Свят сделал шаг к скамье и понял, что что-то не так. В этом мире было как-то холоднее, чем когда он уходил, он это ощущал буквально спиной — словно там, позади него, была увесистая ледышка, от которой исходил этот холод. Хотя нет, это была не ледышка — там словно была дверь в старый-старый погреб, а скорее — могилу.

Салтыков резко выдохнул, перехватил покрепче посох, развернулся — слишком резко после перехода между мирами, сознание поплыло. А вот то, что он увидел, можно было бы списать на эффект того самого опьянения после возвращение в мир людей, но нет. Всё было взаправду — перед ним стояла маленькая девочка, лет шести от роду, бледная на лицо, но с чёрными, как смоль, волосами, заплетёнными в две косички. Платье на ней хорошенькое — бело-розовенькое, с кружевами и рюшечками, а вон даже ангелочки вышиты и лошадка…

Свят похолодел и отступил на шаг, перехватывая посох в боевую стойку — он сам выбирал это платье больше чем пятьдесят лет назад. Уж очень он любил сестрёнку, не мог доверить взрослым выбирать ей платье для похорон, те и не противились.

— Аннушка, — выдохнул он, перебирая в голове заклинания, которые следует сейчас применить. Да, она явно за ним увязалась, он-то шёл и не оборачивался, а мертвецы ступают неслышно. Чёртовы шутки Кровавой Барыни!

— Братик, не бойся… — она склонила голову набок, в её чёрных глазах блеснули озорные нотки, но Свят напротив похолодел. Перед ним стоит умершая пятьдесят четыре года назад его младшая сестра и говорит с ним, не имея ни носа ни рта. Да, на её круглом личике были только лишь глаза, чёрные, как угольки, и бездонные, как бездны Космоса.

— Братик, бабушка сказала, что вам помощь нужна будет… — голосок у неё был точь-в-точь, как у умершей сестрёнки. Только ничего не было, что могло этот голос издавать, только лишь глаза…

— Твоё место среди ушедших… — сдавленно произнёс Салтыков, так и не придумав, что лучше сделать со своей родственницей. Если она, действительно, здесь по воли их бабушки, а не благодаря шуткам Кровавой Барыни, то, может, и не стоит её прогонять?

— Я не претендую на то, чтобы остаться здесь, — её голос был одновременно и грустным и шутливым, Свят совершенно был сбит с толку, — Я бы и не пошла за тобой, братик, но бабу Соню надо слушать.

Глава WarConsulting сглотнул, да, бабу Соню надо слушать, кто не слушает ту, что нынче предстаёт в образе тени в маске с мечами и звёздами, тот обычно плохо заканчивает. И даже не по её воле.

— Баба Соня сказала, что вы одни не справитесь… — Аннушка провела ладошкой по лицу, и на том месте, где до этого не было ни носа, ни рта, они проступили. Точно такие же, как много лет назад.

— С прорехой в Завесе уж как-нибудь разберёмся, — проворчал Салтыков.

— Дело не только в ней, — голос девочки был полон волнения и заботы, она шагнула вперёд, и сильнейший тёмный маг русских наёмников весь внутри сжался. Он понял, что он не сможет ничего сделать своей сестрёнке. Даже если она сейчас вцепится в него зубами.

— Не бойся, Свят, меня правда бабушка послала… Она сказала, что один лисёнок освободил старика…

— И что с того? — мрачно произнёс русский волшебник, — Он в целом догадывался, кто мог быть тем “лисёнком”, но идти справляться о берлинской операции, не решив, что делать с Аннушкой, он не собирался.

— Я буду рядом с тобой… Если что, меня благословила бабушка…

И тут, видимо, не выдержав напряжение, Салтыков расхохотался. Сильнейший некромант семьи, его бабушка, мог, конечно, кого-то “благословить”, но благословлённый после этого испытывал крайне интересные чувства. Оттого слова его сестры звучали чертовски иронично.

Но и списывать со счетов её было невозможно — умертвие прошло в мир живых, либо его надо отправить назад, либо…

— Я не могу тебя оставить, — он опустил посох, нет, это существо, каким стала его сестрёнка, по-настоящему представляло опасность, но что если взаправду их бабушка её прислала? И что если взаправду им всем грозит опасность, с которой они не справятся?

— Не бойся, я с тобой, — девочка то ли прыгнула, то ли просто переместилась в пространстве, но буквально через мгновение после её слов, она уже обнимала своего постаревшего старшего брата за ногу. А тот, обливаясь холодным потом, пытался придумать объяснение для своих коллег, откуда взялась эта девочка, и кто вообще она такая есть?

***

(22 августа)

С морского побережья задувал свежий бриз. В небольшой беседке, стоявшей на прибрежном холме, он надувал парусами занавески и заставлял сидевших там волшебников то и дело поправлять волосы, сбивающиеся на глаза.

Компания подобралась такая, что может случиться только лишь на атлантическом побережье Европы: глава французских Великих Родов Мишель Колиньи в белом костюме-тройке, рядом с ним сидел Теодор Нотт, новый Ректор Шармбатона в чёрном костюме такого же покроя, а напротив на такого же покроя костюме, только коричневом, был Анри де Камбэрак, глава Департамента Магического Транспорта Магической Франции, а рядом с ним сидел в льняном вполне себе летнем костюме Министр Магии Магической Британии Драко Малфой, блондин с зачёсанными назад волосами.

— Что ж, в эти тёмные времена даже море неспокойно, — британец отпил из бокала вино.

— Оно явно волнуется от того, что происходит на западе, — ответил ему Колиньи, бросив взгляд сквозь занавески.

— Как писали в газетах, над тевтонскими лесами сгущается тьма? — иронично произнёс Малфой.

— Всё так, но эта зараза проникла и к нам, во Францию, — выдохнул де Камбэрак, — Но мы же собрались здесь именно затем, чтобы обсудить сложившуюся обстановку?

— В некотором роде так и есть, — ответил блондин, — Но, думаю, у месье Колиньи есть, что сказать нам всем.

— Так и есть, — кивнул Мишель, — Но вначале я хочу представить вам нашего неожиданного союзника, — он кивнул в сторону особняка, что стоял чуть поодаль, и от которого уже шла стройная молодая девушка в кожаных брюках, таком же корсете и белой кружевной сорочке. Её белоснежные волосы развевались на морском ветру, словно живя своей жизнью. Когда она вошла в беседку, то, обратившись к Колиньи, произнесла:

— Сеньор Колиньи, Вы представите меня собравшейся публике? — на лице девушки было явное презрение ко всем окружающим, но тон был совершенно спокойным, даже деловым.

— Конечно, мадемуазель Понсе де Леон, — тот учтиво улыбнулся и указал на стул во главе стола, — Присаживайтесь, — после он перевёл взгляд на собравшихся, — Нереа Понсе де Леон, представляет Магическую Испанию, что решила включиться в наши с вами дела и оказать посильную помощь в разрешении сложившегося кризиса.

— Понсе де Леон? Род изгнанников, породнившийся с королями Испании? — удивился Малфой, — Я ожидал более представительного посланника.

— Может, Вам, сеньор Малфой, также не по душе, что я девушка? — та прищурилась, глядя на британца.

— Это не имеет большого значения, — тот пожал плечами, — Учитывая, что номинальная глава Франции тоже вашего пола. Пока что.

— Насколько знаю, это ненадолго? Она пропала без вести в Берлине.

— Её погубила её тяга к авантюризму, — поморщился де Камбэрак.

— Если подобная тяга является проблемой, мы не сработаемся, — девушка покачала головой.

— Вовсе нет, просто удивительно, что не член рода Бурбонов представляет Францию.

— Ваши позиции шатки, как эти занавески на ветру, — усмехнулась Нереа, — Зачем Бурбонам вас поддерживать, пока непонятно. Потому здесь я.

— Что правда, то правда, — пожал плечами Колиньи, — Но мы собрались здесь, чтобы разработать план укрепления наших позиций.

— Вы готовы сражаться с русскими?

— Они нам не особо интересны, пусть с ними разбирается глава Гессенского дома.

— Того, которого обвинили в пособничестве Анненербе? — удивлённо подняла бровь Понсе де Леон, — Союзников, конечно, не выбирают, но я бы предпочла свести контакты с ними до минимума. И тщательно помыться после, если всё же контакт состоится.