Замолчали русские пулемёты, а в голове Игната Кондратьевича успело появиться множество вопросов, основным из которых был, а кто же эти люди, что сейчас спешно укрывались за автомашинами? Логичным представлялся ответ, что это кто-то из тех, кто поднял восстание против нового Канцлера, но почему тогда они так безумно напоминали ему каких-то арабских моджахедов?

Улица буквально замерла, только что кипел бой, но уже всё стихло, и казалось, что стоит лишь пошевелиться, ты навлечёшь на себя гнев русского оружия, стеной вставшего на пути опасной банды.

Издали снова донеслись выстрелы, а Куприянова услышал слова какого-то ближневосточного языка — выжившие переговаривались, видимо, решая, как быть дальше.

Взревел мотор бронетранспортёра, массивная машина аккуратно двинулась задом, выворачивая к крыльцу. Глава наёмников отпрянул, становясь спиной к столбу и пропуская закованную в броню махину. Пока тишина, можем загрузиться, только вот куда бежать? Совсем из города — не вариант, во-первых, контракт никто не отменял. А во-вторых, бросать мирных жителей, когда к ним пришла кровожадная банда, кто вообще на такое пойдёт?

Бтр натужно рычал, но всё же аккуратно подъезжал к крыльцу. За ним, держась за бортом, следовали Литвин и Вольфганг Рейн. Уходить надо, это точно, но уходить к союзникам. А единственными союзниками тут казались мракоборцы Шваница. Куприянов не питал пиетета к их заказчику, однако формально на его людей можно было полагаться. Рядом была больница, в целом, там достаточно крепкое каменное здание, можно попробовать прорваться к ним, и укрепиться там.

От этих мыслей у Игната ёкнуло сердце, он вспомнил историю простого русского городка Будённовск на северокавказском Ставрополье. Уж слишком сильна была аналогия: такой же небольшой город, такая же кровожадная банда, напавшая на него. Жаль, что у тех людей не было десятка наёмников, которые могли укрыться в больнице и организовать там оборону.

Он аккуратно выглянул из-за воротной колонны и занял позицию. Активного движения у противника не наблюдалось, если что там и делали, то только переговаривались на своём непонятном наречии. Бронетранспортёр же успел подъехать к крыльцу, раскрыть кормовые люки, куда уже занесли раненого Апача и теперь загружали ящики с боеприпасами. Интересно, а сколько осталось выстрелов у пулемётов нашей бронемашины? Ответа на этот вопрос Игнат Кондратьевич не знал, к своему глубочайшему стыду.

— Куда двигаемся? — голос Ермака отвлёк его от раздумий и молчаливой улицы.

— В больницу! Броня вперёд, потом направо, — Куприянов не повернул головы на подчинённого, наблюдая в прицел разбитые автомашины, — Мы следом, затем под прикрытием корпуса. Едем до больницы. Организуем там опорный пункт.

— А если они не захотят? — чуть встревоженно произнёс наёмник.

— Выполняй приказ.

— Так точно, виноват, — рука Ермака непроизвольно потянулась к виску, на что его начальник даже успел усмехнуться, — Будет исполнено.

— Я ухожу последним, выполнять.

У пикапа показалось шевеление, глава консультационного отдела WarConsulting всадил туда три пули — шевеление прекратилось.

Приказ о выводе подразделения был получен всего полчаса назад, потому никто, естественно, подготовиться не успел. С другой стороны дома КАМАЗ так и остался стоять незагруженным, а всё, что сейчас грузили в БТР — надолго ли этого хватит? Хотя, если он правильно помнил, боекомплект группы в Байрсброне не был рассчитан на ведение затяжных боёв.

До слуха Куприянова донёсся детский плач и женские причитания. Чёрные фигуры аккуратно начали отходить назад, пытаясь держаться позади разбитой техники. Где-то за ними маячила стоящая на коленях пожилая волшебника, кричащая над телом своего спутника.

А ещё откуда-то слышались автоматные очереди — магический Байрсброн небольшой, всего три параллельные улицы, их патруль обходил за полчаса, а значит где-то неподалёку кипел нешуточный бой. Это же явно наши, может, стоит к ним на прорыв идти? Нет, сил было слишком мало, активных штыков осталось пятеро, не считая его самого. Таким составом не то, чтобы идти на помощь кому-то, но даже перемещаться от штаба до больницы, которая была вообще-то в двух домах дальше по улице, было не слишком хорошей идеей. А если с параллельной улицы на площадь выскочит ещё одна группа боевиков?

Над домами на соседней улице полыхнул взрыв, и звуки выстрелов резко оборвались. И после раздался громкий звук мотора.

— Мать твою! — глава русских сплюнул и обернулся, у крыльца уже завёлся их бтр, а возле него встали Литвин, Ермак и их медик с позывным Склиф, — У нас гости на соседней улице.

— Встретим на марше, — Ермак кивнул и обернулся к стоявшим рядом, — Выходим чётко позади, как повернёт направо, идём за бронёй. Литвин, как повернём, выдвигайся вперёд, надо посмотреть, будут ли гости.

— Принял, — кивнул высокий белокожий боец.

Говоривший повернулся на командира, тот коротко кивнул и махнул водителю бронетранспортёра. Машина дёрнулась и покатилась к воротам, громко зарычав.

Игнат обернулся на улицу, там всё было спокойно, лишь с противоположного конца задул горячий ветер. Мимо него проехала бронемашина, еле-еле поместившись в проём ворот. На улице она вырулила вправо, снеся задом часть ворот, и остановилась ожидая отставших наёмников.

Всех перегнал Литвин, и, пригибаясь к земле, двинулся вдоль забора в сторону площади. Со своего места уже все видели, что на площади началось какое-то движение. Не до конца было понятно, что именно происходит, но за ту минуту, как они простояли под прикрытием брони перед воротами своего штаба, стало понятно — через там время от времени перебегают люди, чтобы укрыться в больнице. У ворот стояло два волшебника в красных мантиях с волшебными палочками наголо и, взволнованно оглядывая площадь, пропускали всех.

Литвин сумел добраться до начала параллельной улицы и показывал оттуда знаками, что там чисто. Бтр медленно двинулся вперёд, за его силуэтом по-прежнему старались держаться вооружённые русские. Словно бы не опасаясь ничего, с улицы, за которой следил Литвин, в полный рост прошли два мужчины, которые тащили под руки третьего, пузатого, у которого на боку рубашки растекалось бурое пятно.

Куприянов двинулся быстрее, подгоняя остальных, за ним ускорилась и машина, уже через полминуты они оказались у ворот лечебницы.

— Что здесь происходит? — Курт Майер, мракоборец средних лет кивнул своей коллеге, которая направилась в сторону приёмного покоя, а сам развернулся к русским.

— Знаем не больше вашего, — Игнат Кондратьевич махнул рукой своим выгружать боекомплект и раненого Апача.

Из кузова бронемашины самостоятельно выбрался Вольфганг Рейн и с вызовом спросил мракоборца:

— А у вас что происходит?

— Банда турок ворвалась в Байрсброн, — мрачно ответил тот, с опаской поглядывая на площадь, через которую продолжали тянуться люди, — Несколько десятков раненых, по крайней мере трое убито из жителей.

— У нас трое раненых, двое в патруле погибло, — произнёс Куприянов, на его слова немец в красной мантии кивнул.

— Кто-то сказал, что три джипа вывернули со стороны кайнцауберского Байрсброна и наткнулись прямо на патруль и начали стрелять. Те приняли бой. Раненых несите к медикам.

— Думаю, те, от кого мы отбились, это не вся банда, и они подождут, пока все раненые дойдут до больницы, — русский кивнул на здание.

— Зачем им это? — на него непонимающе посмотрел мракоборец.

— Потому что так заложники своими ногами дойдут до больницы.

— Курт, без русских у нас нет шансов отбиться, вы сообщили в Берлин? — старый Вольфганг был взволнован.

— В Штутгарт и Берлин улетели совы, его собеседник кивнул.

— Проводите меня в совятню, пожалуйста, — сказал Куприянов, — При нападении у нас сгорела вся электроника, связи нет.

Мракоборец смерил его задумчивым взглядом, после медленно кивнул:

— Расположите своих людей по периметру, я помогу открыть ворота, чтобы вашу машину загнать внутрь.