь именно это является вашей главной целью.
— Именно нашей целью, мисс Грейсон. Не вашей.
Ей было больно это слышать.
Гален Хетфорд отвернулся. Некоторое время они молчали.
— Мы попытались нанять других работников, — наконец вздохнул он. — Однако кто-то позаботился о том, чтобы никто к нам не шел. Хэнку, вероятно, тоже намекали, что ему лучше уйти от Ленгфорда, хотя он никогда об этом не скажет.
— Зачем кому-то нужно препятствовать людям, если они хотят работать на вашей ферме? — спросила ошеломленная Нола.
— Если бы я только знал!
— Предположим, вам удастся собрать всех овец и перегнать их на новые пастбища. Что дальше?
Она хотела говорить, как сторонний наблюдатель, без эмоций. Хетфорд принял этот тон и ответил сразу:
— Мы попытаемся продать овец, иначе их доконает засуха.
— Да, наверное, если воды не будет еще какое-то время, овец лучше продать. Да и потом, когда наконец пройдет дождь, трава вырастет не за один день. Нужно оставить только минимум самых лучших животных.
