Она выпила залпом странную жидкость. В голове все словно смешалось. Ей казалось, что кровь в теле закипает. Земля начала уходить из-под ног. В глазах потемнело. Но вскоре зрение прояснилось. Все прояснилось. Не было больше вопросов, не было никаких сомнений, не было лишних эмоций… Только желание стать сильнее и обрести могущество.

Мастер бросил на девушку безразличный взгляд.

– У тебя остались возражения? – спросил он.

– Да. Но это уже не важно.

– Сразу бы так, – усмехнулся он. – Мне нужна еще одна смерть.

– Кто? – спросила Энгель равнодушно.

– Слабый. Он нам не пригодится. Но не сразу. Не выдай себя – это нарушит план.

Энгель кивнула и исчезла.

– Нахалка, – сказал алхимик, помешивая свое варево.

– Ты так считаешь? – усмехнулся Мастер.

– Да, – сказал он раздраженно.

– Я за это ее и выбрал. Она не хочет быть солдатом.

– Никто из нас не хотел, – ответил мужчина, продолжавший чистить клинок.

– Никто из вас этого не говорил. А у нее хватило смелости, – в голосе Мастера послышалось восхищение.

Мальчик бросил камешки и подбежал к Мастеру.

– Мастер! А я тоже солдат, да? – спросил он звонким голосом.

– Нет, Твист, ты не солдат, – ответил Мастер, гладя ребенка по голове. – Ты – наша большая проблема.

Со дня похорон прошло несколько недель. Лену выписали из больницы. Ее психическое состояние вызывало тревогу. Она никого к себе не подпускала, кроме своей сестры и Жени. Женя проводил у нее много времени, но не рассказывал мне, о чем они говорят и что делают.

Женя отдалился от меня. Мы сидели в одном кабинете, но между нами будто была стена. Мы практически не разговаривали. Николай Петрович, начальник нашего ОРНС, не давал нам новых дел – я не брал в расчет мелкие поручения и редкие выезды вместе с оперативной группой.

Сашин стол стоял нетронутым. Все осталось так, как было. Только меня должны были перевести на его должность, поэтому к нам в отдел уже искали нового человека. Все было так, будто он не умер, а просто уволился или переехал. И мне было тошно от этого всего. Я не смог бы заменить его. Никто не смог бы.

Женя стал много курить. Он подолгу сидел на подоконнике с пепельницей и выкуривал сигарету за сигаретой, выдыхая табачный дым в открытую форточку. В тот день было так же – он сидел на окне, а я перебирал закрытые дела и проставлял на них маркировки, когда Николай Петрович зашел в кабинет.

– Валя, почему вы заставляете меня ждать?

Мы с Женей удивленно посмотрели на него.

– Почту проверяй хоть иногда, – с раздражением сказал он и вышел.

Женя вопросительно посмотрел на меня. Открыв электронную почту, я увидел приглашение на встречу, которая началась четверть часа назад.

– Он ждет нас в своем кабинете, – сказал я.

– Что хочет? – затушив сигарету, спросил Женя.

– Не знаю, не написано. Пойдем.

Женя кивнул, и мы пошли в кабинет начальника.

Пока мы петляли по узким коридорам, я думал о том, как Николай Петрович вызвал нас спустя всего пару дней после похорон. Он все допытывался, по какому именно делу мы вели слежку и что конкретно делал Саша в день смерти. Нам удалось выкрутиться. Саша еще в начале нашей затеи создал прикрытие, маскировавшее все наши действия – даже поход в библиотеку гильдии. Я не переживал, что проколюсь в чем-нибудь. А вот насчет Жени не был уверен. В тот день говорил только я – он только безразлично кивал головой. Ему будто было все равно, узнают обо всем наши коллеги или нет.

Мы вошли в кабинет и молча сели напротив Николая Петровича. Он положил перед нами папку.

– Дело закрыто, – сказал он и сел на свое место.

Мы удивленно уставились на него.

– Вы нашли убийцу?! – воскликнул я.

– Нет, его никто не убивал.

– В каком смысле? Вскрытие пока…

– Вскрытие ничего не показало. Эксперты заключили, что Саша пытался провести ритуал, который кончился плохо.

– Ритуал?! Ночью на парковке?! Сказав жене, что будет дома через десять минут?!

– Не ори на меня, – грозно рявкнул Николай Петрович, и его бледно-серые глаза вспыхнули от негодования.

– Извините, – тихо, но с не меньшим возмущением сказал я. – Это просто невозможно. Он собирался идти домой и поспать пару часов. После мы должны были вместе вернуться в библиотеку. Он не планировал никаких ритуалов. У него ведь жена… беременная жена ждала его дома.

Николай Петрович пожал плечами и сказал:

– Значит, вы не так хорошо его знали.

Ярость закипела внутри меня. «Я его не знал?! Я?! Дело просто закрыли? Не хотят найти убийцу?» – думал я.

– Выйди и приведи себя в порядок, – грозно сказал Николай Петрович.

Я вопросительно посмотрел на Женю – он с тревогой разглядывал меня. Я резко встал и подошел к зеркалу – глаза уже начали изменяться, на лице появилось несколько клоков серой шерсти, ногти на руках начали заостряться и загибаться.

– Я хорошо знал его, – сказал я, не поворачивая голову к собеседникам. – Его убили. А вам плевать на это! Может, это маньяк, который хочет всех нас извести! Вы не хотите тратить на это время сейчас, но вы еще вспомните его! Вспомните Сашу и вспомните судью, убитого точно так же!

– Судью никто не убивал. Это домыслы, – послышался голос Николая Петровича за моей спиной.

– Время покажет, – сказал я и бросился из кабинета в коридор.

Мне так хотелось выйти на свежий воздух, но я не мог появиться там в таком виде. Меня распирал гнев. Я старался успокоиться, но безуспешно. «Как они смеют?! Почему не хотят ничего выяснять? Да, следы необычные, орудие убийства не нашли, рана вообще ни на что не похожа. Но разве это повод просто закрыть дело?»

Я почувствовал, что меня кто-то взял за руку. Катя… Она всегда меня поддерживала, была на моей стороне. И в этот раз она ничего не спрашивала – может, уже знала обо всем, а может, просто не хотела подливать масло в огонь. Катя молча повела меня в медпункт. Когда мы до него добрались, она что-то шепнула медсестре – та дала ей ключ от аптечки и вышла. Катя достала губку, пропитанную раствором, помогающим быстро восстанавливать человеческий облик, и принялась мягко и нежно протирать мое лицо.

– Где-то еще? – спросила она еле слышно.

Я пожал плечами. Катя еще раз осторожно провела губкой по моим щекам и нежно поцеловала. От неожиданности я слегка подался назад. В ее глазах читались нежность и желание помочь. Я обнял ее. Эмоции нахлынули с новой силой, и, возможно, я прижал ее к себе слишком сильно, но Катя не сказала ни слова. Мы сидели, обнявшись, в полной тишине.

***

– Вижу, он не справляется, – сказал Николай Петрович Жене, когда Валя вышел из кабинета.

Женя безразлично смотрел на него.

– Ты тоже, похоже, не в форме. Толку от вас обоих никакого, – вздохнул начальник.

– Вы же понимаете, что он прав, – сказал Женя.

– И ты туда же! – начиная злиться, ответил Николай Петрович.

– Его убили. Вы это знаете. Мы это знаем. Мне плевать, кому нужно было закрыть дело. Но факты вы не измените.

– Женя, оставьте это. Вы оба оставьте. Ведь я знаю, что вы сказали мне не все.

– Так это попытка выяснить, не скрываем ли мы что-то? – Женя взглянул начальнику в глаза.

– Нет. Это дело, в котором стоит точка. Повторяю, оставьте.

Женя пожал плечами и отвернулся к окну.

– Я хочу, чтобы ты уехал в отпуск, – сказал Николай Петрович.

– Только я? – спросил Женя, не поворачиваясь.

– Да. Я хочу, чтобы он был здесь. Прослежу, чтобы чего не натворил. А ты поезжай, отдохни. У нас есть возможность отправить тебя…

– Я сам решу, куда поеду. И без ваших путевок, – небрежно бросил Женя.

– Как хочешь. С понедельника, сойдет?

– Да. Надолго?

– Я хотел тебе предложить уехать на месяц.

– Хорошо, – Женя встал и посмотрел на Николая Петровича, – Что-то еще?

– Нет, это все.

Женя развернулся и вышел из кабинета.